А второе это их воинственное стремление ту профессию, которая призвана трансформировать «психоаналитичность» в социальность, а психоаналитика в обычного человека, выдавать за психоанализ как таковой. И, гордо считая часы стажа своей терапевтической работы, смотреть на психоаналитиков, не торгующих своей «психоаналитичностью», а культивирующих ее в режиме самоотношения, с презрением, вопрошая их а занимаются ли те «психоаналитической практикой»? И считают психоаналитиками только тех, кто не только такой практикой занимается, но и супервизирует ее, т.е. получает подтверждение от других таких же практиков в своей «психоаналитичности». Какой-то перевернутый мир, буквально анти-психоанализ
Причем я тут говорю не о российских «перегибах на местах», а тенденции, выдающей себя за мейнстрим. В той же IPA психоаналитические статусы производны от «зачета по двум прологнигованным и супервизируемым клиническим случаям». А с какого это перепугу?
27. О ПОСТАНАЛИТИЧЕСКИХ ЛЮДЯХ БЕЗ ВРАНЬЯ И КРИВЛЯНИЙ
Из глубинных ответвлений своей ФБ-ленты, из своего рода корневой системы своего «здесь и теперь», решил я вытащить вопрос одного своего ФБ-собеседника, скептически настроенного по отношению к психоаналитической мифологии, но явно тянущегося к ней и потому стремящегося к диалогу. Мне показалось, что ответ на него стоит вытащить на свет и предъявить всем интересующимся психоанализом как своего рода откровенное признание.
Вот этот вопрос, заданный Юрием Солошенко (авторский стиль сохранен в неизменном виде):
Юрий Солошенко Я прошу помочь мне разобраться тех, кто хочет или может это сделать. Почему считается a priori, что человек, прошедший психоанализ, становится качественно иным, приобретает свойства, которые никогда и низачто не будут у тех, кто его не прошел. Становятся некими стругацкими «люденами». А доказать, обосновать или показать на примерах. История психоанализа и судьбы психоаналитиков говорят больше об обратном-много суицидов, сумасшедших, фриков. Да и в личной жизни масса проблем.
Отвечаю:
Странно, Юрий, что никто из моих друзей и подписчиков не пожелал Вам помочь в прояснении Ваших недоумений по поводу людей, прошедших психоанализ. Скорее всего причиной тому успех моих постоянных нападок на тех псевдо-коллег, которые притворяются психоаналитиками, сами этого опыта не имея и не представляя даже, как и кем именно им нужно притворяться. Они терпели-терпели, да и попрятались от меня подальше. А кроме них никто не настаивает на том, что человек, проанализировавший себя, становится лучше, приближается к некоему идеалу.
Те же, кто этот опыт имели, пережили его и живут с его результатами (всегда неожиданными для нас), никогда такого не скажут. Тем более о себе. А результат своего анализа это все, что мы знаем о психоанализе, все остальное суть домыслы; даже сам ЗФ знал о психоанализе только это. Но это мы знаем. И вот, что я Вам тут скажу, не кривляясь и не пытаясь кого-то обмануть. Психоанализ дает нам в итоге только одно возможность жить собственной жизнью и умереть собственной смертью. А не жить в режиме тотальной дисциплинаризации, и не быть в итоге убитым собственным БСЗ только за то, что не мог научиться говорить с ним.
Это круто, это и есть единственно реальная свобода, доступная человеку. Но
Но познание самого себя, выявление «настоящего себя» и слияние с ним, переформатирование себя под эту подавленную в БСЗ свою подлинную идентичность, выпускает на волю не ангелов, а демонов. Из нашей Тени, вытащенной на Свет, лезет такая гадость и такая жуть, что каждый из нас многократно пожалел, что пошел этим путем. Но назад уже дороги нет. И потому слияние с этой гадостью, принятие ее и изменение себя и своей жизни с учетом ее интересов это и есть те дары, которые нам приносит психоанализ. Приносит и насильно загоняет в позицию человека не от мира сего. Так что «фрики» и «сумасшедшие» это еще неплохая социализация для постаналитических людей.
