С благодарностью посвящается сообществу Пендл-Хилла
Любовь самый трудный из уроков христианства; но, именно по этой причине, нам следует особенно старательно усвоить его.
Difficilia quae Pulchra4.
Уильям Пенн. Плоды одиночества (1690 г.)1. ЗНАКОМСТВО С КВАКЕРСКИМ БОГОСЛУЖЕНИЕМ
Рассматривая квакеров в любой части света, во все моменты их истории, начиная с середины семнадцатого века до настоящего времени, нельзя не заметить один замечательный факт: их жизнь, как по отдельности, так и в общем, была основана на молитвенной деятельности. Подумайте об этом, и вы, вероятно, придете к заключению, что это не так уж удивительно, особенно если вспомнить, что принятым самими квакерами с конца восемнадцатого века самоназванием было «Религиозное общество Друзей». Слово «религиозное» неизбежно предполагает такого рода опыт, который включал бы какую-то деятельность, определяемую как богослужение. Но это не всегда становится сразу ясно каждому. Несколько лет назад я слушал лекцию о квакерах иезуитского священника, который очевидно постарался очень серьезно подойти к предмету своей лекции. Несмотря на это, он пришел к странному выводу о том, что не сумел найти в квакерстве ничего, хотя бы отдаленно схожего с богослужением! Беседуя с ним впоследствии, я описал квакерское молитвенное собрание, и его глаза загорелись от удивления. В конце разговора он сказал загадочно: «Какой удивительный опыт!»
Что же так поражает в квакерском богослужении? Поражает то, что более трехсот лет обычные люди собираются вместе в молчании, не прибегая к помощи специально обученного лидера, без литургии, ритуала или внешних таинств. Неделю за неделей они участвуют в совместном эксперименте молчаливого и одновременно открытого для всех богослужения. В нем они ощущают величие и трагичность жизни, ее поражения и триумфы. Они сознают нечто ошеломительное: присутствие, истину, любовь Бога. Это осознание поддерживает их, одновременно и укрепляя, и возрождая. Так квакеры приходят к потрясающему утверждению об изначальном благе жизни и ее смысле, ибо они становятся настоящими людьми.
Одна из главных целей этой книги настолько просто, насколько у меня получится, описать квакерский способ богослужения и как можно более объективно объяснить основные причины того, что оно так высоко ценится Друзьями. И я надеюсь, что некоторые из моих читателей смогут почувствовать, что принятое у Друзей богослужение может оказаться ценным и для них.
Этой книгой я также надеюсь осуществить вторую из главных целей поощрить членов Общества Друзей по-новому взглянуть на свое богослужение, честно рассмотреть его сильные и слабые стороны, как в принципе, так и на практике. Я признаюсь в своем послушном доверии и любви к квакерскому богослужению. Я стремлюсь лучше использовать его и хочу увидеть его более эффективное применение в Обществе Друзей. Оно отвечает моим глубоким потребностям, и я знаю, что это столь же истинно для других Друзей. Я верю, что квакерское богослужение может также отвечать потребностям людей за пределами Общества, и это должно, по меньшей мере, пробудить в квакерах желание поделиться с окружающими своим достоянием в его лучших проявлениях.
Истоки богослужения
Сегодня уже само произнесение слов «религиозное» и «богослужение» способно оттолкнуть многих людей или, в некоторых случаях, вызвать решительный отпор. Причина в том, что подобные слова вызывают в современных умах ассоциацию с таким отношением к жизни, которое больше не считается здравым или адекватным. Эти слова несут оттенок магии и суеверия пережитков примитивных времен, когда человечество пыталось заслужить благосклонность или избежать гнева богов, которые, в представлениях людей, по своему усмотрению вершили суд над их жизнью. Надеюсь, что те из читателей, кто склонен к подобному отклику на упоминание о богослужении, согласятся судить о принятом у Друзей богослужении в его современном виде, а не по готовым предрассудкам относительно примитивных истоков молитвенной деятельности. Эта моя надежда равно применима и ко всем современным проявлениям богослужения, ведь квакеры его не монополизировали.
Квакеры вполне сознают природу истоков религии, а также ее развития на протяжении всей долгой человеческой истории, в которой всегда присутствовал элемент богослужения. Мы можем со всей определенностью, хотя и с грустью, отметить, что слишком уж часто разнообразие способов проявления религиозного инстинкта было не просто разрушительным, но поистине пугающим. Эти способы включали такое поведение, которое должно быть без сомнений осуждено, как возмутительное.
