Согласно взглядам немецкого мыслителя Карла Шмитта, специфика политизации религии может быть определена путем обозначения той главной проблемы, которую решает политика. Эстетическое решает вопрос о соотношении прекрасного и безобразного, этическое добра и зла, экономическое рентабельного и нерентабельного, религия святого и греховного. Любые отношения между группами людей становятся политическими тогда, когда другая группа начинает восприниматься в категориях «свои» и «чужие», друзья и враги. Формула К. Шмитта дает возможность определить, когда те или иные отношения становятся политическими и, соответственно, попадают в сферу внимания политолога. Религия в таком случае становится политизированной, когда ее сторонники начинают рассматривать сторонников другой религии не как соседей или возможных новообращенных, а как врагов. Начинается межконфессиональный конфликт в форме открытой войны или просто политического противостояния. Однако не всегда сторонники одной религии враждебно относятся к представителям другой.
Результатом политизации религии выступает не сама политизация, а политическая (политизированная) религия. А.В. Митрофанова предлагает использовать термин «политическая религия» для обозначения особой формы религии или особой формы идеологии, «которая обосновывает политическое действие через апелляцию к потусторонним силам». Иначе говоря, политическая религия представляет собой соединение религии и идеологии, посредническую форму, позволяющую связать религию с политическим действием. При этом важно понять, что в политической религии нет ничего неправильного. Политическая религия это та же самая религия, только обернувшаяся своей политической стороной. По утверждению исследователя, ее опасность заключается не в том, что она искажает «правильную» догматику, а в том, что она переводит «религиозные отношения в плоскость друзья враги, открывая тем самым путь для ксенофобии и религиозно мотивированного насилия».
На наш взгляд, политическая религия не является абсолютным дестабилизирующим фактором и не представляет угрозы безопасности личности, общества и государства. Не все политические действия можно рассматривать только в конфликтной плоскости. В качестве мотива определенного политического действия могут выступать и добрые намерения, направленные на установление мира и сотрудничества. Если политические действия связаны с намерением причинения вреда личности, обществу и государству, тогда мы можем расценивать политизацию религии как шаг в сторону насилия, жестокости, конфликтов. Проблема заключается в том, что чаще всего бывает сложно предугадать мотивы политических действий со стороны религиозных сообществ и государств.
Последствия политизации религии могут быть как положительными, так и отрицательными. Вмешательство же религии в политику необратимо. Деполитизация религии, о которой говорят некоторые исследователи, в условиях распространения глобального терроризма и экстремизма невозможна и нежелательна, поскольку религия как понятие несет для верующего человека большую смысловую нагрузку, отражая религиозно-политическую приверженность (особенно для мусульманина).
На основании проведенного анализа сущности политизации религии можно сделать ряд выводов.
Во-первых, политизация религии это форма проявления политической составляющей в религии. При разрешении неполитических проблем в политической плоскости с участием властного механизма «просто религия» превращается в «политическую религию».
Во-вторых, политическая религия как некое смешение религии и идеологии оправдывает свои политические действия через обращение к Богу.
В-третьих, политические действия, реализуемые в процессе политизации религии, могут иметь как положительную, так и отрицательную мотивацию. Результаты политизации религии зависят от направленности политических действий различных политических и неполитических субъектов.
В-четвертых, чрезмерное вмешательство религии в политику и усиление политической составляющей в религии являются особенностями современного мира.
Необходимым с точки зрения дальнейшего исследования проблемы представляется определение предпосылок и факторов, способствующих возникновению религиозно-политических конфликтов и дальнейшей негативной политизации религии. В частности, важно установить направленность факторов политизации религии и степень их влияния на результат политизации.
В-третьих, политические действия, реализуемые в процессе политизации религии, могут иметь как положительную, так и отрицательную мотивацию. Результаты политизации религии зависят от направленности политических действий различных политических и неполитических субъектов.
В-четвертых, чрезмерное вмешательство религии в политику и усиление политической составляющей в религии являются особенностями современного мира.