А по поводу нашей «личной жизни» Вы зря переживаете; тут у нас проблем не бывает, причем по определению. Поскольку наша личная жизнь протекает в иной реальности. А точнее, в ней есть только одна проблема проблема ее конечности, больно уж она интересна и неисчерпаема. Подробнее не буду, тут много личного, скажу только, что психоанализ очень многое у нас отнимает, но дает взамен нечто самое главное, не доступное на иных путях: воссоединение всего, что было так травматично в нас разорвано и вывернуто наизнанку.
Что же касается суицида, то тут не поспоришь бывает и частенько. Но ведь это право, право на свою собственную, а не навязываемую, смерть, мы заслужили честно.
И последнее. Дело в том, что все это пояснение, которое я, Юрий, дал в ответ на Ваш вопрос, основано на моем личном опыте. Ваша же позиция, как бы вопрошающая, но по сути обличающая, основана на мнении Постороннего. Вы та и пишите «считается apriori, что человек, прошедший психоанализ становится». Кем считается? С чего вдруг?
А у нас ничего «a priori» не бывает, у нас все «a posteriori».
Чувствуете разницу?
28. ПАРАДОКСЫ НЕВОЗМОЖНОЙ ПРОФЕССИИ: ПСИХОАНАЛИТИЧНОСТЬ КАК ТОВАР
Многочисленные дискуссии по проблемам корпоративной этики и контроля над ее соблюдением, которые бушевали в российском психоаналитическом пространстве в последние годы, привели к очень странной ситуации.
Помимо боевых возгласов «А судьи кто?» и «А ты кто такой, чтобы» итогом этих споров стало настолько ясное понимание парадоксальности психоаналитической этики, что даже инициаторы всех этих споров утихли и задумались о невозможности психоанализа как профессии.
Тут ведь и на самом деле все очень просто; просто до состояния парадокса.
Быть психоаналитиком значит принимать себя в полном объеме тех «расширений», которые стали результатом собственного анализа. Повторяю не критиковать себя, не казнить, не оценивать, не выставлять границы, не прятаться от себя и не отрекаться от себя, а принимать
Точно так же и в психоаналитической терапии мы ведем себя по отношению к нашим клиентам, демонстрируя им возможность такого вот принимающего отношения к ним, отношения, которое они могут в наших кабинетах прочувствовать и в котором они могут закрепиться. Могут научиться не казнить себя, а миловать; не мучить себя, а радоваться себе.
Но вот к самим себе в этой ситуации мы, психоаналитики, так относиться уже не можем. Не можем принять все, что порождает у нас это общение, выставляем по отношению к себе жесткие запреты и ограничения, добровольно принимая контроль за их исполнением со стороны корпоративного Супер-Эго (этических комитетов и т.п.).
Т.е. в ситуации «монетизации» своей «психоаналитичности» мы вынужденно выходим за пределы своего психоанализа, перестаем «быть психоаналитиком». Образно говоря, мы передаем свою «психоаналитичность», т.е. право на абсолютное принятие себя как ценности, своим клиентам, а сами от нее отказываемся. И не просто передаем, а продаем ее за деньги.
И отказываемся мы от своей «психоаналитичности» явно неохотно, сопротивляясь. О чем и говорит необходимость жесткого внешнего контроля, так многих раздражающего.
Много споров я слышал по поводу того чем именно торгует психоаналитик. Вариантов ответа слышал тоже немало от мудрости до времени. А точный ответ таков мы торгуем своей «психоаналитичностью», отрекаясь от нее во имя другого. И передавая ему все те дары, которые получили по итогам своего психоанализа.
Это и в правду звучит просто. Просто, как любая гадость, лишенная маскирующих иллюзий.
Выходит, что психоаналитическая практика это дисциплинарное пространство, созданное специально для того, чтобы контролировать и социализировать психоаналитиков, лишая их той свободы (и от своей Тени, и от дергающей нас за теневые струны Культуры), которую нам дает психоанализ. Все это старо как миф, отражено в классической притчевой символике: «право первородства» или «чечевичная похлебка» выбирай
Вывод тут тоже прост и яростно логичен. В психоанализе выигрышна не активная, а пассивная позиция; в нем лучше быть анализандом, а не аналитиком. Вечным студентом, а не усыпанным лаврами и званиями профессором.