Другие приходы, как, например, Свято-Николаевский собор, или русскоязычный приход в Бейонне, или в Пайн Буше. У нас не было такой практики, таких приходских взносов. И собственно, как мы окормляем преимущественно прихожан уже новой волны миграции, мы даже не затеваем таких дел, потому что не хотим вводить кого-то в недоумение. Если у нас есть какие-то конкретные потребности, нам не составляет труда обратиться к приходу в воскресенье после Литургии и обозначить какую-то необходимость: либо какого-то ремонта, либо чего-то еще. То есть в каждом конкретном случае мы обозначаем конкретную цель, на что мы собираем опять-таки добровольные пожертвования. И люди жертвуют сколько могут. Они знают, на что пойдут собранные средства. К примеру, в прошлом году у нас было большое дело, когда проходил ремонт, нужна была позолота крестов, восстановление иконостасов. Другой пример наша уже трехлетняя воскресная школа. Когда мы ее создавали, все это было сделано благодаря одной семье, которая больше всего помогла, но и благодаря всем нашим прихожанам, которые откликнулись на такой призыв. Пока справляемся таким образом.
Интервьюер: Есть вопросы по тем храмам, которые закрылись. Что с этими храмами? Потому что мы были печальными свидетелями того, как храмы других конфессий, в первую очередь католических общин, оказались проданными, заняты совершенно непотребными заведениями. Что с нашими храмами? Получается, что из 44-х осталось 32, довольно много опустевших
Иеромонах Никодим: Хороший вопрос. Мне известно только о нескольких таких случаях. В большинстве своем эти храмы уже трудно найти даже географически. У нас нет ни возможности, ни времени искать те храмы, которые когда-то принадлежали нам. А с какой целью? Они исчезли уже энное количество лет назад, при наших предшественниках. Поэтому искать Ну хорошо, мы его найдем, а что мы с ним сделаем? Сфотографируем на память, еще больше расстроимся и уедем? Поэтому мы этих храмов не видели. Я знаю несколько историй опять-таки от старого духовенства, что эти храмы либо закрывались, либо передавались. Некоторые уходили в Американскую Православную Автокефальную Церковь и наполнялись новыми людьми, такие случаи тоже есть. И Томос, кстати, оговаривает эту возможность при двустороннем согласии сторон Американской и Русской Православной такого перехода общин. А что находится в этих храмах, я, честно говоря, не знаю.
Интервьюер: Еще один вопрос. Мы уже слышали, как эти приходы взаимодействуют между собой. Для этого существует такое замечательное собрание духовенства и мирян. А как складываются отношения приходов Московского Патриархата с иными православными Церквями, приходы которых существуют здесь на территории Соединенных Штатов Америки? Таких достаточно много. Как эти взаимоотношения складываются сегодня?
Иеромонах Никодим: Я могу сказать, что замечательно складываются. Потому что помимо наших семейных встреч, между патриаршими приходами, на своем региональном уровне наши священнослужители взаимодействуют, поддерживают неформальные контакты. Можно сказать, у нас есть епископская ассамблея, а также есть региональные священнические ассамблеи, конечно, они неофициальные. По крайней мере, участие в праздниках друг у друга священников разных юрисдикций Московского Патриархата, патриарших приходов Зарубежной Церкви, Константинополя, антиохийцев, Американской Православной Церкви, болгарской и т. д. Везде на региональном уровне происходит постоянное взаимодействие. Эти постоянные встречи особенно интенсивно происходят в дни великого поста. Когда в воскресные дни вечером на одном из выбранных заранее приходов, там у них есть график, все православные священники разных юрисдикций, которые представлены в этом регионе, собираются для совершения богослужения, и после этого у них происходит общение за чаем. И кто-то из священнослужителей по договоренности готовит какую-то тему для обсуждения, готовит выступление, доклад, и потом он обсуждается. Причем изучаются именно духовные проблемы. И то, что это происходит, на самом деле очень интересно. Я сопровождал владыку несколько раз на такие богослужения и общение в разных штатах, где мы бывали в Иллинойсе, в районе Детройта, и все это очень интересно. То есть это всегда живое общение. Священники приходят со своими прихожанами. Получается, помимо того что священники вместе молятся, приходят и прихожане разных юрисдикций и общаются друг с другом. Чувствуется, кстати, среди православных определенная солидарность, консолидация своих сил. Это замечательно. То есть никаких проблемных моментов, по крайней мере на моей памяти, во взаимодействии нашего духовенства с духовенством других юрисдикций не было. Более того, они так по-соседски, по-братски помогают друг другу, когда кто-то либо по болезни, либо еще по каким-то обстоятельствам, например, не может совершать богослужение у себя в храме. Наши священники их подменяют, они приходят к нам. Они всегда помогают друг другу.
