Во второй радиограмме не только подтверждались уже известные намерения Берлина, но и сообщалось название наступательной операции «Цитадель», а также правдивые данные о конкретных соединениях, которые немцы планировали привлечь для её реализации: «14 апреля перехвачен приказ германским ВВС восточного командования (ВВС, оперирующие в секторе примерно от Смоленска до Курска, где, возможно, базируются соединения 8-го корпуса ВВС), в котором указывается, что передовые подразделения для операции «Citadella» начнут немедленно движение. 8-й воздушный корпус включен в эту операцию, и указанные передовые части выдвигаются из Германии. По имеющимся данным, в британской разведке считают, что эта операция может быть ядром будущего наступления немцев в районе Курского выступа»[97].
Однако наиболее важным для подтверждения принятых решений, а главное, вызывающим особое доверие советской стороны документом стала расшифрованная англичанами с помощью прототипа немецкой шифровальной машины «Энигма» радиограмма, направленная 25 апреля 1943 г. из штаба ГА «Юг» в адрес ОКХ. Это документ был добыт Д. Кернкроссом и оперативно передан резидентом НКГБ по спецсвязи в Москву. В нём исполняющий обязанности командующего группой фельдмаршала М. фон Вейхса[98] хотя и давал оценку лишь войскам Воронежского фронта в полосе намеченного наступления в рамках «Цитадели», тем не менее из документа становилось много понятно об общем замысле операции. 7 мая 1943 г. нарком госбезопасности В.Н. Меркулов направил его в ГКО. «Основная концентрация сил противника, которые, очевидно, были ещё некоторое время тому назад на северном фланге ГА «Юг», отмечается в радиограмме, может быть ясно определена в районе будущей операции: Курск Суджа Волчанск Острогожск.
...Для противодействия осуществлению плана «Цитадель» противник располагает приблизительно 90 соединениями, находящимися к югу от линии Белгород Курск Мало-Ар-хангельск. Наступление частей ГА «Юг» встретит упорное сопротивление в глубоко эшелонированной и хорошо подготовленной зоне с многочисленными зарытыми в землю танками, с артиллерийскими и местными резервами. Основные усилия обороны будут сосредоточены в главном секторе Белгород Томаровка
В настоящее время трудно предугадать, попытается или нет противник избежать угрозы окружения путём отхода на восток, которая последует за прорывом основных участков на линии фронта: Курск Белгород Мало-Архангельск.
В заключение необходимо отметить, что события указывают скорее на оборонительные, чем на наступательные намерения противника. Это является совершенно безошибочным в отношении сектора фронта, занимаемого 6-й армией и 1-й бронетанковой армией. Можно предполагать, что в случае переброски подкреплений в район севернее фронта ГА «Юг» и началом продвижения стратегических резервов к линии фронта или их слияния в более крупные соединения наступательные действия противника станут более реальными, однако и при этом условии ему не удастся даже предупредить выполнение нами плана «Цитадель»[99].
Не стоит обращать внимание на последние строчки, это или стремление убедить себя в том, во что сам не веришь, или просто бахвальство самоуверенного военачальника, но ни то, ни другое советскую сторону не интересовало. Для Москвы в этом документе важным было следующее. Во-первых, подтверждалось намерение немцев начать наступление в районе Курского выступа. При этом было очевидно: подготовка к нему прошла стадию согласования и план операции уже готов. Во-вторых, в документе указан вероятный район главного удара ГА «Юг». Причём, что очень важно, он совпадал с районом, который уже спрогнозировал Н.Ф. Ватутин. В-третьих, на первом этапе наступления немцы не собирались сразу осуществлять глубокого прорыва, как, например, летом 1942 г., речь пока шла о встречных концентрированных ударах войск двух групп армий вдоль линии Белгород Курск Мало-Архангельск (как, впрочем, оно и произошло). В-четвёртых, противник осведомлён, что Красная Армия основательно готовится к его наступлению именно на участке, намеченном для «Цитадели», но он не знает её реальных сил. В-пятых, командование ГА «Юг» внутренне не уверено в исходе намеченного наступления, оно предупреждает Берлин об ожидаемом ожесточенном сопротивлении русских. Оно понимает, что, если оборона не рухнет от первого удара и советское командование бросит сюда серьёзные резервы, тогда исход операции предугадать невозможно. Именно эта перспектива и заставила М. фон Вейхса писать в конце ободряющую трескотню.
