По окончании «срока отбытия» молодыми специалистами, Дима в 1984, а я в 1986 году перешли на работу на кафедру «Автоматизированные системы обработки экономической информации» (АСОЭИ) Московского финансового института. Борис же остался в ПНИЛ МО АСУ МЭСИ из-за каких-то проблем с кандидатской диссертацией. И, казалось, пути разошлись.
Разумеется, поначалу мы с Димой Чистовым довольно долго оставались на самой бесправной должности ВУЗовских преподавателей ассистентов. Преподавательских часов было очень много. А часто ещё и заставляли «заменять» доцентов. Платили крайне мало. Особо себя приложить было негде. Особых перспектив быстро защитить диссертации и «выйти в люди» тоже не было: по негласно заведённому порядку ты обычно должен был «отсидеть» в ассистентах 56 лет.
Но в конце 1986 года «перестройка и гласность» разрешили в стране зачатки капитализма: можно было создавать частные кооперативы, у которых имелись приличные права. Особенно в части обналичивания безнала.
И жизнь стала налаживаться
Оказалось, что навыки программирования вполне востребованы. Сначала в 1988 году появились какие-то работы связанные с медициной: автоматизированные классификаторы нозологий и связанные с ними задачи. «Кооператоры» из числа сотрудников твоего же ВУЗа просто в конце месяца доставали из кармана несколько купюр крупного номинала и тебе вручали. При этом суммы были существенно больше зарплаты ассистента.
Но уже с 1989 года «кооператоры» стали обращаться с предложениями запрограммировать что-либо «бухучётное». Надо сказать, что бухучёта я тогда совсем не знал, поскольку в МЭСИ нас этому не учили. И вообще относился к бухучёту как к чему-то скучному и не имеющему отношения к «высокой» науке. Но первый раз, узнав размер возможных гонораров за выполнение работ по программированию каких-то бухучётных задач, тут же согласился.
Обычно стоимость договора составляла величину порядка 5000 советских рублей, из которых примерно 15002000 уходили посредникам каким-то кооперативам или центрам НТТМ (центр научно-технического творчества молодёжи), а остальное мне. Согласитесь, что при моей тогдашней зарплате ассистента ВУЗа в 125 руб. это были неплохие деньги и уже через некоторое время я с ухмылкой посматривал на наших доцентов с зарплатой 320 руб. и даже профессоров с зарплатой в 450 руб. Несколько таких договоров в год и начинало казаться, что «жизнь удалась». Другой вопрос, что на эти деньги в 19891991 уже трудно было что-то «достать». Зато ещё можно было слетать на Камчатку или в подобные интересные, но труднодоступные места. Или быстро «погасить» оставшиеся долги по кооперативной квартире по неизменным «старым» ценам.
Севшие в «лужу» фанаты туризма Здесь наблюдали закат коммунизма. 1926 августа 1991 года. Поход в Налычёвскую долину.
Иногда приходилось создавать «творческие» бригады из близких друзей, чтобы они получали у НТТМ деньги за сделанную мной работу и потом мне отдавали. Просто НТТМ не мог выплатить несколько тысяч рублей одному частному лицу. А на бригаду из нескольких человек мог. Поэтому надо было эту сумму разделить на нескольких человек, чтобы суммы у каждого были не слишком большие. По крайней мере, не слишком нарушающие «облико морале» советского человека.
Тогда казалось, что 30%, которые забирает НТТМ, фактически за обналичку, это страшная обдираловка и паразитирование на исполнителях. Мне же надо было ещё и людей надёжных собрать, которые мои денежки не заныкают, а в сберкассе получат и мне налом отдадут. Накрыть им «поляну» и всё-таки чего-то дать «за труды». Боже мой! Сейчас, насмотревшись на «распилы» в науке, где у реальных исполнителей вполне «официально» забирают 7080% и более, те НТТМы кажутся просто щедрыми благодетелями.
Впрочем, были и другие, более жёсткие варианты, когда на тебе элементарно зарабатывали посредники. Например, один крутой кооператор, который обычно платил мне за труды 23 тыс. руб, впоследствии рассказывал, что потом перепродавал мои поделки по 1015 тыс. руб. При том нескольким покупателям Я не понимаю как «это» покупали, но покупали же. То есть спрос на автоматизацию бухучёта уже тогда, на закате советской власти, был вполне реальный.
Цифры и детали могли быть разными, но в те времена так или примерно так работали многие. Но, понятно, что всё это ещё была кустарщина. Я как вспомню свои первые программы, писанные на Karat_M (советский вариант FoxBase) полнейшая кустарщина, которая писалась, что называется «на коленке». Главное, чтобы хоть как-то работало, а в случае чего можно было и перелатать. Тем более, что на dBase-подобных системах всё можно было сделать довольно легко.