Интервьюер: А еще какие-то формы сотрудничества приходов существуют? В связи с каким-то, может, социальным служением, молодежным служениемИнтервьюерКоторые бы создавали реальную связь между прихожанами разных приходов, делами объединяли бы прихожан разных юрисдикций, разных Церквей-сестер?
Иеромонах Никодим: Да, в рамках наших священнических ассамблей существуют гуманитарные проекты, например посещение одиноких и престарелых прихожан. Их очень много. Конечно, можно рассуждать на тему, как мы сможем накормить Африку и будем бороться с глобальным потеплением, но все-таки сначала необходимо делать то, что лежит на поверхности. Среди наших прихожан и среди православных регионов в Средних Штатах есть большой процент одиноких престарелых людей. Поэтому, естественно, существуют такие, скажем, «межъюрисдикционные» сестры милосердия, которые вместе занимаются этими проблемами.
В ситуациях, когда что-то где-то происходит, собираются либо средства, либо вещи, американцы проявляют себя очень сердобольно (и наши прихожане, и прихожане других юрисдикций). Вот, к примеру, сейчас идет сбор по призыву патриарха Кирилла в помощь пострадавшим от наводнения на Дальнем Востоке. Жертвуют, приносят и вещи, причем это делает не только наше духовенство и прихожане, но присоединяются и люди из других юрисдикций, которые видят картинку по телевизору и обращаются к нам с предложениями своей помощи. Все это потом переправляется в социальный отдел нашей Церкви в Москве. То есть у нас есть такая форма «общих дел».
Мы все живем очень скромно. Я имею в виду православных всех юрисдикций. Но вместе с тем это, наверное, еще больше вдохновляет нас к каким-то таким, можем быть маленьким, но все-таки общим делам, которые мы можем сделать, помогая другим. Никаких глобальных проектов нет, но я и не думаю, что это главное. Главное это что есть стремление к благотворительности. И в тех случаях, когда это возможно, помощь посильно производится.
Интервьюер: Следующий вопрос связан с тем, что важно было бы понимать и знать, каково отношение американского общества к православным объединенных приходов Московского Патриархата, а также к православным, объединенным приходами других Поместных Церквей здесь, на территории Соединенных Штатов? Мы прекрасно понимаем, что православных людей сегодня в Соединенных Штатах мизерное количество. В лучшем случае один процент. Но, может быть, есть что рассказать о фактах, которые свидетельствуют об отношении к православию, к приходам Московского Патриархата.
Иеромонах Никодим: Да, нас действительно так мало, что, наверное, с нами мало кто считается. Но я не слышал ни об одном случае какого-либо неуважительного отношения. Ни к нашему духовенству, ни к прихожанам. И вот что я хотел бы сказать. Пытаясь посмотреть на православных глазами простого американца, протестанта преимущественно, я могу сказать так: «Хорошие ребята, у них свой храм. А что их трогать?» Также я вам хочу сказать, что здесь, в Америке, существует очень большое количество религиозных организаций, деноминаций Тут есть такая присказка: «Что ни улица, то своя Церковь». И знаете, это правда. Я имею в виду, среди протестантской семьи церквей. Их даже невозможно классифицировать. Там действительно «на каждой улице своя церковь», особенно в небольших городках, причем со своим уклоном, направлением и т. д. И поэтому они настолько спокойно смотрят на этот религиозный плюрализм среди населения, что мы для них еще одна Церковь. Надо сказать, что они умеют уважать веру другого человека. И никакого исключительного к нам отношения я никогда не чувствовал. Спокойное, нормальное, доброжелательное или, скажем так, равнодушное. Мне понравилось, как сказал один местный, кстати католический американский священник: «Я провел собственную статистику и могу вам сказать, чтобы вы сильно не переживали о том, что о вас думают другие. Запомните, что 20 % вашего окружения вы нравитесь, может быть, они в вас заинтересованы. Для 20 % вашего окружения что вы есть, что вас нет, такое благодушное равнодушие. Оставшимся 60 % на вас наплевать, поэтому живите как живете. Занимайтесь чем занимаетесь, и поменьше думайте о том, что о вас думают другие».
Интервьюер: Батюшка, как в культурном, социокультурном отношении живется православным людям здесь, в Соединенных Штатах, имея в виду тех, кто все-таки жил в России, у которых совершенно иной опыт жизни в обществе, где в той или иной мере, в разной степени признается доминирующее место, особое влияние Православной Церкви. Мы видим интереснейший феномен: православие в православной стране и православие в мультикультурной, мультиконфессиональной стране. Какие в этом смысле особенности жизни Церкви и ее приходов здесь, в стране мультикультурализма и поликонфессиональности?