Глобальные климатические изменения и вообще проблемы ухудшения состояния окружающей среды не являются приоритетными ни для российских политиков, ни для представителей основной массы представителей науки. Ресурсная ориентация правящей партии «Единая Россия» и ее промышленной политики создает угрозу постепенного превращения России в «общество всеобщего риска». В международных альянсах, в которых участвует страна, например в Шанхайской организации сотрудничества, экологические приоритеты также отсутствуют.
Реальную борьбу с грозящей глобальной опасностью ведут только российские и международные гражданские организации и движения, но их усилий для решения проблемы такого масштаба явно недостаточно. Тем не менее тенденция к их глобальной интеграции отчетливо прослеживается. И как раз в отношении бизнеса усилия некоторых международных НКО дают практические результаты.
Нужна ли социология при изменении глобального климата?Недоверчивые специалисты в области естественных и технических наук говорят, что нет. Тем более, «нет» говорят представители точных наук. Можно, конечно, опросить все население планеты по этому поводу, но что такой опрос общественного мнения даст социологии? Поскольку природные, социальные и политические характеристики стран различны, то в лучшем случае это будет «средняя температура по больнице». Причем, по разным подсчетам, 1520% респондентов скажут, что они «затрудняются ответить», потому что сама проблема им не понятна. И будут совершенно правы.
Между тем уже сегодня совершенно очевидно, что даже локальные погодные аномалии (не климат в целом!), такие как наводнения, ураганы, лесные пожары, техногенные катастрофы (особенно такие, как Чернобыль или Фукусима-1), не только сотрясают все общество, но и изменяют его социально-функциональную структуру и сложившийся ранее социальный порядок. Локальные катастрофы Чернобыль и Фукусима дали глобальный социальный эффект. За последние 20 лет локальные войны и этнические конфликты уничтожили примерно одинаковое количество людей и создали столь же сопоставимые по численности потоки вынужденных мигрантов и переселенцев. Если экстраполировать число беженцев, возникшее вследствие войн и этнических конфликтов в Северной Африке в 20102014 гг., на весь мир, то мы получим цифру, сопоставимую с беженцами и вынужденными переселенцами после окончания Второй мировой войны. Процесс был болезненный, но постепенный, однако в конечном счете все как-то утряслось, устоялось. Более того, и после Второй мировой войны произошло множество локальных, в том числе ресурсных, войн, революций и военных переворотов, которые перемежались экологическими и техногенными катастрофами.
Значит ли это, что социология в случае глобального изменения климата окажется ненужной? Нет, ни в коем случае! Вернемся к характеристике основных параметров самого процесса. Во-первых, что значит глобальный? Это означает, что изменения температурно-влажностного режима будут происходить на всей планете, скорее всего, практически одновременно. Однако, во-вторых, вследствие суточного и годового циклов вращения Земли эти изменения будут происходить в ее разных частях с разной скоростью, например на полюсах и в экваториальном поясе. В-третьих, вследствие различия сред (океан, суша, вечная мерзлота, зона пустынь и т.д.) эффект изменения температурно-влажностного режима также будет неодинаковым. В-четвертых, поскольку вода и суша на планете распределены неодинаково и использование углеводородного топлива также в разных частях планеты различно, то повышение температуры в разных частях света и даже отдельных средах и регионах также может происходить с разной скоростью. Наконец, в-пятых, можно предположить, что повышение температуры будет происходить довольно медленно, и человек и все живое вещество планеты «успеют» к нему адаптироваться. В этом случае социология сможет «сопровождать» этот процесс, т.е. отслеживать изменения в разных частях и средах социума под воздействием медленно изменяющегося температурного режима. А возможно, и давать некоторые прогнозы и рекомендации. Так или иначе, без прогностики, без построения и обсуждения различных сценариев развития событий здесь не обойтись. Вообще, «адаптация» любимый термин социологов, потому что он соответствует эволюционной парадигме, имплицитно присущей этой науке. Социология не любит изучать войны, революции, акты насилия и иные резкие социальные изменения, потому что она как наука исторически сформировалась как теория постепенных социальных изменений. Хотя существует литература, доказывающая, что некоторые общества не эволюционируют, а деградируют и разваливаются, социологи не любят их изучать эмпирически, называя этот процесс девиантным поведением или оставляя это дело историкам и археологам, особенно когда с момента краха общества прошло уже несколько столетий. Очень мало найдется социологов, которые подобно военным журналистам ведут себя как инсайдеры событий. Опасная профессия!
