Агбаба перебил его.
Нет, нет, спасибо! В караван-сарае я поел горячего супа. Моя же просьба к вам взыскать пошлину за привезенные товары и разрешить их продажу. Купец Агбаба, не дожидаясь ответа, сунул руку во внутренний карман шубы, вытащил мешочек, полный золотых монет, развязал его и положил на ковер перед управляющим. Пожалуйста, я свое дело знаю, здесь больше чем надо.
Управляющий, у которого при виде золота загорелись глаза, схватил мешочек, не считая деньги, спрятал в стоящий рядом сундук. Здесь в таких делах никто никого обмануть не мог.
Хорошо, а что ты привез?
На этот раз это хорошая кожа, дубленые шкуры.
К-о-ожа! управляющий, растягивая букву «о», странно сжал губы, и с удивлением спросил:
Сколько верблюдов?
Двести пятьдесят.
Глаза управляющего чуть не вышли из орбит.
Двести пятьдесят?
Да, двести пятьдесят.
Управляющий с трудом выговаривал слова.
Зачем тебе столько кожи? На наших базарах ее больше чем достаточно.
А про себя подумал, что догадки его не обманули: поход будет. Все купцы привозили в Самарканд все необходимое для войны.
Беспечное выражение лица купца не изменилось.
Не знаю, был заказ, я привез.
А что повезешь в Ширван?
Старинные вещи, изделия из золота и серебра, фарфоровую посуду. Короче, все, что хорошо продается по ту сторону Хазара.
Полученная управляющим информация была достаточна для подтверждения его догадок. Теперь основной задачей было ждать вестей из дворца. Поэтому больше ни о чем не спрашивая у купца, вытащил из сундука по левую руку лист китайской бумаги и печать. И делая вид, что это был просто разговор, улыбнувшись, тиснул круглую печать на разрешение для купца. Потом двумя пальцами поднял листок, дунул на него, чтобы чернила быстрее высохли, протянул Агбабе.
Возьми, ага, Аллах тебе в помощь. Чтобы на твоем блюде всегда был хлеб!
Купец взял бумагу, мельком взглянул на нее, убедившись, что чернила высохли, сложив, спрятал во внутренний карман шубы, встал и поблагодарил управляющего.
Пусть Аллах всегда будет доволен вами, ага! Каждый раз, когда я бываю здесь, вы всегда решаете мои вопросы. Поэтому на это раз я хотел бы
Увидев, что управляющий встал и уставился на него, купец оборвал фразу. Как получилось, что управляющий не обратил внимания на прекрасную меховую шубу купца? «Вся торговля мира проходит через Самарканд, а они одеваются лучше нас», подумал управляющий.
Агбаба словно читал его мысли.
Да, я вот о чем, ага Каждый раз, когда я бываю здесь, вы встречаете меня с большим уважением, поэтому я привез вам в подарок меховую шубу. Очень прошу вас принять этот маленький подарок. Он в вашей приемной, в мешке. Прикажите слуге, пусть принесет.
Управляющий не поверил своим ушам. Такой дорогой подарок невозможно было получить и от самого эмира.
Ага, ну зачем так себя утруждать?! Сказав это, он крикнул слуге: Эй, ты, принеси мешок гостя из приемной!
Дверь отворилась и тут же затворилась. Слуга внес мешок и положил его к ногам управляющего. Купец наклонился и развязал мешок. Вытащил из мешка шубу, сшитую из дорогих мехов, потряс ее, расправляя. Потом накинул на плечи управляющего. Отошел, глянул на сверкающий мех.
Браво, носите на здоровье, как будто на вас сшито. Достойна султанов.
Агбаба умышленно не использовал слово «хан». Ибо знал, что здесь хан и эмир ставится намного выше, чем шах или султан.
Управляющий вновь стал благодарить купца.
Да продлит Аллах твои годы, ага! Чтобы руки твои никогда не были пусты!
Когда купец Агбаба попрощался с управляющим и вышел, слуга постучался вновь, потом, не дожидаясь разрешения, просунул голову в проем двери.
Ага, из дворца пришел человек, пригласить?
Управляющий, еще не пришедший в себя от такого подарка и даже не присевший, вдруг замер на месте и его охватило волнение. Ему даже не пришло в голову снять шубу. Походил по комнате, обернулся к голове, торчащей из двери.
Чего ты ждешь, сукин сын, конечно зови, пусть идет!
Голова в двери исчезла, чуть позже створки распахнулись, гонец из дворца вошел в комнату. Это был слуга Давуд бека. Он передал управляющему бумагу и, не спрашивая разрешения, ушел.
Сразу развернуть листок духа не хватило. Потом этот маленький листочек начал буквально жечь руку управляющего. После этот жар перешел на пальцы, затем разлился по всему телу. Управляющий почувствовал, что эта записка решит его судьбу. Потом, не раздумывая, развернул. Там была всего одна фраза: «Будет поход, готовься!».