Необходимым с точки зрения дальнейшего исследования проблемы представляется определение предпосылок и факторов, способствующих возникновению религиозно-политических конфликтов и дальнейшей негативной политизации религии. В частности, важно установить направленность факторов политизации религии и степень их влияния на результат политизации.
«Ученые записки Казанского университета», Казань, 2012 г., т. 154, кн. 1, с. 254259.Проблемы федерализма в контексте этнополитического процесса на Юге России: политико-правовой аспект
Виктор Авксентьев, доктор философских наук, директор Института социально-экономических и гуманитарных исследований ЮНЦ РАН, Валерий Васильченко, кандидат философских наук (Северо-Кавказский федеральный университет)Пристальный, неослабевающий интерес к этнонациональной проблематике в политологической литературе демонстрирует, что этничность сохраняется в качестве характерной черты политических процессов в российском обществе. Период деполитизации этничности, пришедшийся на последние десятилетия существования СССР, сменился в годы перестройки и постсоветских реформ этническим ренессансом, резким вторжением этнически окрашенных интересов и амбиций в сферу публичной политики. Порожденные распадом Советского Союза деградация хозяйственно-экономических и культурных связей и усиление политической дезинтеграции и социальной напряженности все еще остаются злободневными для России и инспирируют политическую консолидацию на базе этнокультурных ценностей, т.е. политизацию этничности. Как отмечает Г.С. Денисова, «в политическую деятельность активно включился еще один политический субъект различные национальные общественно-политические организации и объединения, которые выступают с идеей отстаивания интересов не республик по отношению к Центру, а этносов».
Периоды деполитизации этничности имелись и в первом десятилетии XXI в. Так, после мер, предпринятых В.В. Путиным по восстановлению управляемости страной в начале десятилетия, наступил кратковременный период стабилизации в этнополитических процессах. Второй период деполитизации этничности пришелся на середину прошедшего десятилетия. Он был связан с комплексом мер, осуществленных по инициативе президента России В.В. Путина после трагических событий в г. Беслане в 2004 г. Этот этап, удачно названный М.А. Аствацатуровой «этнополитическим тайм-аутом», предоставлял шанс для принятия крупных решений по изменению национально-государственных отношений, который использован не был. С 2007 г. начался новый период реполитизации этничности, продолжающийся до сих пор.
Проблемы деполитизации и реполитизации этничности являются одними из ключевых для южнороссийского макрорегиона. В этой связи особый интерес вызывают, в частности, роль и удельный вес политической компоненты этнических процессов на Северном Кавказе в контексте территориальной организации Российского государства и выбора форм самоопределения населяющих ее народов, поскольку сама тематика национально-государственного строительства имеет исключительное значение для вопросов безопасности и развития государства. Сегодня становится все более признанным, что существующий тип федерации, включающий этничность как источник политической субъектности, является конфликтогенным. Однако пути преодоления этой ситуации неочевидны. Широко пропагандировавшийся в 1990-е годы путь губернизации России сегодня имеет мало сторонников даже среди тех, кто признает необходимость «ухода» от существующего типа федерализма. Наиболее распространенная точка зрения заключается в том, что «рано этим заниматься. Для этого надо что-то принципиальное поменять в развитии страны понять, что такое федерализм, инновационный климат, экономика, бюджетные отношения».
Однако конфликтогенность существующего национально-территориального устройства постоянно провоцирует и будет в дальнейшем провоцировать конфликты и напряжение. Примером того, как спорные моменты и противоречия в политико-правовых взаимоотношениях между республиками могут перерастать в острую этнополитическую коллизию, является территориальный спор между Чечней и Ингушетией, разгоревшийся на уровне политических элит двух республик в конце лета начале осени 2012 г. Обсуждение проблемы территориального размежевания вылилось в резкую и эмоциональную перепалку между главами Чечни и Ингушетии, сопровождавшуюся взаимными упреками в неуважении этнических интересов соответствующих народов. Федеральные власти на данную конфронтацию не смогли отреагировать достаточно оперативно и внятно.