Приходил в православные церкви но это в чистом виде присутственные места.
Пришел к адвентистам навязывают субботу, десятину, членские взносы как в партии или профсоюзе, назначение пасторов, какую-то ихнюю пророчицу и чревовещательницу, или как они сами называют «вестницу божию».
Ищу других баптисты обыкновенные, баптисты отделенные, евангельские христиане, христиане веры евангельской, христиане в духе апостольском, пятидесятники, харизматики в общем все, или почти все, кто есть в городе.
Опять навязывания: говорение на языках, никаких отношений с властью, например регистрации, потеря спасения при несоблюдении правил.
Библейский колледж тоже самое. Четыре духовных закона, семь духовных истин, десять правил блаженства, двенадцать шагов к счастливой жизни и прочая бредятина.
Пытаюсь прояснить, что ваши установки противоречат Библии в ответ получаю, что твои вопросы не от Бога, ты недуховный, и вообще нам нужны не умные, а верные. Самое главное это противопоставление ты и мы. Точно также было с Иисусом, пришел к своим, а свои не приняли.
Странно все это, как много жалоб, что в секты затаскивают всеми способами, но от меня сектанты шарахаются, как черти от ладана.
А все почему? Потому что я в любой монастырь иду со своим уставом, а все ихнее подвергаю сомнению и критике. Да еще как можно более публично.
@
Мой путь в религию нарисовался в тридцать семь. Сама собой появилась безотчетная тоска. Чего-то хочу, а кого не знаю. А кого знаю, не хочу. Мне не хватало ни текучки, а концептуальности, не частностей, а принципа. Ни хозяйственных, ни социальных, ни интимных, никаких других проблем не было, это было явно что-то другое. То, что называют «тоска по Богу».
Как-то раз мне всучили у метро брошюрку дома я взял ее в руки, открыл. Там было напечатано Евангелие от Иоанна. Качество полиграфии оставляло желать лучшего, но я все равно начал читать. Я очень хорошо помню этот момент. Свет горел в прихожей, в комнате было темно, но я развернул кресло так, чтобы свет из прихожей падал мне на книжку. И вот раскрываю Евангелие
В этот момент как будто зажегся свет во тьме. Вот то, что мне нужно. Спасибо, Господи. Я буквально сорвался с кресла и бросился к книжному шкафу. У меня где-то была Библия. Нашел. Я открыл ее и уже долго не закрывал, отрываясь только на сбивчивые слова благодарности Богу.
Сначала читал, впитывая содержание, Евангелие от Матфея. Но затем почувствовал недостаточность эмоционального настроя. Тогда открыл Псалтирь. Псалмопевец настроил мою мятущуюся, израненную поиском и сомнениями душу.
Этот момент я помню очень ясно и живо. Я сидел в кресле с раскрытой Библией. В комнате по-прежнему свет не горел, лампочка была включена в прихожей, и свет падал сзади на страницы. Я читал псалмы, и у меня как бы менялась картина окружающего мира, и вместе с этим менялось самосознание. В моей душе нет мира и покоя совсем не потому, что кругом гады и сволочи. И не в результате собственных недоработок. Я живу сам, иду своим путем без Бога. Вот в чем причина.
Как это просто и как замечательно осознать, что надо просто довериться Богу. Я обрел Бога в сердце, я получил веру. Как будто из хаотически валяющихся кирпичей сложилась стройная пирамида. Это было состояние невероятной эйфории. Я буквально натыкался на углы.
Тоска прошла, но мне срочно нужен был учитель. Только где его взять? Я заходил в православные церкви, но всегда убеждался в одном Бога там нет. Ассоциация с присутственным местом и чиновничеством. Не зря ведь Библия говорит, что Бог не живет в рукотворных храмах, а священством называет вообще всех верующих.
Воля случая, или водительство Святого Духа привели меня к адвентистам седьмого дня. Первый раз я переступил порог протестантского дома молитвы. Не было икон, всякого рода золотой мишуры, статуй, горящих свечей и прочей атрибутики. Обыкновенный актовый зал, И народ соответственно похожий. Аккуратные все, как без ханжества, так и без вульгарности.
Само действие также существенно отличалось от православного культа. Не было никаких патлатых фигур в черных балахонах, читающих нараспев непонятные слова неизвестно для кого и неизвестно зачем. Просто вышел за кафедру внешне обыкновенный человек в костюме и галстуке и обратился к собравшимся:
Братья и сестры, помолимся.