Управляющий сжал записку в руке. Уставился в одну точку. Потом бросил листок в печь. Упав на раскаленные угли, клочок бумаги мгновенно вспыхнул. Мысли управляющего были совсем далеко. Он не отрывал взгляда от огня, и, казалось, взгляд еще более разжигает огонь. Наконец он принял решение и приказал созвать к нему главных купцов.
Когда в комнату стали собираться купцы, торгующие кожей, железом, шелком, нитками и другими товарами, управляющий, усиленно шевеля извилинами, удобно сел и, скрестив ноги, стал потягивать кальян. Когда все собрались, он знаком приказал слуге убрать кальян. Купцы, удобно устроившись, приготовились слушать. Управляющий дал краткие и конкретные указания.
Прекратите разговоры на базаре! Занимайтесь своими делами! Похода не будет! Уходите!
На купцов, поверивших за последние дни слухам и желавших подороже продавать товары, словно вылили ушат холодной воды. Опустив руки, понурые, они отправились на базар. Как только купцы, придерживавшие товар в ожидании повышения цен, вернулись на базар, они нарушили торговую тишину. Базар ждал, с чем они вернутся от управляющего. Весть о том, что похода не будет, заставила их выбросить весь припрятанный товар на рынки, и, естественно, цены сразу упали.
К вечеру, когда на базаре появился человек, считавшийся доверенным лицом управляющего, этому вначале никто не придал значения. Собственно, он бывал здесь каждый день, ходил по базару, присматривался ко всему. Но от торговцев не ускользнул тот факт, что Баллы прошел на кожевенный ряд и стал делать покупки. Через некоторое время Баллы начал стремительную торговлю.
Сколько у тебя кожи?
Торговец, хорошо зная Баллы, не обратил на вопрос особого внимания и равнодушно ответил:
Двадцать пять верблюжьих вьюков, сказал он и отвернулся.
Почем отдаешь?
Торговец обернулся и насмешливо спросил.
Как будто не знаешь, за двадцать.
Отдашь за пятнадцать курушей, возьму все.
Торговец с выпученными глазами уставился на Баллы.
Зачем тебе столько кожи? Похода похода же не будет!
Какое твое дело? Куплю, брошу собакам на съедение. Так продашь или нет?
Если похода не будет, ждать смысла не имело. А продать оптом было выгодно. Да и скандал здесь был бы лишним расходом. Да и при подсчете это были немалые деньги. Но торговец не забыл о том, что надо торговаться.
За семнадцать.
Баллы помахал рукой.
Нет, за пятнадцать, и точка! Ты знаешь, что беру не для себя. Хозяин поручил. Он тоже для кого-то берет. Не продашь ты, куплю у другого. Ты слышал
Что?
Из Ширвана пришел караван с грузом кожи. Двести пятьдесят верблюдов с поклажей. Если завтра выбросят на базар, даже за пятнадцать не продашь. Пока не поздно, соглашайся.
Торговцу ничего другого не оставалось.
Хорошо, за пятнадцать так за пятнадцать. С помощью Аллаха! Для согласия протянул руку Баллы. Баллы вытащил из-под кушака мешочек с золотом, пересчитал.
Держи деньги, как стемнеет, слуги придут и заберут товар.
Таким образом Баллы обошел купцов, торгующих кожей, железом, нитью, договорился с ними. У кого какой товар был, все скупил по низкой цене. Под его руководством ночью все товары были перенесены в амбар управляющего. Несмотря на настойчивость Баллы, только купец Агбаба отказался продать свой товар. Он знал, что у него есть заказчик, которому товар доставлен из Ширвана
Наутро базар гудел как растревоженный улей. Весть разнеслась со скоростью молнии. Поход будет! Как только купцы получили эту весть, на базаре поднялся гул, в воздухе разлилось напряжение. Купцы начали искать товар, необходимый для похода, но ни у кого ничего не осталось.
Теперь наступал момент для зарабатывания денег управляющим. Десятники, сотники ходили по базару, но когда видели то, что им нужно за чересчур высокую цену, ворча себе под нос, уходили. А цена товаров, необходимых для войны, безудержно росла. К обеду цена кожи с двадцати курушей возросла до пятидесяти
Через день дорога, которая шла от основной резиденции империи Голубого Дворца была выложена коврами. Тамерлан со своим приближенными ехал на базар. Впереди выступали зурначи и барабанщики с бубнами. Громкие звуки зурны и удары бубна возвещали о том, что это идет сам Тамерлан. Впереди музыкантов двое несли переносную виселицу. Люди, видевшие виселицу, понимали, что будет что-то интересное, стекались к обочинам дороги, приветствовали Эмира и его приближенных.