Цифры и детали могли быть разными, но в те времена так или примерно так работали многие. Но, понятно, что всё это ещё была кустарщина. Я как вспомню свои первые программы, писанные на Karat_M (советский вариант FoxBase) полнейшая кустарщина, которая писалась, что называется «на коленке». Главное, чтобы хоть как-то работало, а в случае чего можно было и перелатать. Тем более, что на dBase-подобных системах всё можно было сделать довольно легко.
Своего домашнего компьютера тогда ещё не было стоили они тогда, в конце 80х как несколько автомобилей. Даже дороже моей вполне приличной советской кооперативной «трёшки». Поэтому машинное время приходилось «доставать» всеми правдами и неправдами.
Иногда заказчики привозили компьютер на дом. Это означало, что ты, фактически, запираешься на время выполнения заказа дома и стараешься никому, даже близким друзьям, не сообщать о его наличии. Поскольку тогда было известно много случаев грабежей и разбойных нападений в целью выкрасть компьютеры. Как-то ко мне пришла небольшая компания и я их упорно не пускал в свою комнату, где стояла эта ЭЙ-тишка. Но один из гостей всё-таки туда заглянул. Потом вышел и на ушко прошептал: «Жень, я никому не скажу». Человек был понимающий как раз мой основной НТТМ-щик.
А если компьютер домой не привозили, то приходилось работать на чём угодно, что достанется. Даже на какой-то советской технике «ослабленном» варианте IBM PC XT с ужасным «чёрно-белым» экраном от которого мгновенно начинали болеть глаза. А что делать: «овчинка» выделки стоила. Даже как-то значительную часть какого-то проекта пришлось делать на Роботрон-1715. Там можно было запустить что-то dBase-подобное, «наклепать» основные исходные коды и потом уже перенести их на «нормальную» технику.
Впрочем, я, как ассистент кафедры вычислительной техники, имел определённые привилегии. Профессоры и доценты к машинам особо не подходили, поскольку начитывали студентам «голую» теорию и не особо понимали в нормальных «персоналках». Поэтому время «доставалось» нам, ассистентам.
Уже тогда просачивались слухи, что есть частные разработчики с масштабами куда как серьёзней, чем у меня или других знакомых мне кустарей-одиночек. Но и так всё было хорошо. И потому я этими организациями не особо интересовался. Но они сами стали иногда «выходить» на меня.
Уж не помню как, но одной из первых таких организаций оказалась тольяттинская фирма «Комсофт», руководитель которой Виктор Шпилевой предложил мне подрабатывать внедрением в московских организациях их программы по расчёту заработной платы. Условия были интересные, но почему-то мне тогда не захотелось заниматься чужим софтом и я порекомендовал ему моего коллегу по кафедре Дмитрия Чистов. Дима взялся за эту работу и потом, насколько я помню, нисколько не жалел об этом. Программа была очень серьезная, и он хорошо на её внедрениях поднабрался знаний о существующих на реальных крупных предприятиях алгоритмах расчёта заработной платы, что позволило ему потом долго «царить» как большому эксперту в этих вопросах.
Потом ко мне обратился Олег Данченок (это с ним мы когда-то распределились в ПНИЛ МО АСУ МЭСИ) с другими предложениями подработать. Их тогдашняя «контора» успешно «окучивала» большой белгородский комбинат. В Белгороде они тогда сидели практически безвылазно, но сил на всё не хватало. И некоторые задачи отдавали «на сторону». В том числе мне. Потом ещё был какой-то кооператор, который отхватил несколько хороших заказов у весьма крупных оптовых продавцов. Поначалу он честно платил, а потом стал «заныкивать» заработанное моим непосильным трудом. Кстати, потом получилось узнать, что он этих заказчиков «кинул» на весьма приличные суммы.
То есть «движуха» была непрерывной. Уже даже не всё сейчас могу вспомнить. Хоть на память никогда не жаловался. Но тут появился Николай Комлев И жизнь на 10 лет развернулась в ином направлении.
Осенью 1991 года они с Александром Сладковым задумали провести конкурс бухгалтерских программ. Александр тогда работал в авторитетнейшем журнале «Бухгалтерский учёт», фактически, основном издании для бухгалтеров. И они быстренько вышли на вполне серьёзные организации, разрабатывавшие программы для бухгалтеров и уговорили многих поучаствовать в конкурсе. Но нужны были ещё и эксперты. Не долго думая, они обратились в главный «бухгалтерский» ВУЗ того времени Московский финансовый институт. Разумеется, на нашу кафедру, где тут же и «зацепили» меня и Дмитрия Чистова.