Она довольно часто пробегала мимо кузницы, где трудился друг её детства Давид. Обменивалась с ним парой фраз, шуткой или остротой и, смеясь, упорхала. Они знали друг друга с раннего детства. Часто играли вместе, когда ей было три годика, а ему шесть. Рахель была удивительным созданием. Она любила всех, и все любили её. Она всегда просыпалась с улыбкой и радостью на лице. Для неё весь мир был прекрасен. Много, очень много детей было вокруг, но она была явно явлением необычным. Она росла в учёбе и заботах по дому. Надо было помогать маме, которая продолжала рожать. Ведь папа был ребе.
Ей исполнилось пятнадцать лет. Начиналась новая лесная весна. Было очень тепло. Деревья тихо перешёптывались. Они совсем недавно стряхнули с себя остатки белой зимней шубы. Лес и всё его население с нетерпением ждали первого майского дождичка, который обычно даёт мощный толчок, импульс в развитии новой жизни во всех её проявлениях. Надо жить в таком лесу или около него, чтобы представить, какая это мощь, какая красота и великолепие приход весны в Его величество большой лес! На молодых и старых деревьях из нежных почек выстрелили новые, свежие, светло-зелёные листики. Певчие птицы всех цветов, пород и размеров, прославляя Творца, не умолкали с самого рассвета. Всё живое и неживое приветствовало долгожданную весну и яркое доброе солнце. Природа ликовала. Лесная жизнь набиралась новых сил и энергии.
Однажды мама дала Рахели сковородку и попросила отнести ее в кузницу починить: ручка вот-вот отвалится. Рахель схватила сковородку и помчалась по единственной мощёной дороге этого местечка. Давид и его отец уже давно работали. Угли в жерновах были раскалены. С улыбкой она протянула Давиду сковородку и спросила, можно ли её починить. Давид глянул и ответил, что, конечно, можно. А затем произошло нечто необычное. Это то, что невозможно ни объяснить, ни описать. Они смотрели друг другу в глаза, и это «что-то» произошло. Как будто обоих пронзила беззвучная молния. И у него, и у неё что-то ёкнуло в глубине сердца. Дыхание перехватило стало трудно дышать под давлением какой-то невидимой силы. Их взгляды задержались лишь на одно мгновение, и они оба вдруг смутились и покраснели. Отчего? Что произошло? Этого до сих пор ни у неё, ни у него никогда не было. Они ведь знали друг друга с пелёнок. Так что же случилось? Ответ один. С неведомых высот на них спустилась Любовь. Она пронзила их одновременно. Они влюбились друг в друга. Да-да, влюбились! Ведь для этой немыслимой духовной силы преград не существует. Настоящая духовная любовь посылается откуда-то оттуда, сверху и тому, кого они там изберут, но происходит это чрезвычайно редко. Бессмысленно объяснять это чувство оно необъяснимо.
Рахель и Давид стояли друг против друга растерянные. Они не могли понять, что же с ними произошло. Ведь оба были невинны и целомудренны. Они не знали и не подозревали, что с этого момента начали нести на себе груз счастья, радости и настоящего горя. Эти двое стали нести духовный груз, который называется Любовь.
Далее мы узнаем, что они пронесли свой груз, свою любовь и все свои страдания через всю свою жизнь, до самого конца, с большой гордостью и достоинством. Пронесли до последнего своего дыхания.
Итак, вернёмся к сковородке. Обычно подобную утварь Давид починял в течение десяти минут, но на эту у него ушёл целый час. То он не мог найти в ящике подходящие заклёпки, то он их пережёг, то не мог вставить заклёпки в отверстия в самой ручке. Одним словом, обычно такой быстрый, ловкий и проворный, он вдруг стал настоящий лемех, не говоря уже о том, что в разговоре с Рахелью, всегда находчивый и остроумный, у него вдруг стал заплетаться язык, и он почти онемел. В конце концов он починил сковородку и вручил её Рахели. Она поблагодарила его и очень медленно, как бы нехотя и с грустью, поплелась домой. Он смотрел ей вслед и всё не мог понять, что же с ним произошло. Но скоро, очень скоро они поняли, что полюбили друг друга. Какими словами описать их счастье, их радость? Таких слов нет.
Они совсем ещё дети, ещё совсем молодые стали строить планы на будущее. Они безумно любили друг друга, но тщательно скрывали свою любовь от посторонних. Никто ничего не подозревал. Ведь все знали, что они дружат с детства.
Однажды к её папе по каким-то делам приехал главный ребе из соседнего местечка. Приехал он вместе со своим сыном Шломо.
Они совсем ещё дети, ещё совсем молодые стали строить планы на будущее. Они безумно любили друг друга, но тщательно скрывали свою любовь от посторонних. Никто ничего не подозревал. Ведь все знали, что они дружат с детства.
Однажды к её папе по каким-то делам приехал главный ребе из соседнего местечка. Приехал он вместе со своим сыном Шломо.
