Глава вторая
Давид
Итак, Давид-младший в возрасте восемнадцати лет в течение двух недель стал круглым сиротой. В живых остались только его бабушка Циля, мать Рахели, с которой он жил, и которая его просто боготворила, и весьма пожилые родители Давида- старшего, которые в нём также души не чаяли. Ещё бы этот мальчик воплощал и унаследовал все самые лучшие черты и качества от тех, кто его родил, и от того, кто его вырастил и воспитал. Он был исключительно скромным, добрым и отзывчивым. Внешне он был поразительно красив весь в мать. Высокий, чуть-чуть ниже отца Давида. У него были просто шикарная шевелюра, материнские слегка вьющиеся тёмно- каштановые волосы, почти чёрные с плавным изгибом брови и необычайно выразительные глаза небесно-голубые, цвета чистейшей бирюзы, в которых отражалась его светлая и невинная душа. Он унаследовал от матери не только красоту, но и что самое главное любовь к людям.
От своего биологического отца Шломо он унаследовал тяготение к знаниям и любовь к книгам. Давид был необыкновенно способным, сообразительным и умным мальчиком. Но то, что он унаследовал от своего отца Давида ему никто в этом мире дать не мог. Он перенял у него настоящую сердечную доброту к людям. Отец воспитал и укрепил в нём это необыкновенное качество делать только добро. Вот таков был наш Давид-младший, который в течение года, практически каждый день, приходил на могилу своих родителей и просиживал там часами в глубоком раздумье. Его родители были не просто особенными это были необычные люди, которые обратили на себя внимание самого Творца, который наделил эту выдающуюся пару особым свойством. Мальчик очень тосковал по ним. Ему их по-настоящему не хватало, и никто, абсолютно никто не мог ему их заменить. Он приходил сюда за советом и, непонятно как, но всё же получал его.
Он сидел здесь часами, погружённый в воспоминания. Перед его глазами вставали и проходили картины жизни с его родителями. Однажды перед ним предстала необыкновенно яркая картина о возвращении его отца Давида после окончания службы в царской армии и знаменитая встреча с его мамой Рахелью. Ему тогда было всего восемь лет, но картина была настолько яркой и реальной, как будто это произошло вчера.
Дело в том, что переписка Рахели с Давидом не прекращалась в течение двадцати лет и была более чем регулярной. Рахель всегда знала, где в тот или иной период времени находится Давид и чем он занят. Она знала о его продвижениях по службе и даже о том, что командование его очень уважает и ценит. Ещё бы никто не мог изготовить такую сбрую, такие подковы и с таким искусством подковать лошадь главнокомандующего армией, как это делал Давид!
Поэтому Рахель знала точно, в какой день и даже в какой час может появиться её Давид. Она рассказала об этом ребе, который двадцать лет тому назад сменил её отца. Кстати сказать, он был тоже замечательный и высокоэрудированный, знающий ребе, которого всё местечко очень уважало. Он был воистину продолжателем дела своего предшественника. Был в курсе этой удивительной, необычайной истории.
ребе попросил Рахель ни о чём не беспокоиться. Он сам организует встречу Давида. Ему самому не терпелось встретить и увидеть эту легендарную личность.
И вот этот день наступил. На площади возле синагоги были накрыты столы. Сколько их было сказать трудно. До нас дошёл факт, что каждый получил своё место никто не стоял. Столы были накрыты белоснежными скатертями и ломились под тяжестью изобилия кошерной пищи. Бутылок с вином и водкой было намного больше, чем встречающих (а встречало Давида всё Лесное). В тот день все оставили свои занятия и принарядились, как на большой праздник. Ведь в местечко возвращалась их легенда, которая двадцать лет тому назад, одним ударом кулака вышибла и сорвала с петель массивную дверь в эту синагогу. Большое крыльцо было завалено цветами. Красавица Рахель была одета во всё белое. От неё невозможно было оторвать глаз. На крыльце стояла истинная красавица-святая.
Дорога к Лесному, так же, как и к Берковичам, имела множество поворотов и, петляя, проходила через очень густой лес. Но вот на прямом участке дороги появилась коляска. Она приближалась. В коляске было двое. Кучер один из местных жителей и очень большого роста красавец в форме офицера царской армии, который не сидел, а стоял. Это был Давид. За коляской трусила, привязанная, высокая кавалерийская лошадь. Позже Давид рассказывал, что командование за отличную и образцовую службу в царской армии подарило ему на прощание полный комплект кавалерийского офицера, включая саблю, конскую сбрую, именной револьвер и разные мелочи, он ведь проходил службу в кавалерийской дивизии. Можно себе только представить, сколько лошадей он подковал за двадцать лет!
