Обозначить нечто, дать имя чему-то уникальному, родившемуся глубоко внутри тебя как отклик на бытие тебя и мира вместе значит дать ему право на жизнь, сделать его достоянием социальных практик, ввести в повседневные дискурсы. Но взаимодействия человека с внешней и внутренней реальностью рождают многочисленные переживания, для которых часто бывает недостаточно усвоенных в социализации обозначений. Особенно это касается экзистенциальных («мойных», «яйных») переживаний (взаимности, отчаяния, откровения, смыслоутраты и пр.), устанавливающих для человека субъективную значимость, внутренний статус неких жизненных впечатлений. Кроме того, далеко не каждый человек в состоянии схватывать эти текучие «состояния себя» (термин М. К. Мамардашвили и А. М. Пятигорского), мгновения самосозерцания, опредмечивать их и выражать словами иными словами, относиться к себе герменевтически.
Способность к самообозначению своеобразное свидетельство зрелости личности, ведь очень долго всё то, что человек может отрефлексировать как переживаемое им самим, находит имя вовне и имеет характер «своего-чужого» (термин М. М. Бахтина) мы как бы «узнаём» свои переживания и косвенно самих себя вовне. Но чем более объёмным и разнообразным становится жизненный опыт, чем больше граней обнаруживает взаимодействие человека с разными сферами реальности, чем развитее рефлексия, тем сильнее осознаётся собственное своеобразие и вместе с ним необходимость фиксировать себя вовне, обозначать уникальные феномены своего внутреннего мира.
Способность к созданию личностной герменевтики, то есть способность улавливать, дифференцировать и обозначать уникальные события и характеристики своего внутреннего опыта, не соскальзывая к привычным шаблонам и клише, подсказанным социализацией, и образует то, что мы обозначили термином «семиотическая компетентность» личности.
Вполне очевидно, что ее рождает некая внутренняя необходимость говорить о себе, конституировать и верифицировать себя и свою жизнь.
Консультирующие психологи давно заметили, что люди с бóльшим трудом говорят о своём внутреннем опыте, чем о своем поведении или совершенных действиях. И это объяснимо. Для любого субъекта непрерывная континуальность и непосредственно наблюдаемая данность собственного существования очевидна и не требует ни особого подтверждения, ни сколько-нибудь специфического анализа внутри себя субъекту всегда и так про себя «все ясно». В этом внутреннем пространстве самосознание соотносится только с самим собой и для самоудостоверения ему не требуется никаких других верификаций. Тем не менее повседневные дискурсы полны разнообразных «историй о себе», рассказываемых людьми друг другу, а автобиографирование является одной из весьма распространённых социальных практик. Почему?
В том, чтобы открывать себя для других, есть своеобразная внутренняя потребность, для которой М. К. Мамардашвили и А. М. Пятигорский предложили термин «ментальная необходимость самовыговаривания». Они говорили о ней как о своеобразном тяготении взрослого человека к тому, чтобы эксплицировать собственные внутренние характеристики, «высвечивать» себя для других (М. Хайдеггер), выносить свой персональный опыт в «пространство между» (В. П. Зинченко). Стремление интерпретировать самого себя для других, рассказывая истории о себе, помогает личности верифицировать себя, удостоверять и укоренять своё присутствие в мире путем соотнесения познанной аутентичности с социальными требованиями, темпоральными канонами и принятыми в данных этносах и культурах эталонами и архетипами.
В автобиографировании самовыговаривание получает свою наиболее завершенную форму, а его результатом становится удовлетворяющая рассказчика текстовая идентификация его жизни. Но еще больше автобиографирование необходимо человеку для того, чтобы фиксировать итоги постоянно текущего во внутреннем плане сознания герменевтического процесса индивидуации построения, складывания собственного самобытного «Я». В нем появляется возможность выделять в непрерывном жизненном пути отдельные, субъективно завершённые фрагменты и придавать им смысл, тем самым постепенно охватывая процессом осмысления всё больший объём собственного жизненного пути.