Но есть огромное поле действий для социологов, где они подобно врачам должны действовать по принципу «Не навреди!». Это поле тоже достаточно опасно, поскольку, поступая в соответствии с данным принципом, социологи превращаются или в политиков, участников протестных движений, или же в оппонентов власти. Власть (властвующая элита, группы интереса, финансовые структуры, безразлично) не любит, когда ей указывают, чего не следует делать, особенно когда это касается ее главного принципа: обогащения за счет других. Так что мы приходим к интересному выводу: чтобы защитить природу Земли и людей, на ней живущих, социолог должен стать политиком, политическим активистом. Более того, такой политический активист должен стать «гражданином мира», поскольку биосфера едина и неделима. Как эту его роль соотнести с его ролью патриота своей страны вот ключевой вопрос!
Вообще говоря, человечество уже давно нашло ответ: человек должен следовать принципу творения общего блага. И конкретно этот принцип уже давно воплощается в жизнь. Когда человек в беде, ранен, раздавлен горем, к нему надо относиться именно как к человеку без роду и племени, к существу, которому нужна срочная помощь. Так действуют наша «скорая помощь», бригады МЧС, «Врачи без границ», «Босоногие врачи» (в Латинской Америке») и множество благотворительных фондов и организаций. Этому же принципу следуют движение альтерглобализма, экологическое и женское движения, тысячи групп волонтеров и добровольцев-спасателей по всему миру.
Для их объединения и солидарных действий социальные технологи создали необходимые инструменты: социальные сети, форумы, сайты, виртуальные объединения профессионалов и множество других форм дистанционного объединения и взаимной поддержки. Поскольку резкое потепление климата планеты неизбежно вызовет хаос и борьбу за место в «спасательной лодке», нужны специально обученные, оснащенные всем необходимым и хорошо вооруженные группы спасателей по образу и подобию МЧС. Как известно, «добро должно быть с кулаками».
Возникает законный вопрос: а каковы же будут функции армии и других силовых структур? В такой критической ситуации, как потепление климата, когда одновременно потребуются согласованные действия вооруженных формирований на разных континентах, я не вижу другого выхода, как организацию их по тому же принципу, что и добровольцы благотворительных организаций. Ставки в такой ситуации очень высоки: или взаимопомощь, спасение всех без разбора, т.е. творение общего блага, или взаимное уничтожение, война всех против всех. Наблюдая за общими военными маневрами противоборствующих стран, явно можно заметить сдвиг к объединению в борьбе против общего врага. Сейчас таковым является терроризм, а завтра, может быть, это будет борьба с последствиями климатического коллапса. Какой бы жесткой ни была политическая риторика между лидерами ведущих стран, на деле они все более сближаются при разрешении критических ситуаций. И даже такая, казалось бы, весьма далекая от обсуждаемой проблемы, как унификация вооружения и амуниции рядового солдата, говорит о том же: защищать природу и людей нужно совместными усилиями одинаково обученных и подготовленных людей, будь они солдатами регулярной армии или же волонтерами и добровольными спасателями.
Защита своей малой родины не противоречит действиям в защиту жизни на планете. То есть «местный патриотизм» не антитеза патриотизму глобальному. Только теперь это уже борьба за сохранение не «мира во всем мире», а самой биосферы планеты Земля. В этом состоит реализация теоретического принципа глокальности. Я бы даже сказал, что само понятие патриотизма приобретает вселенский смысл. Ведь ученые США и России уже не раз размышляли о том, как спасти Землю от столкновения с крупным астероидом или обломком другой планеты. Наступает эпоха вселенской спасательной практики. Административные границы государств могут быть сметены волной поднявшегося океана. Но патриотизм локальный или «державный» все больше должен сочетаться с патриотизмом глобальным, суть которого спасение жизни в нашем общем доме, на планете Земля. В какойто степени возникает задача огромного «Ноева ковчега». А если человечество к тому времени найдет способ повернуть вспять ход эволюции на нашей планете, тогда, возможно, будут восстановлены и административные границы стран, и ментальный образ «малой родины». Так или иначе, этот образ остается в сердце каждого из нас, какими бы космополитами в практике повседневной жизни мы ни были. Так что поиск разумных форм компромисса между патриотизмом вселенским, глобальным и патриотизмом «державным» одна из важнейших, но пока не решенных задач социологии и политики.