Коляска подкатила к синагоге. Офицер легко спрыгнул с неё и буквально взлетел на крыльцо. На какое-то мгновение всё кругом замерло. Рахель и Давид стояли друг против друга. Была мёртвая тишина. И вдруг Рахель бросилась Давиду на грудь. Воздух задрожал от крика восторга. Вверх взлетели сотни кепок и кип. Давид правой рукой прижал голову Рахели к своей могучей груди, к своему сердцу и они застыли. Он поднял свою голову высоко вверх, и на головку Рахели начали падать крупные капли. Точно так же было двадцать лет тому назад. Тогда Рахель сидела на ступеньках этого самого крыльца, а голова Давида была на коленях. Она перебирала курчавую голову Давида, и её слёзы падали на его голову.
Теперь ей было тридцать пять, а ему тридцать восемь. Прошло двадцать лет, и они встретились. Эти двое прошли через тяжелейшее испытание жизни испытание временем. Их любовь стала легендарной. Они пронесли свою, в полном смысле значения этого слова, неземную любовь и теперь, на глазах у всех, открыто выражали её друг другу. Была мёртвая тишина. Только слышалось всхлипывание женщин и их детей, которые, держась за юбки матерей и тоже плача, не понимали, почему плачет мама. Но на сей раз это были слёзы радости, слёзы победы, слёзы торжества жизни. Эти двое стояли, сжимая друг друга в объятиях, и никому, кроме ребе, было невдомёк, что именно сейчас, именно в это святое мгновение произошло полное соитие их душ. Да, в это мгновение эти двое получили сверху неземной подарок шестое чувство, ощущение Духовной Любви.
До них за всю историю человечества такой подарок не получал никто. Эти двое находились в состоянии неземного блаженства, что абсолютно недоступно ни нашему пониманию, ни ощущению. И опять, точно так же, как двадцать лет тому назад, при абсолютном молчании всех присутствующих, над их головами поднялся невидимый для земного глаза ореол. Ореол символ святости.
Всё это время ребе стоял сзади пары в дверях синагоги и счастливо улыбался, прижав руки к груди. Он понимал то, что не понимал никто. В его глазах эта легендарная пара в тот момент находилась под духовной хупой.
Ребе был счастлив так, как никогда за всю свою жизнь. Эти двое были не просто исключительно красивой парой. От них исходило что-то особенное, необъяснимое что-то, что невозможно описать. Человеческий словарный запас слишком беден для этого. Они были прекрасны как внутри, так и снаружи. Они не только как бы светились этой духовной чистотой она исходила от них в окружавшее их пространство. Прошла ещё минута тишины. Они смотрели в глаза друг другу, определённо находясь в другом мире. Затем оба повернулись лицами к собравшимся. Воздух вновь содрогнулся от взрыва всеобщего ликования, криков приветствия и радости. Снова взлетели ввысь кепки и кипы. Эти двое как бы вышли из тумана другого мира мира красоты. Красавица Рахель смущённо улыбалась. Она не ожидала, что ребе устроит такую встречу. Она поглядывала на Давида, и её глаза излучали безграничную любовь. В них было море, океан любви, которую она не могла, да и не хотела скрывать. Не просто радость и счастье вернулись в её дом. К ней вернулась любовь к жизни, к ней вернулась вторая половина её души. Давид-младший стоял, прижавшись к своей бабушке, и с нескрываемым восторгом смотрел на свою красавицу-маму и на Давида, о котором он так много слышал и с которым он так мечтал встретиться.
Он вспоминал, как он первый подбежал к Давиду, и как вдруг оказался в огромных, мощных руках, и как он взлетел в воздух так высоко, что у него перехватило дыхание. Эти же руки нежно его подхватили и прижали к широкой груди. Давид-старший нежно целовал Давида-младшего. Только Рахель и он понимали, что с этого момента, что отныне этот чудный мальчонка стал его сыном. Затем к Давиду подошли его уже изрядно состарившиеся отец и мать, которых уже успело поздравить всё местечко. Затем к нему подошла мать Рахели. Он нежно её обнял и поцеловал. Взяв её руки в свои, он благодарил её за то, что она подарила ему Рахель. Потом начались поздравления, которым не было конца. Наконец, зазвенел колокольчик, и голос ребе призвал всех занять свои места за столами.
ребе произнёс изумительную речь в честь Давида, Рахели и всех присутствовавших. Речь, в которой он упомянул о любви и преданности. О такой любви, которая стала воистину легендарной. Затем короткую речь произнёс Давид. Он поблагодарил всех своих земляков за такой щедрый приём и, обращаясь к Рахели, обещал больше никогда её не покидать и под общий смех и аплодисменты поцеловал. В этот момент Давид-младший вцепился в него, буквально повис на нём. Подсознательно мальчонка чувствовал, что с этого момента он обрёл отца. Он любил его. Он был счастлив. Затем начался пир, который длился весь день и всю ночь. Играл оркестр, который состоял из местных скрипачей и гармониста. Когда и где они успели так сыграться, никому не ведомо.