Россия и мусульманский мир 9 / 2016 - Коллектив авторов 3 стр.

«На Северном Кавказе в результате демодернизационных процессов постсоветского времени возник глубинный социокультурный раскол на сохраняющие модернизационные устремления русские края и области и все более архаизирующуюся часть региона национальные республики Северного Кавказа.

Архаизация региона () возродила многие, казалось бы, уже начавшие уходить в прошлое социальные институты, такие как этнокланы. Резко возросла роль религии в жизни северокавказского социума Этничность из сферы идентичности устойчиво проникла во все сферы жизни общества, превратившись в важнейший социально-политический институт на Северном Кавказе. Произошла политизация этничности, что во многом объясняет тенденцию роста национализма на фоне снижения остроты сепаратизма» [Российская 2014: 6970].

Как убедительно показал профессор В.А. Ачкасов в своем докладе «Этнополитический конфликт как конфликт идентичности» на Всероссийской научной конференции РАПН (ноябрь 2014 г., г. Москва), чрезмерное «педалирование» значимости этнических различий не только не способствует консолидации общества в целом, но и приводит к формированию замкнутых на себя групп. Конструирование на этой основе негативных идентичностей становится реальным основанием отчуждения групп друг от друга и возникновения этнополитических конфликтов. Вполне понятно, что решение проблем «четвертой России» требует реализации целого комплекса мер, обсуждение которых (экономических, к примеру) далеко выходит за рамки данной статьи, за исключением мер одного рода, связанных с разработкой и реализацией культурной политики. Как, на наш взгляд, совершенно справедливо отмечает глава Дагестана Рамазан Абдулатипов, «в нынешних условиях состояние культуры страны и культурной идентичности граждан это еще и вопрос суверенитета России как государства, нации». И одновременно он отмечает разрыхление общего культурного пространства страны, ослабление русского культурного кода, работы по культурной интеграции регионов и народов страны, что приводит к неопределенности культурной идентичности граждан и ослаблению культурного суверенитета государства2.

Второй проблемный момент касается того, что такое русский культурный код. В Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года, утвержденной президентом в декабре 2012 г., употребляется другой термин «российская культура». Чрезмерное акцентирование русского начала в культуре страны (даже если к русским относить человека любой национальности, считающего себя таковым, говорящим и думающим на русском языке), как это записано в Декларации XVIII Всемирного русского собора, может вызвать негативную реакцию у представителей других народов, особенно если подчеркивается исключительно связь этой культуры с православным христианством.

Следует исходить из того, что в идеале русская культура является таковой скорее по форме, языку. В своем содержании она отражает многовековой опыт сотворчества всех народов страны. Немало подтверждений этому прозвучало на Х Международном мусульманском форуме (Москва, 1012 декабря 2014 г.), на котором представители различных конфессий продемонстрировали общность подходов к укреплению независимости России, взаимодействию культур и формированию национально-государственной идентичности страны. Это, конечно, не означает, что проблему взаимоотношений культур и конфессий народов России можно снять с повестки дня и не учитывать их разнонаправленное в ряде случаев воздействие на формирование общероссийской идентичности. Эта проблема стоит не только перед Россией, но даже перед таким унитарным государством, как Франция, равно как и перед многими другими государствами мира [Тишков 2012].

Большое негативное воздействие на формирование общероссийской идентичности оказывает чрезмерное социальное расслоение. По официальным данным Росстата, доходы 10% самых бедных и самых богатых россиян разнятся в 1516 раз, а по неофициальным данным в 2530 раз. Для сравнения: в Скандинавских странах разница составляет 34 раза, в Великобритании 67. Вот как в свое время комментировали эту ситуацию специалисты Института социологии РАН: «во многих европейских странах, если подобная цифра зашкаливает за отметку 8, собирается чрезвычайная сессия парламента и обсуждает, как сблизить края зияющей раны и притушить назревающий социальный конфликт. В России все спокойны. Для наших политиков ничего экстраординарного в таких цифрах нет. Почему? А потому, что взрыв действительно не происходит. Дело в том, что каждая социальная страта российского общества научилась жить своей внутренней жизнью, не обращая на остальных внимания» [Свобода 2007: 12]. Но если каждая страта живет сама по себе, не обращая внимания на других, о каком ощущении себя частью целого единого общества и государства может идти речь? В подготовленном позже докладе специалисты этого института отмечают, что нынешняя система представляется большинству несправедливой, поскольку не обеспечивает социальные права граждан, заявленные в Конституции, допускает возможность чрезмерного уровня неравенства доходов между богатыми и бедными; не обеспечивает реально равных стартовых возможностей, что ведет к утрате чувства личной связи с государством, нарастанию отчуждения, атомизации российского общества, размывает важнейшие консолидирующие, консенсусные для всех слоев и групп начала справедливость и восприятие государства как общего дела [Горшков, Тихонова 2013].