Все замолчали, а мужчина нормальным русским языком произнес понятные для всех слова:
Господи, мы собрались в этот субботний день во имя Твое. Благослови наше собрание. Аминь.
Потом все вместе пели гимн или песню, опять нормальным языком. Потом была проповедь. Не помню, о чем именно говорилось, но самого факта объяснения религиозных вопросов вместо шаманских заклинаний на едва понятном языке православия было пока достаточно.
Я ходил на каждое их собрание, настолько мне необходима была христианская среда. Я впитывал каждое слово, завел тетрадку и записывал в нее все мысли, высказывания, библейские цитаты.
Постепенно моя христианская жизнь стала обретать очертания. Чтение Библии стало более направленным и осмысленным.
А дальше начались сложности. Жесткий ориентир на Ветхий Завет, а из Нового Завета в основном на Откровение. Своего мнения высказывать не полагалось, как и задавать вопросы, зато помимо культа субботы нужно было платить десятину, да еще с отчетом о доходах. Как это было раньше в партии, комсомоле и профсоюзе.
Как-то сразу из кажущейся открытой общины показалось истинное лицо жесткой структуры замкнутой организации. Не поэтому ли их сектантами и считают.
Короче говоря, я перестал посещать их собрания.
@
К этому времени я уже располагал информацией об имеющихся в городе общинах протестантской направленности, поэтому начал отрабатывать их по одной. Это естественным образом привело к баптистам.
Само их богослужение в общем и целом от адвентистского не отличалось. Хотя особенности были. Проповедей было три или четыре, а не одна. Говорили о разном и по-разному. Но темы были просты и понятны. О Христе, спасении, человеколюбии, смирении. То есть вечные евангельские темы.
На Ветхий Завет если и были ссылки, то лишь как на вспомогательную литературу. По вторникам была библейская школа. Там тоже было все в порядке. Ведущий читал текст из Библии, затем предлагал высказать свое мнение о прочитанном, и обобщал высказывания. По существу это был нормальный постоянно действующий семинар или дискуссионный клуб. Казалось, что обрел я свое место.
Потом я разошелся с местными баптистами по чисто организационным вопросам, ушел от них поступил в американский библейский колледж.
Недели две были просто лекции на общие богословские или скорее даже общеорганизационные темы. А вот затем начались мытарства, так называемая «евангелизация». Надо было приставать к людям у метро или просто на улице с дурацкими вопросами, вроде:
Знаете ли вы, что Господь любит вас и у Него есть прекрасный замысел относительно вашей жизни?
Причем надо было достать человека до такой степени, чтобы он вместе со мной повторил некий текст, который в колледже назывался молитвой. Это действительно было испытанием пока я не сообразил, что ситуация похожа на компьютерную игру. И стал играть. Сразу же все стало получаться, и нравственные страдания закончились.
Потом началась собственно учеба. Из Америки приезжали на две недели пасторы и читали лекции. Но опять же тесты, установка на механическое запоминание и навязывание собственного мнения.
Попробовал сунуться в два христианских журнала и на христианское радио. Но все попытки вписаться в информационную среду христианства оказались тщетными.
Как и во всякой замкнутой структуре, там были нужны не умные и талантливые, а верные. Верным же я могу быть только идее, а не структуре и тем более личности.
Потом я выступил с проповедью о лидерстве, как форме служения. Для подготовки к которому собственно колледж и существует, хотя бы и номинально.
Братья и сестры! Вспомните недавнее тестирование на предмет лидерства. Из шестидесяти??? учащихся только два лидера и один сам по себе, это я. А все остальные исполнители. К тому же половина учащихся женщины, которым в большинстве церквей мира пасторское служение запрещено. Опомнитесь, учитесь тому, чему можно научиться, в нашем случае богословию, а лидерству научиться нельзя. Это прямой обман и себя и спонсоров, которые делают пожертвования на наше обучение. Господи, вразуми наше руководство на изменение программы обучения.
Что же сказать, свою индивидуальность и независимость я в очередной раз подтвердил, но коситься на меня стали еще более. То есть популярности добавило, но вызвало естественно отрицательную реакцию руководства. Ведь фактически я обвинил их в профнепригодности при формировании контингента учащихся.