Следует помнить, что этот документ, как и все разведсообщения, касающиеся «Цитадели», играл важную роль в определении лишь ближайших планов противника и не затрагивал, да и не мог затронуть проблем все летней кампании 1943 г., которая имела значительно больший масштаб, именно в ходе неё и произошёл коренной перелом в войне. А срыв «Цитадели» был лишь одним, хотя и очень важным, её элементом, т.к. ещё не означал достижения цели всей кампании. Поэтому встречающееся в литературе утверждение о том, что советская разведка, определив главный замысел этой операции и место её проведения, таким образом, решила проблему коренного перелома, не верно по сути.
Но вернёмся к цитируемому документу. Доверие к перехваченной радиограмме возросло после того, как в конце апреля из США (по линии ГРУ) и Англии (НКГБ) были получены новые данные, подтверждавшие подготовку Берлином крупного наступления. Первым, 29 апреля, из Лондона поступил документ «Оценка возможных германских намерений и планов в русской летней кампании 1943 года», который был подготовлен специально для премьер-министра У.Черчилля. По свидетельству В. Лоты, который, судя по его книге, лично знакомился с ним, это очень большой по объёму и широкий по диапазону анализируемых вопросов фолиант. По району Курска английские аналитики отметили, что в конце марта британской военной разведкой зафиксирована большая концентрация немецких «бронедивизий к северо-востоку от Курска (Орловская дуга З.В.), возможно, для наступательных действий, и, вероятно, немцы будут концентрировать силы для устранения Курского выступа. Это должно укоротить их линию фронта и возвратить им оборону, которую они удерживали в этом районе прошлой весной»[100]. О том, что Германия в этом году способна лишь на наступление с ограниченными целями, ещё в середине апреля донёс генерал-майор И. Скляров. По его данным, в конце марта состоялось расширенное совещание комитета, который ведал производством вооружения, под председательством Г. Геринга. На нём было приняты следующие решения:
а. сохранить производство самолётов на уровне среднегодового за 1942 г.;
б. производство артиллерийских орудий увеличить на 16%;
в. сохранить число танковых дивизий и полностью обеспечить их техникой;
г. увеличить производство транспорта, особенно паровозов, платформ и вагонов[101].
Всё это наглядно свидетельствовало, что промышленность Рейха работала на пределе и немцы стремятся хотя бы восполнить те огромные потери, которые они понесли в Сталинграде и на юго-западном направлении сразу после разгрома группировки Паулюса. Следовательно, о каком-либо масштабном наступлении, сравнимом с 1942 г., речь идти не могла.
Второе сообщение о том, что в США добыты важные данные по «Цитадели», пришло в Москву 30 апреля, хотя сама информация поступила позже, в первой декаде мая. Суть её была изложена в нескольких строках: «Немцы ставят задачей текущим летом не захватывать новых территорий, а уничтожение Красной Армии. Главный удар немцев в летней кампании будет из района Курск Орёл в направлении на Воронеж» [102].
Очевидно, что эти сведения схожи и с шифровкой М. фон Вейхса, и с сообщением начальника чешской разведки Ф. Моравца, которое он высказал ещё 10 апреля агенту НКГБ. Таким образом, к началу мая советская стратегическая разведка оперативно и в полном объёме подтвердила правильность решений, принятых Ставкой 12 апреля, и точность предположения командования Воронежского фронта о районе, где войсками Манштейна будет нанесён главный удар.
В дальнейшем, в мае-июне, и ГРУ, и НКГБ по данной проблематике работали тоже довольно успешно. Например, несмотря на то, что после трёх предупреждений разведки о вероятном переходе немцев в наступление в мае ничего не произошло, в спецсообщении информационного отдела 1-го Управления НГКБ от 27 мая была дана точная оценка поступившим разведданным и верный прогноз дальнейших шагов неприятеля:
«1. Сообщения о том, что германское командование никакого наступления в этом году не предпримет, не соответствуют действительности, показывающей усиленные приготовления к наступлению.
2. Сведения об ограниченном характере наступления являются правдоподобными, так как, по всем данным, Германия не располагает необходимыми стратегическими, людскими и материальными ресурсами для большого наступления в этом году.