Как же вернуть сегодняшнего молодого человека к культуре, к классическому искусству, к мыслям о духовном, к стремлению обретения в себе духовное? Это, наверное, те проблемы, которые сегодня встают перед каждым вглядывающимся в будущее педагогом, воспитателем, родителем кто душою и сердцем болеет за происходящее в нашем мире. И такая внутренняя позиция педагога и воспитателя является началом и основанием его нравственного самоопределения. Без нее обретение основ нравственной психологии и педагогики невозможно
Познание этих основ возможно только там, где человек ищет нравственное. Там, где этого поиска нет, такое познание невозможно, ибо эти предметы деятельные.
Нравственная психология и педагогика могут стать достоянием педагога или родителя только через опыт собственной нравственной жизни, и поэтому вне такого опыта постижение этих дисциплин фактически невозможно. Нельзя только по содержанию учебника по нравственной психологии и педагогике считать себя знающим предмет. И, услышав несколько лекций по этому предмету, нельзя полагать, что теперь имеешь о нем представление, ибо представлять его нельзя, им нужно жить, его нужно опытно исполнять. И поэтому способ обучения в нравственной психологии и педагогике совершенно иной, нежели тот, который присутствует и доминирует в современной школе.
На пути к формированию нравственного облика мы встречаемся с таким явлением, как эгоистическая натура человека, основание которой лежит в его эгоядре. Каждый ребенок с рождения имеет в себе это ядро эго.
Долгое время существовало представление о том, что ребенок рождается как tabula rasa, т.е. чистая доска, а значит, все злое, что в нем проявляется, приходит извне, от окружающих людей. Но любой родитель, имеющий по меньшей мере двоих детей, видит, что злое в ребенке проявляется задолго до того, как последний повстречается с ним в социальных условиях. Дети, еще находясь в колыбели, уже проявляют одни каприз, другие упрямство, третьи злобность, четвертые мстительность. Эти черты характера, которые более ярко покажут себя во взрослой жизни, свойственны им уже с рождения. Это говорит лишь о том, что эгоистическое ядро в ребенке закладывается еще в утробном возрасте.
Рядом с совестью, формирующей в нем образ нравственного поступка, существует ядро эго, которое в свою очередь формирует в нем безнравственное и ищет в окружающей среде примеры и образцы такого поведения. В первую очередь на формирование личности ребенка влияют родители, потом воспитатели, а затем окружение, в которое он попадает сначала ребенком, потом подростком, а затем и юношей. В результате эгоистическое становится постепенно доминирующим.
В современной жизни нравственное не хранится в окружающих нас традициях, обычаях, в становлении человека. Оно не хранится в укладе, в образе жизни современных людей, оно в основном расточается, попирается и уничтожается. Ввиду того что эгоистические ценности, материальное благополучие, известность в мире или значимость в социуме стали ведущими, современный человек даже не подозревает о существовании в себе образа внутренней нравственной красоты.
Поэтому неудивительно, что эгоистическое ядро так ярко проявляется у детей современных родителей. Оно прежде всего выражено в их агрессивности, затем в их устремленности к материальным благам, наконец, в их желании соперничать, опережать и становиться над другими.
Внешне такая картина и такая ситуация сегодняшнему педагогу понятна. Но причины, которые лежат во внутреннем, подсознательном механизме отношений между людьми, вряд ли известны большинству. Механизм эгоистических отношений между людьми, который сегодня определяет формирование разных группировок, среди подростков в особенности, для многих загадка.
Для сегодняшнего педагога являются тайной сложные отношения, которые возникают в коллективе детей, подростков, взрослых людей. Для их разрешения необходимо раскрытие этой тайны.
Не может быть действенной педагогики, если педагог не владеет знанием о механизмах психопатических отношений человека с человеком. Равно как совершенно невозможно консультировать родителей и помогать им налаживать семейные отношения с детьми, не зная этих механизмов.
Одним из самых значимых сегодня действий в школе и в детском саду является обучение. Учебный процесс в школе, казалось бы, достаточно отлажен, методик много и возможности достаточно большие. Однако опыт показывает, что основа нравственного силы души ребенка в современной школе практически не используется. Силы души проявляются при высвобождении ребенка навстречу окружающему миру. Если взглянуть на современную педагогику с позиций нравственных сил, то мы обнаружим, что учебный процесс может получить совсем другое основание, другую широту и глубину. В таком случае то, что сегодня ребенок узнает о мире в словесном представлении, может превратиться для него в реальное открытие реального мира. И тогда радость от встречи с жизнью мира становится непередаваемой. Мы знаем это по своему детству. Если вспомнить наши детские переживания встреч с природой, то, безусловно, по чистоте и глубине они несравнимы с тем, что мы чувствуем, повзрослев.