Квакеры вполне сознают природу истоков религии, а также ее развития на протяжении всей долгой человеческой истории, в которой всегда присутствовал элемент богослужения. Мы можем со всей определенностью, хотя и с грустью, отметить, что слишком уж часто разнообразие способов проявления религиозного инстинкта было не просто разрушительным, но поистине пугающим. Эти способы включали такое поведение, которое должно быть без сомнений осуждено, как возмутительное.
В то же самое время, не ища способов оправдывать, сдерживать или объяснять негативные аспекты в истории и практике религии, квакеры также с благодарностью признают невероятную пользу для человечества, извлекаемую из религиозного отношения к жизни и молитвенной практики. Более того, мы не будем честными в отношении нашего сегодняшнего опыта, если с радостью не признаем, что взгляд на мир с религиозной точки зрения вместе с нашим регулярным участием в богослужении являются для нас жизненно важными, фундаментальными и незаменимыми аспектами существования.
Мне известно, что для прояснения ума и оттачивания практики нет ничего лучше, чем попытки рассказывать о квакерстве тем людям, которые знают о нем мало или не знают вовсе ничего, а также могут быть лишь поверхностно знакомы с какими-либо религиозными идеями или, возможно, стойко им сопротивляются. Одним из препятствий в общении служит язык, который мы используем. Друзья очень любят «квакерский язык» за богатство отображаемого им опыта, однако можно без преувеличений сказать, что опыт важнее всего.
В данной вступительной части я буду, насколько это возможно, избегать использования слов, способных, из-за своего эмоционального характера, вызвать негативную реакцию именно у тех людей, к которым нам хочется обратиться. Позже, когда у нас будет возможность рассматривать эти слова более внимательно и в соотнесении с перспективой квакерского опыта в целом, мы, вероятно, обнаружим, что нет другого языка, который более адекватно передал бы то, что мы подразумеваем. Я имею в виду такие слова, как Бог, Христос, Святой Дух и молитва. Если возможно, мне хотелось бы добавить к этому перечню слова «богослужение» и «религиозный».
Я понимаю, что, пытаясь избежать их использования, рискую вызвать критику читателей с религиозными убеждениями, потому что такие читатели справедливо заметят, что я сильно недооцениваю серьезную значимость и важное место богослужения в их опыте. С другой стороны, я также подвергаюсь риску вызвать критику со стороны склонных к агностицизму читателей за попытку «гуманизации» квакерского богослужения, сбрасывание со счета его религиозного элемента.
Современная критика
Одно из самых серьезных и настойчивых возражений против религиозного подхода в настоящее время исходит от социологов. В 1967 году Питер Бергер, выдающийся американский социолог, написал книгу, которую назвал «Священный Полог элементы социологической теории религии». Он говорил, что это теоретическая работа, которую легко можно рассматривать в качестве обсуждения отчаянного положения религии в современном мире. Как социолог и как христианин он остался недоволен последствиями своей книги, и поэтому написал еще одну, «обращенную ко всем, кого интересуют религиозные вопросы, и кто готов думать о них систематически». Он назвал свою новую книгу «Сплетни ангелов современное общество и повторное открытие сверхъестественного». В ней он не упускает ничего из представления силы социологической атаки на религию, но также указывает на многообразие факторов, которые он описывает, как «сигналы трансцендентности5 в эмпирически заданной человеческой ситуации».
Он приглашает тех, кто интересуется теологической идеей, искать подобные «сигналы трансцендентности», потому что они «феномены, которые должны быть найдены в пределах территории нашей естественной реальности, но которые указывают за пределы этой реальности».
Он добавляет, что использует слово «трансцендентность» не в техническом, философском смысле, а в буквальном смысле то, что находится за пределами обычного повседневного мира. Позже мы рассмотрим пять сигналов трансцендентности, выбранных Питером Бергером. Для того, чтобы искать сигналы, указывающие на религиозную интерпретацию человеческой ситуации, Питер Бергер решает ставить акцент на подходе к вере, который он описывает, как индукцию. Под индукцией он подразумевает «любой мыслительный процесс, который начинается с опыта», что противоположно обратному процессу дедукции, которая начинается с идей, предшествующих опыту. Питер Бергер предполагает, что «индуктивная вера» «это религиозный процесс мышления, который начинается с фактов человеческого опыта», и движется от этого опыта к утверждениям о Боге. В свою очередь, «дедуктивная вера» начинается с определенных утверждений (особенно, утверждений о божественном откровении), которые не могут быть проверены опытом, и движение идет от утверждений о Боге к интерпретации человеческого опыта.