К старту все уже почти чокнулись от неимоверной массы назойливых мессершимитов. Не припомню ни одного дня в своей десятилетней практике, чтобы так усердно жрали. Поэтому под рюкзаки подлезали даже с какой-то затаенной радостью: сейчас пойдем, выскочим на ветерок, сдует гадов, отстанут Держи карман шире.
В первые дни Большой, офицер в душе, меня доставал до исступления. Выдай ему приказ, куда, с какой скоростью, до какого предела двигаться, и всё тут. А я не знаю, куда двигаться! Не могу я сказать: «Азимут сто шестьдесят шестьсот метров, потом азимут сто семьдесят пять триста метров; сорок шесть минут идем до хорошей площадки рядом с водопадом, там перекусим». Я и правда не знаю, куда может привести эта тропинка, или другая, или что скрывается за этой горушкой. Мне известно, что наш путь, в общем и целом, лежит на юг к истокам ручья Пальник-Ель. Когда кончится лес, пойдет широкий плоский водораздел, за которым глубокий кар притока Сывь-Ю. Когда именно кончится лес, бес его знает. Километров через пятнадцать, плюс-минус два. За каром, на второй день пути, следует повернуть налево вдоль небольшого ручья, пройти несложный перевал и попасть на болота в истоках Сывь-Ю. А вот что мы будем делать в течение одного этого перехода, извини, Лёша, не знаю. Идти будем, что ж ещё. Сильно не отрывайся, вдруг пройдем метров двести, и не понравится мне наше направление тут мы его и подкорректируем. Где ночевать будем, мне тоже неведомо. Ближе к границе леса, авось, приглянется местечко, чтоб и ровно, и мягко, и вода, и дрова И не надо, Светочка, пилить меня «у группы руководителя нет, руководство не проявляется, все делают, что заблагорассудится» Не надо! Невозможно сделать так, чтобы всё происходило так, как хочется начальнику, и только так. Для этого руковод должен быть, как минимум, святее папы римского и абсолютно непогрешим, чего я о себе сказать не могу. Слушай, если ты ещё раз проедешься по моей привычке долго принимать решения, когда много альтернатив, я тебя
Как я их? Эх! Раззудись рука, расскрипись перо Итак, Алексей Владимирович маячит впереди группы. Зеленый рюк гордо реет на его согбенной спине. Мы резво чешем по осыпной полочке, которая вскоре оборвется вниз, к базе, и нам придется долго спускаться по крупным камням до ровного места. Ноги ещё не обвыклись с характером движения, заплечные насильники пока очень тяжелы, и каждый шаг дается с трудом. Дамы киснут. Большая Света боится, так как хорошо помнит свой полет с последующим торможением об бульник в прошлом году. Маленькая боится, потому что ей впервой. Тот неласковый мрак из-за спины Марабу уже приперся к нам вплотную, и понемногу начинает сеять мелкий дождичек. Когда спустились в месиво растерзанной техникой глины около балков, дождь припустил вовсю. Короткий участок дороги, упирающийся в сыпуху, ещё не вкусившую динамита, моментально осклиз и стал противнее самых противных камней. Но по дороге можно двигаться спокойнее и быстрее, чем по камням
По хронометражу на колупания в окрестности Базальта мы потеряли полчаса ходового времени. Это ужасно много. По хорошей дороге, да если разойтись во всю мочь, это целых три километра. Я ещё не раз добрым словом помяну себя самого за выбор восточного обхода, хотя, строго говоря, не так уж я и виноват в задержке. Где база не знали, не заставили шофера довезти до неё, а пройти слева посоветовал великий знаток местности Валерий Александрович, печорский турист, многажды тут бывавший. И ведь правильно посоветовал, только откуда ему было знать, как пойдут события? Так уже случалось однажды: вместо того, чтобы выскочить на плато (в данном случае справа от гряды), откуда просто деваться некуда, кроме как пересечь его всё до конца, спрыгнули в лес. А тут и скорость ниже, и траверс круче, и мест, фальшиво соблазняющих к биваку, больше. Да здравствует плато, жестокое, каменистое, длинное, как судный день! По нему приходится монотонно шлепать и переход, и другой, а там, глядишь, вот и водораздел рядом!
Я был столь наивен, что накарябал в хронометраже «дождь снесло». Вот насколько мне не верилось, что все приметы врут беззастенчиво, и не будет, не будет нам хорошей погоды. Смешно? Смешно не это. Несмотря на любой опыт, в начале похода турист всегда наивно стремиться сохранить обувь сухой ещё полчаса, не замочить штанов, не подмокнуть под мелким дождичком К середине похода эта дурь несколько выветривается, и мокрые ноги уже не вызывают такого суеверного ужаса. А к концу маршрута ритуал одевания вечно наполненных водой ботинок даже становится приятным, бодрящим не хуже прохладного душа. Душ, впрочем, также приедается, только время от времени вызывая выбросы горячей ненависти, бессильной его развеять.