Оказывается, Шломо успешно закончил йешиву, сдал экзамены и получил диплом ребе. Его отец очень гордился успехами сына. Они сидели за столом, а Рахель помогала маме подавала и убирала. Шломо не сводил с неё глаз. По дороге домой он сказал отцу, что ему очень понравилась Рахель, и он бы хотел на ней жениться. Отец ответил, что ему Рахель тоже понравилась.
Далее события развивались как в калейдоскопе. Отец Шломо два раза встречался с отцом Рахели. Тот был счастлив, что его любимая дочь выйдет замуж за сына знаменитого и очень влиятельного ребе. Такое родство ему льстило. Он всё рассказал Рахели и спросил, согласна ли она выйти замуж за Шломо. Девочке всего пятнадцать лет! Она была так растеряна, что не могла что-либо ответить, а её отец, одурманенный своей идеей и мечтой, вообразил, что она согласна. Он ведь и понятия не имел о её чувствах к Давиду. Оба ребе быстро договорились о дне свадьбы, и что хупа будет в синагоге у главного ребе, то есть отца Шломо.
Рахель всё рассказала Давиду. Бедный парень, которому было только восемнадцать лет, тоже не знал, что делать.
Вскоре настал роковой день. Что творилось в душах Рахели и Давида, передать невозможно. Мальчик в кузне метался как зверь в клетке. Отец не понимал, что происходит с сыном. Мать Рахели вырядила дочь должным образом. Подкатили разукрашенные коляски, чтобы ехать в соседнее местечко, под хупу. Рахель села в коляску, как в тумане: кружилась голова, начали душить слёзы. Процессия двинулась. Проезжали мимо кузницы. В дверном проёме стоял Давид и с ужасом смотрел, как увозят его Рахель. Она встала и повернулась лицом к Давиду. Глаза её были полны слёз и мольбы о помощи, не отрывались от глаз Давида. Вид последнего был ужасен, тяжёлый молот выпал из его могучих рук. Он схватился за голову. Отец смотрел на сына в недоумении. Что, мол, с тобой, сыночек? Было полно провожающих, и никто, абсолютно никто не видел, что же происходит! Как у этих двоих разрываются сердца и кромсаются души!
Процессия выехала за местечко, а Давид всё стоял, будто в оцепенении. Приехали в синагогу. Там уже ждал жених Шломо. Обоих подвели под хупу. Началась церемония. Рахель смотрела на своего любимого папу и думала: «Мой дорогой папа, что же ты со мной делаешь?» А папа ничего не видел. Его лицо сияло, просто светилось от радости и счастья. Ещё бы! Ещё несколько минут и его дорогая, любимая Рахель станет невесткой знаменитого ребе, и он сам будет с ним в родстве!
Настал торжественный момент. У Рахели закружилась голова, всё расплывалось и было как в густом тумане, будто бы не в реальности. Она даже не слышала и не помнила, что ответила на вопрос. Она видела только счастливое, сияющее лицо своего папы папы, которого она любила. Этой девочке было всего пятнадцать лет. В тот момент, когда она произнесла что-то невнятное, в другом месте, в её местечке раздался нечеловеческий душераздирающий крик, от которого вздрогнуло, всколыхнулось всё Лесное. Этот крик пронёсся грозным эхом по всем окрестным лесам. Давид разрывал себе грудь. Он со страшным, диким криком, наводившим ужас на всё местечко, начал громить, крушить и ломать всё, что попадалось ему на его пути.
Он медленно шёл, полуголый, и уничтожал абсолютно всё. Он обезумел. Никто не знает, что такое душевная боль. Не пробуйте испытать! Кто-то вскочил на лошадь и помчался в Берковичи, где уже заканчивался обряд под хупой. В это время Давид медленно шёл к синагоге. Одним могучим ударом вышиб массивную дверь и стал крушить всё внутри. Кто-то закрыл собой Тору.
Дикий, страшный, безумный крик рвался из его могучей груди. Он вышел из синагоги, глаза его были безумны. В них страшно было смотреть. Он спустился и упал лицом вниз на камни у самых ступенек крыльца. Вдруг подъехала коляска. К нему бежала Рахель. Она села на первые ступеньки. Он обхватил руками её ноги и прижал к своей голове. Всё его тело содрогалось в судорогах от рыданий. Она сидела на ступеньке, её руки перебирали его вьющиеся волосы, голова была запрокинута вверх, а из закрытых глаз ручьём текли слёзы, падая на кудрявую голову Давида. Она сидела молча и глухо рыдала. Птицы в лесу в страхе умолкли. Подъехали ещё коляски, в которых были оба ребе и Шломо. Собралась огромная толпа (всё местечко), которая стояла полукругом. Женщины рыдали. Отец Рахели сел в стороне, на эти же ступеньки крыльца синагоги, и схватился обеими руками за голову. До него только сейчас всё дошло. Дошло, что он натворил! Он только сейчас понял, чтó он отнял у любимой дочери. Это он, которого она так любила, отнял у неё право на свободу выбора. Он сам лично превратил её в козу! Он проклинал себя, свой эгоизм и своё тщеславие. Давид тихо стонал. Сердечная боль не утихала.