В большинстве своем рассказы, прочитанные человеком в детстве, не остаются в его памяти, а вот впечатления детства вспоминаются спустя и десять, и сорок лет. И даже на смертном одре человек вспоминает до деталей ту пронзительность жизни, которая была дарована ему в детстве. Возможно ли в школе на уроке переживать аналогичное? Да, возможно. Но для этого должна быть открыта совсем другая сфера души ребенка, и в нравственной психологии и педагогике (мы по опыту знаем) это происходит.
Становление самого педагога, внутреннее высвобождение в себе резервов нравственной широты и красоты позволяют и ребенка повести за собой в эту сферу сокровенной глубины, той тайны жизни, в которой реально возможна встреча.
Дополнение священника
Попробуем найти ответ на два вопроса.
Какие отношения с психологией могут быть у церковного человека?
В какой мере христианин может прибегать пусть к нравственной, но все же психологии?
Думаю, что ответ здесь очень простой. Психология в переводе есть наука о душе. Пока она вглядывается в строение души и в реальные движения или процессы, которые в ней происходят, и на основании изученного выстраивает те или иные действия с душою, она мало чем отличается от химии или физики, которые тоже имеют дело с реальными явлениями химического и физического мира. В психологии открывается нам мир психических, или душевных, явлений. И здесь современная психология немало потрудилась. Так очень глубокие исследования проделаны по изучению таких психических явлений, как внимание, память, эмоции, восприятие, ощущение. Непревзойденные исследования проведены в области мышления, сознания, творчества, обучения, труда, общения. Если эти явления действительно существуют и психология открывает нам реальные события нашей душевной жизни, то мы можем пользоваться ими так же, как пользуемся электрическими приборами, легковыми машинами, искусственным шелком.
Нет зла и тем более греха в автомобиле. Зло появляется в нас, когда мы начинаем пользоваться им из гордости или тщеславия, или иной корысти. Равно нет греха в том, что мы будем развивать в себе и детях память, внимание, усидчивость, мышление, пользуясь методиками, основанными на фундаментальных психологических исследованиях. Грех начинает быть там, где развитие всего перечисленного будет совершаться по страсти.
Почему же церковный человек так боится психологии и страшится «запачкаться» ею так же, как ересью? Потому что есть области в современной психологии, такие как сознание и подсознание, в которых она изучает психические явления, игнорируя учения о грехе, о добродетелях, о богодарованных силах души либо отчасти признавая сказанное (например, западная психология) и признавая реальность Бога. При этом ученые-психологи, которые занимаются изучением душевных явлений, сами не имеют аскетического опыта, оставаясь в помраченном сознании вне благодатного освящения.
Отсюда в одних случаях игру страстей описывают как норму, в других как неизбежную реальность, в которой нужно научиться искусству общения, самопрограммирования и прочее. Для такого психолога нет отношений с благодатью, с церковными Таинствами, со Христом, пострадавшим ради спасения человека. Для классического психолога нет спасающей человека Церкви. В результате безблагодатная психология ни к какому спасению привести человека не может.
Как теперь ответить на второй вопрос: в какой мере христианин может прибегать к нравственной психологии? В той мере, в какой она помогает ему восстать над явными, но мало сознаваемыми действиями греховного или падшего человека в нем, которыми душа его непреодолимо схвачена и он порой годами внешне церковной жизни не может из них вырваться.
В своем внутреннем мире воспитанный в безбожном сознании современный человек настолько отдалился от Бога, что многие греховные явления в самом себе он просто не распознает, в силу этого отождествляется с ними и схваченный в их образ действий, чувств, поступков устремляется в церковную жизнь лишь частью, часто малой частью своей души, полагая при этом, что он искренне присутствует в ней всей душою.
Так один, обладая большими интеллектуальными дарованиями, изучил все богословие и теперь может читать лекции и учить других, нисколько не переменившись в нраве. Мы узнаем это по той тонкой иронии, сарказму и насмешке, которые едва приметным, а то и явным образом пронизывают его слово, надмевают над жертвами его обличения и ни капли сострадания, милосердия не выказывают в нем. Напротив, в его речи слышен холодный, тонкий и очень умно исполненный убийственный расчет.