«Порадоваться, повеселиться можно и без алкоголя! говорил Милхай. Кто трезвым не умеет делать, тому и водка не поможет. Человек, когда он пьяный, не контролирует себя и поступки свои с мыслями».
Жена Милхая, миловидная бурятка, в молодости пела очень хорошо. Когда она родилась, родители ей дали имя Янжима, что в переводе означало «Владычица Мелодии». У нее был красивый хорошо поставленный голос. Не однажды, она участвовала в районных смотрах и концертах. Там-то и присмотрел ее молодой Милхай.
Янжима помогла мужу снять тулуп и стянуть тяжелые валенки. Одежду повесила в прихожей, а обувь поставила сушиться возле печи. Рядом со своей бабушкой бегал внучек Коля. Ему все было интересно: «что же деда там принес может, гостинец какой из леса или зверушку». Он развязал мешок и начал доставать оттуда содержимое. На удивление Коли, внутри лежало что-то теплое. Он ухватил из недр дедову ушанку и стал вытаскивать наружу.
Не торопись, Колюня, осторожно доставай. У внука дух перехватило! Сердце заколотилось радостно, словно в ожидании чуда. Мальчуган раскрыл ушанку и увидел там щенка. Коля достал его и на пол положил. Волчица, маленькая, «едва стояла на ногах», её «штормило и качало». Она пыталась сделать первые шаги и тут же падала.
Деда, деда смотри, а она шатается! Устала, наверное, пока ты ее нес, прокричал довольный Коля. Какая маленькая! Урааа а! У меня теперь собака! Коля прыгал и скакал от радости. А как мы ее назовем?
А назовем ее Шоно! ответил Милхай.
И мне тоже нравится, сказала Янжима. Только куда мы ее денем, когда она вырастет. Это же волк, я правильно поняла?
Как, так? удивился Коля. Баба, а ты откуда знаешь?
Так Шоно, внучек, по-бурятски означает волк, улыбнулась Янжима.
Ну, во-первых, не волк, а волчица! заметил Милхай. Во-вторых, когда она вырастет, мы ее в город отдадим, в зоопарк.
Деда, а у Шоно есть мама с папой? не унимался внук.
Нет у нее никого, на охоте всех застрелили, не выжила б она в одиночку.
Деда, а как другие волчата?
Не было других, одна только Шоно. Но я думаю, знак мне послали, поэтому и не стал стрелять. Милхай подошел ближе, что-то явно затевая.
Степа, сходи-ка в сенки, ведро мне принеси, там, висит за шкафом.
Степан накинул тулуп на плечи и голоухий выскочил на мороз. В раскрытую дверь потянуло холодом. Клубы белого пара завихрились над порогом. Не прошло и минуты, как Степан заносил эмалированную желтую посудину. Милхай перевернул ее, и сверху положил щенка. Домашние внимательно следили за волчицей.
Шоно притихла. Она поглядывала то на Степана, то на Колю. Потом спрятала мордашку, и глаза закрыла. Так на ведре холодном лежал комочек, светлый и пушистый. Черными лишь были пятна на спине и нос, которым Шоно уткнулась себе в лапы. Постепенно она освоилась, пошевелилась и поползла вперед. У края круглого скользнула её лапа. Шоно скребнула по эмали и чудом удержалась, когтями зацепилась за железный невысокий бурт. Чуть отодвинулась, пошарила перед собой. Потом затихла. Немного полежала и поползла обратно, уже хвостом назад. С другого краю провалился хвост. Она остановилась, спустила лапу заднюю, и чуть не полетела вниз. Скребнула снова по эмали, и снова чудом удержалась. Волчица отползла на середину и опять затихла. Зверек рассматривал людей, не понимая для себя, чего еще они придумали.
Домашние, следили завороженно все это время. Первым нарушил тишину Шаман. Он за загривок взял щенка и положил его на пол.
Вот и прошла проверочку мою! промолвил он.
Деда, а что ты проверял? спросил Коля. Я такого не видел никогда.
Да есть одна, старая охотничья: когда собака ощенится, так выбирают лучших из помета. На бочку садят их и наблюдают.
А что потом? Коля перебил вопросом.
Потом щенки по бочке расползаются и падают. А тех, кто остался, забирают как смышленых.
Значит, Шоно прошла проверку! с радостью запрыгал внук.
Значится, прошла! улыбнулся Милхай. А сейчас, Колюня, сбегай-ка на кухню, молока принеси. Видишь, голодная она. И блюдце не забудь.
Внука не нужно было уговаривать. Он убежал на кухню, и принес оттуда банку с молоком.
Блюдце! напомнил Милхай.
Ай! хлопнул по лбу себя Коля и снова убежал. Когда он всё принес, Милхай наполнил блюдце. Смочил свой палец в молоке и сунул в маленькую пасть. Волчица, почуяв молоко, взялась его облизывать и даже попыталась укусить. Дед отодвинул руку и слегка макнул щенушку. Волчица поперхнулась и выпустила пузыри. Потом она отдернулась и заморгала маленькими глазками. Жидкость белая стекала каплями на грудь. Шоно чихала и отфыркивалась, глаза при этом закрывала. Волчица потеряла равновесие и неуклюже повалилась на пол.
