Кретинетти, был ответ.
Итальянец?
Ууубьюууу! и Фредди, сорвавшись с табурета, накинулся на Джона, оседлал его и стал лупить башмаком по загривку. Джон в долгу не остался. Он заорал, как резаный. На шум прибежал из подсобки Роджер, растащил их, и Джон с позором убежал через окно, опрокинув горшки с цветами и обсыпавшись землей. А Фредди еще долго плевался ему вслед и вопил:
Сволочь! Такой траур испортил!
Такова была первая встреча легендарных вокалиста и ударника с легендарным басистом.
/ картинка 8 / ДЭВИД БОУИ, или ЭЛТОН ДЖОН /
Однажды Фредди залез на восемнадцатый этаж самого высокого в Кенсингтоне здания городского архива и стал учить себя не бояться высоты. Он бродил по карнизу, стараясь унять предательскую дрожь в коленках, и пел надтреснутым фальцетом пиратские песни. Охрипнув, он принялся сам себя уверять, что ему тут ничуть не страшно, а наоборот, даже уютно! Когда ему в шестой раз стало уютно, он свалился.
Летя к земле, Фредди читал зороастрийские молитвы, и они ему помогли. Его кусти развязался и зацепился за балконную веревку второго этажа, так что падение произошло со сверхмалой высоты. Но все же произошло. Хотя и на что-то мягкое. Но произошло же все-таки! Вот Фредди и вырубился.
Когда Фредди открыл глаза, на него сверху вниз кто-то смотрел. Пристально и мудро. Лицо у мудреца было странным образом перекошено. Один глаз его был зеленый, другой почему-то голубой, пустой и темный. Макушку незнакомца украшала встрепанная шевелюра, а рот был полон коронок, с одной стороны золотых, а с другой платиновых.
На Фредди эта композиция произвела такое впечатление, что он сел и попросил выпить.
Будет жить, констатировал незнакомец.
Добрый день, вы кто? спросил Фредди.
Меня звать Боуи. Можно по старинке Дэвид.
Что здесь имя, что фамиль? удивился Фредди.
Трудно сказать, задумчиво отозвался Дэвид. Вообще-то Боуи это псевдоним. Настоящую фамилию я тебе не скажу. Порчу наведешь.
Это верно, кивнул Фредди. Это мы могем. Да, вот еще что! Выходит, я на тебя свалился?
А на кого же? разноглазый завертел головой, как бы пытаясь отыскать конкурентов. На меня, ясное дело. Это мой злой рок и почти профессия. Тут уж ничего не поделаешь.
И Фредди выслушал длинную и жалостную повесть Боуи о неудачах с падениями, преследовавших весь его род, начиная с прапрадедушки в семнадцатом колене, который загнулся, схлопотав по тыковке лосиными рогами, ранее висевшими над камином в фамильном замке.
Ну, с тех-то пор мы окрепчали, возмужали и запросто выдерживаем всевозможные падения! с гордостью закончил Дэвид.
Фредди всхрапнул и проснулся.
Это приятно слышать, сказал он, пожевав губами. А не мог бы ты повторить это еще раз?
Понравилось? расцвел Боуи.
Не выспался, уточнил Фредди.
Что-о-о?!! рявкнул Дэвид и вытащил из-за пазухи огромную суковатую дубину. Меня не слушать? Благодетеля не ценить? Над преданьями спать? Ну держись, енот, не жди пощады!
И он погнался за Фредди, размахивая палкой. Бежали они долго, до ночи. Пробегая одним из проходных дворов, Фредди сбил с ног какого-то толстенького коротышку в соломенной шляпе-канотье и в очках. Несущийся следом Боуи притормозил, поднял дядьку за шиворот и отряхнул.
А, Реджи! вскричал он. Так он и тебя сосчитал? Ну, сейчас мы его отделаем, как Бог черепаху!
Какую черепаху? только и успел спросить коротышка, но, увлекаемый мощной рукой, помчался вслед за Дэвидом.
Они-таки нагнали негодника у его лавки! Но проворный Фредди успел вскочить вовнутрь и накинуть крючок. Реджи и Боуи всю ночь бродили вокруг лавки и, заглядывая в окна, жутко ухмылялись. Фредди, недолго думая, позвонил Тиму Стаффелю, тот сбегал за неимевшими тогда телефонов Роджером и Брайаном, и они втроем в качестве засадного полка напали на караульных сзади.
Загнав отмахивающегося дубиной Дэвида в телефонную будку, они заклеили дверь скотчем и сбежали, взяв в плен коротыша. Укрывшись в ближайшем пабе, они поили пленного до тех пор, пока в пьяном бреду тот не сознался, что в былые времена звали его Реджинальд Кеннет Дуайт, а ныне он Элтон Джон. Мигом вспомнив уроки игры на рояле, папины сигары и обладателя самого длинного имени в Бомбее, Фредди расчувствовался, прослезился, все его поддержали и плакали до вечера следующего дня. Не забывая, впрочем, время от времени опрокидывать по стаканчику.