В заключение следует особо подчеркнуть, что разрывы материального и социального положения формируют отличающиеся образы и стили жизни, что, согласно новейшим разработкам теории социологии жизни (в трактовке ряда авторов «Социологии повседневной жизни»), является решающим фактором консолидации групп, общин и общества в целом, формирования атмосферы доверия, соучастия и солидарности [Штомпка 2012: 38]. В конечном счете эти разрывы и сформировали «четыре России», о которых упоминалось выше, со всеми вытекающими отсюда рисками и угрозами национально-государственной идентичности. Последний из наиболее значимых вызовов российской национально-государственной идентичности связан с глобализацией. Сегодня уже никого не надо убеждать, что глобализация как несет для любой страны риски и угрозы, так и открывает новые возможности. В ракурсе задач данной статьи глобализация и связанная с ней открытость миру позволяют стране включиться в процесс формирования глобальной этики, освоения культурных и иных достижений других стран и народов и т.д.

Одновременно новые коммуникационные технологии, преодолевающие национальные границы, открывают возможности целенаправленного воздействия на процессы национально-государственной идентичности и переформатирования в желательном для иностранного актора направлении. И что еще более важно в интересующем нас плане: доступность продуктов материальной и духовной культуры других стран (прежде всего, западных) для достаточно широких слоев населения. Контакты и общение не только удовлетворяют определенные потребности населения, но и формируют в значительной мере соответствующее отношение к миру, ценностям и образу жизни [Ратников 2014]. Лидер КПРФ Геннадий Зюганов назвал недавно россиян «нацией победителей». Ему возразили: Зюганов не заметил, как нация победителей превратилась в нацию потребителей. И определенные основания для такого рода возражений имеются. Влияние Запада на формирование потребительских настроений россиян очевидно. А это, пусть и не всегда прямым образом, влияет на формирование идентичности россиян. Сейчас стало модным напоминать, что кризисы, вызовы в китайском языке обозначаются двумя иероглифами как угроза и как возможность. И какая из двух констатаций вызова идентичности станет ведущей, зависит от нас самих.

1. Бауман З. 2002. Индивидуализированное общество.  М.: Логос.  390 с.

2. Горшков М.К., Тихонова Н.Е. 2013. Мечты россиян и реальность демоскопии.  Полис (Политические исследования).  5.  С. 726.

3. Жаде З.А., Куква Е.С., Ляушева С.А., Шадже А.Ю. 2010. Российская идентичность на Северном Кавказе.  М.: Социально-гуманитарные знания; Майкоп: ООО «Качество».  247 с.

4. Зубаревич Н. 2011. Четыре России.  Ведомости. 30.12. Доступ: http://www. vedomosti.ru/opinion/news/1467059/chetyre_rossii (Проверено 25.01.2015.) Политическая идентификация России: Состояние, проблемы, перспективы.  М., 2010.  53 с.

5. Ратников В.П. 2014. Некоторые проблемы кросскультурных номинаций в эпоху глобализации.  Вопросы национальной идентичности в контексте глобализации (под ред. А.Н. Чумакова).  М.: Проспект, 2014.  144 с.

6. Российская цивилизация: В поиске новой идентичности: коллективная монография.  Ставрополь, 2014.  199 с.

7. Свобода. Неравенство. Братство: Социологический портрет современной России (под ред. М.К. Горшкова).  М.: Российская газета, 2007.  444 с.

8. Тишков В.А. 2012. О главных акторах цивилизационного диалога. Культурное и языковое разнообразие современных наций.  Полис (Политические исследования).  5.  С. 7785.

9. Штомпка П. 2012. Доверие основа общества.  М.: Логос.  445 с.

10. Fergusson W. 2011. Civilization: The West and the Rest.  N.Y.  320 p.

Причины, факторы и формы политизации и радикализации ислама, становления современного терроризма в мире и в России

В XVI в. европейцы совершили научную революцию, которая дала им больший контроль над окружающей средой, чем кому-либо прежде. Произошли новые открытия в науке, медицине, мореплавании, сельском хозяйстве и промышленности. Ни одно из них не было решающим, но их совокупный эффект был радикальным. К началу XVII в. новшества приобрели такой масштаб, что прогресс казался необратимым: открытие в одной области часто вело к новым достижениям в другой. К тому времени как это техническое обновление общества закончилось индустриальной революцией XIX в., модернизация повлекла за собой социальные, интеллектуальные и иные перемены. Прогрессивный характер западного общества и промышленно развитой экономики подразумевал, что данное общество должно непрерывно расширяться. Необходимы были новые рынки, и как только собственно западные страны насыщались, их надо было искать в других международных регионах. Как следствие, западные страны приступили к процессу колонизации. Исламский мир был так обширен и стратегически удачно расположен, что первым подвергся всеобщей, систематической колонизации Западом на Ближнем и Среднем Востоке, в Южной и Юго-Восточной Азии, существенной части Африки.