Блюдце! напомнил Милхай.
Ай! хлопнул по лбу себя Коля и снова убежал. Когда он всё принес, Милхай наполнил блюдце. Смочил свой палец в молоке и сунул в маленькую пасть. Волчица, почуяв молоко, взялась его облизывать и даже попыталась укусить. Дед отодвинул руку и слегка макнул щенушку. Волчица поперхнулась и выпустила пузыри. Потом она отдернулась и заморгала маленькими глазками. Жидкость белая стекала каплями на грудь. Шоно чихала и отфыркивалась, глаза при этом закрывала. Волчица потеряла равновесие и неуклюже повалилась на пол.
Взрослые и дети все в комнате собрались. Они смотрели с умилением на Шонό. Волчица успокоилась немного. Потом она поближе подползла, и начала лакать из блюдца, маленьким своим шершавым языком. Коля находился рядом, стоял на четвереньках, и едва не носом смотрел на миску с Шоно. Он будто гладкокожий зверь рассматривал её.
Ладно, отойдите чуть, дайте хоть поесть ребенку! сказал другим Милхай. Эка невидаль, уставились на чудище какое!
А «невидаль» была в новинку для людей. От нее тянуло диким лесом: и вроде бы собака но не собака, и щенок вроде бы, но не щенок.
Два непримиримых Духа: Дух леса дикого и человека Дух, в обычной жизни не встречались, сегодня малыми детьми сидели и смотрели друг на друга.
Шоно «наелась» молока и на мгновение притихла. Как маленький котенок сжала свои лапы, а мордочку вытянула вверх. Она смешно усами шевелила, ловила незнакомые ей запахи. Своими маленькими, пока не зоркими глазами, волчица вглядывалась в зверя: большого гладкокожего, и с плоской мордой, с двумя руками и двумя ногами. Она не понимала: друг перед ней, которому можно доверять, или же враг, которого нужно опасаться.
Природа любит развязать интригу: «Что у них из этого получится? Уживутся вместе, будут ладить, или, в волчице хищница проснется, что тогда произойдет?»
Сущее на мир смотрело: то глазами маленького Коли, постигающего жизнь, то глазами маленького зверя, потерявшего родителей и кров. Оно вносило изменения: людей испытывало добротой и состраданием.
Время пролетало незаметно. Коля растил волчицу, терпеливо и заботливо: гулял с ней во дворе, кормил, поил. Сперва коровье молоко давал. Потом стал добавлять продукты с общего стола. Волчица подрастала. Под Колиным присмотром из пушистого и неуклюжего щенка, она преобразилась в шуструю, веселую, и походящую на маленькую лайку. Уши такие же торчком; грудь белая, белые кончики лап и хвост. Основной окрас остался светло-серым. Черты характера, как и у всех детей: желание поиграть немного и напроказничать, засунуть любопытный нос куда ему не следует. Инстинкт и гены хищника пока дремали в Шоно.
Со временем, для практики своей охоты, волчица выбрала пернатых. Охотиться пыталась на воробьев и на синичек. Под лапы не смотрела, когда гонялась по двору. В погоне с маху налетала на какую-то преграду. Бывало, билась головой о ведра и лопаты, метелки разлетались от волка маленького в стороны. Так если падал, где-то, садовый инструмент, домашние с улыбкой понимали: то, ничего серьезного не происходит. Это их Шоно «тренирует голову на прочность».
Волчица увлекалась сильно: играла с Колей, и сама «гоняла по двору». Хотя как хищник настоящий, еще не обрела ни ловкости, ни силы и ни злости. Всё это к Шоно приходило с долгим опытом.
Однажды, такая вот, случайная охота, на удивление домашних удалась. В игре, Шоно схватила лапами большого голубя. Как получилось у неё доподлинно не ясно, одно понятно: случай, этот, стал для нее закономерностью.
Большая птица гордо по двору расхаживала. Она большую «свиту» увлекала за собой. В «придворных» были мелкие синицы с воробьями, а в предводителях у них, большой и наглый голубь. Он игнорировал опасность исходящую от Шоно, ходил и красовался рядом перед ними. Клевал с земли рассыпанные зерна, осматривал хозяйские постройки, нахохлив горделиво свою грудь. Когда он мимо будки проходил со свитой, то без опаски запустил свой клюв в кормушку. Воробьишки и синички, не отставали от него. Они питались тем, что оставалось после голубя.
Однако же, какая наглость, клевать из волчьей миски! Никто такого не потерпит, будь это даже маленький неопытный волчонок. Большая птица выходкой нарушила законы.
«Одно в селении пакостить, совсем другое нарушать законы леса. В лесу не очень то и забалуешь. Там шутки не оценят и артистизма тоже не поймут. Не станут долго объясняться но просто загрызут».