Семиотическая компетентность позволяет не только систематизировать и упорядочивать эпизоды жизненного опыта, но и создавать новые субъективные семантические единства, новые смысловые синтагмы, отражающие пристрастное отношение человека к собственной жизни. Тем самым автобиографирование выполняет жизнетворческую функцию, а сама личность «принуждает смыслы существовать через себя» (А. Бадью).
В этом контексте самовыговаривание (автонаррация) может быть понято как частный вариант более широкого психологического феномена «заботы о себе» (термин М. Фуко). В идею «заботы о себе» входит всё то, что человек способен отрефлексировать как необходимое именно ему, совершаемое исключительно «ради самого себя» и не только на уровне поддержания здоровья и жизнедеятельности, но и для переживания внутреннего благополучия, конгруэнтности с миром, для своей самости, в том числе для «жизни духа». Это не просто самосовершенствование, но деятельное отношение к себе и своей жизни, следование добровольно принятому на себя обязательству (внутреннему выбору) такого продуктивного способа существования, который субъект соотносит с собственным пониманием себя, своих возможностей и интенций.
Деятельное отношение к себе и семиотическая компетентность, лежащие в основании самодетерминации и самоорганизации, вполне могут претендовать на то, чтобы считаться специфическими новообразованиями взрослого возраста. Более того, обнаружение этих феноменов во внутреннем плане сознания можно отнести к индикаторам личностной зрелости субъекта.
Семиотическая компетентность отражает также способности человека к построению личностной герменевтики. Мы определяем её как специфическую функцию самосознания (или особый режим работы сознания), посредством которой совершаются процессы самоистолкования, схватывания собственной подлинности (аутентичности).
Личностная герменевтика связана с: 1) изживанием не оправдавших себя, но прочно усвоенных в ранней социализации правил, табу, идей, идентификационных образцов и пр.; 2) экзистенциальной рефлексией уникального опыта проживания жизни, особенно его отклонения от привычных и «ожидаемых» сюжетов и сценариев; 3) нарастающей когнитивной сложностью личности, персональным развенчанием фикционных идей, выработкой индивидуального жизненного стиля, столкновением с такими жизненными событиями и обстоятельствами, для которых не найдено аналогий и клише в семиотических ресурсах первичной социализации; 4) обращением личности к амплифицирующим контекстам существования (духовному, экзистенциальному, метафизическому), позволяющим расширять личностные горизонты и позиционировать собственную жизнь не только на шкале индивидуального, но и на шкале исторического времени.
Герменевтически ориентированное автобиографирование конструирует и конституирует «Я» (порождает его как смысловую систему) путём отбора из непрерывно текущего опыта тех фрагментов, которые что-то для человека значат, говорят о нём самом, детерминируют его поступки и мысли, задевают его чувства, имеют к нему отношение. Одновременно он пропускает, не замечая, отсеивает всё то, что не попадает в индивидуальную область означивания. Рассказывая о себе, субъект сам строит и «схватывает» своё «Я».
Семиотическая компетентность создаёт возможность трансформации фрагментов жизненного опыта в единицы опыта экзистенциального, которые составляют персональный смысловой тезаурус личности.
Жизненный опыт рассматривается в монографии как универсальный комплекс упорядоченных и доступных сознанию воспоминаний, переживаний, представлений и выводов, извлечённых из повседневного существования, а под экзистенциальным комплекс индивидуально извлечённых и персонально значимых концептов, семантически соотнесённых с самой личностью.
Единицы экзистенциального опыта постепенно, на всём протяжении осмысленной жизни личности, складываются в индивидуальный смысловой тезаурус, в пределах которого личность предпочитает думать и рассказывать о себе и мире. Смысловой тезаурус мы понимаем как индивидуальный комплекс соотнесённых с экзистенциальным опытом значимых концептов, которые насыщены эмоционально личным содержанием и максимально точно соотнесены с рефлексируемыми фрагментами жизни личности и её собственными возрастными и характерологическими особенностями. По определению М. Н. Эпштейна, это срез нашего сознания и видения жизни как целого, куда на равных правах включаются личные и географические имена, термины родства, исторические и календарные события, социальные и профессиональные роли, усвоенные понятия, архетипические конструкции и пр. Почему это так?