Я был столь наивен, что накарябал в хронометраже «дождь снесло». Вот насколько мне не верилось, что все приметы врут беззастенчиво, и не будет, не будет нам хорошей погоды. Смешно? Смешно не это. Несмотря на любой опыт, в начале похода турист всегда наивно стремиться сохранить обувь сухой ещё полчаса, не замочить штанов, не подмокнуть под мелким дождичком К середине похода эта дурь несколько выветривается, и мокрые ноги уже не вызывают такого суеверного ужаса. А к концу маршрута ритуал одевания вечно наполненных водой ботинок даже становится приятным, бодрящим не хуже прохладного душа. Душ, впрочем, также приедается, только время от времени вызывая выбросы горячей ненависти, бессильной его развеять.
На снимке Большой. Под камнем. Забился под консольно нависающую плиту, бережется от промокания после первого перехода. Смеется в голос. Эк удумал!.. Рюкзаки рядом понуро мокнут, правда, уложены всё же спинами вниз, на камни, чтобы потом не обмениваться влагой с владельцами. Ничего, скоро и эта предосторожность тихо умрет
Оскоминная истина: первый день идется крайне тяжело, и рвать нельзя. Не сломаешься сам сломаешь других, у кого или здоровья меньше, или самолюбия. Или больше притворства, это тоже сбрасывать со счета нельзя. В конце коротенького третьего перехода стало страшно смотреть даже на фотографии туристов, не то, что на оригиналы. Морды красные, дыхание хлюпающее, синдром поправления лямок через полтора шага, спотыкач непрерывный Между тем, вода охотно стекала с неба и нигде по поверхности. Хоть бы какой ледащий ручьишко прожурчал! Время к восьми, пора и честь знать, становиться. А куда? Схитрил: оставил всех подышать дождевой аэрозолью, а сам сбежал вниз по склону метров двести нет, не булькает. Под ногами, в траве more12 влаги, но как её уговорить в котелок? До Пальник-Еля не побежал. Далеко, да и, откровенно говоря, несколько испугался. Повсюду в травах широкие ленты вытоптаны, следы чьи-то кружат и петляют, одна полянка вся утоптана, будто целая стая валялась и перекатывалась. Стая кого? Вот-вот, и я испугался.
Наверх вернулся не спеша. Есть: физиономии обрели цвет, средний между насыщенно-розовым и трупно-голубым. Замерзли, значит можно двигаться. Дорожку вниз я протоптал, всю воду собрал на себя, а жалко, что не на кого-нибудь другого. Склон скользкий, давай-ка змейкой, змейкой, змеить всегда, змеить везде, до самого до донца Лишь бы никто не обряшился с хрустом, вскриком, растяжением, переломом, типуном на языке руководителя размером с рюкзак Нет, такой в рот не влезет, как же я командовать буду?
Место стоянки определилось само собой. Неподалеку от берега ручья выдается пригорок, окаймленный болотиной, сверху ровный и, наверное, сухой. Пойдем, посмотрим. Э, что это под ногами так живо всё колышется?
В болоте самое главное не стоять. Тяжеленный лось на большой скорости без проблем преодолевает топь, а остановится утонет враз. Поэтому решения надо принимать в реальном масштабе времени и сразу же выполнять. Командую назад поясные ремни расстегнуть, обойти справа по кустам. Краем глаза отмечаю, что дисциплинированный Лёша меняет курс. Сам продолжаю движение, поскольку весь предыдущий опыт подсказывает, что такая плешка должна быть вполне проходимой. И даже удобнее для прохода, чем окружающий цепкий кустарник. Наступать на кустики. На островочки травы. На черные пятачки, они крепче, чем мох вокруг. На пучки хвощевидных тычков, увенчанных спутанным белым пухом. Как там у Толкина называлась подобная травка с белыми цветками? Симбелин?
За пять метров до начала возвышения сажусь левой ногой по гениталии. Упираюсь правой, она уходит по колено безо всякого сопротивления. Приехали. Сзади шумный чавк. Оборачиваюсь: здравствуй, женушка-по-пояс, какого дьявола тебя сюда занесло? Света подает интенсивный звуковой сигнал. Из кустов за развитием драмы заинтересованно наблюдают коллеги.
По возможности плавно скидываю и валю на бок рюкзак. Снимаю с шеи видеокамеру и кладу сверху. Света, уже освободившаяся от станка и очень нервная, хватает её с явным намерением спасти путем метания на островок. Прикидываю, что от камеры останется, крайне невежливо ору: «Нет!» Из кустов наблюдают. Ещё раз нагружаю правую ногу тонет. Что делать? Пытаюсь придать голосу равнодушное спокойствие, извещаю: