А теперь обратимся ко второму этапу подготовки летней кампании непосредственно к процессу планирования боевых действий, который, напомню, продолжался примерно месяц, с 13 апреля по середину мая. «В конце марта и в апреле в Ставке и Генеральном штабе состоялся обмен мнениями относительно того, где и как решать главные задачи войны летом 1943 года, вспоминал С.М. Штеменко. На сей счёт было запрошено мнение авторитетных военачальников, представлявших Ставку в действующей армии, а также некоторых командующих фронтами. Вопрос «где» не являлся тогда слишком трудным. Ответ на него мог быть один на Курской дуге. Ведь именно в этом районе находились главные ударные силы противника, таившие две опасные для нас возможности: глубокий обход Москвы или поворот на юг. С другой стороны, и сами мы именно здесь, то есть против основной группировки врага, могли применить с наибольшим эффектом наши силы и средства, в первую очередь крупные танковые объединения. Все прочие направления даже при условии успешных наших действий не сулили советским вооруженным силам такие перспективы, как Курская дуга. К такому выводу в конечном счёте пришли и Ставка, и Генеральный штаб, и командующие фронтами.
Второй вопрос как решать главные задачи войны был более сложным. Ответы на него последовали не сразу и далеко не одинаковые»[17].
Формально автором идеи сорвать наступление немцев на Курск путём перехода к обороне следует считать Г.К. Жукова. Именно он первым в документе стратегического характера (в упомянутом выше донесении И.В. Сталину), направленном в Ставку, на основе анализа оперативной обстановки и поведения неприятеля, высказал предложение, о том, что в ближайшее время немцы попытаются срезать Курский выступ, а Красной Армии наиболее разумно будет обескровить их ударные соединения на хорошо подготовленных оборонительных рубежах. Формально потому, что к этому же выводу уже пришел ещё ряд ключевых фигур в руководстве РККА, среди них в первую очередь надо упомянуть А.М. Василевского[18]. С момента начала выработки плана летней кампании и на протяжении всей оперативной паузы оба маршала всегда придерживались единой точки зрения на то, как её следует проводить. Они считали, что на первом этапе необходимо отдать инициативу в руки противника. И лишь потом, измотав силы его главных ударных группировок, перейти в контрнаступление стратегическими резервами, сформированными весной. Эта точка зрения довольно быстро (если сравнивать с процессом подготовки «Цитадели») возобладала в Ставке и стала рабочим планом всего военно-политического руководства страны, так как она оказалась созвучной внутреннему настрою И.В. Сталина (проявить осторожность в активных наступательных действиях), которое чётко проявилось уже в марте, при решении вопроса о резервах.
С 18 марта по 11 апреля по специальному заданию Верховного для контроля за исполнением распоряжений Ставки по стабилизации обстановки и одновременно с целью подготовки предварительных соображений по проведению летней кампании, на Воронежский и Центральный фронты выезжал сначала А.М. Василевский, а затем и Г.К. Жуков. В течение этого времени оба маршала вместе с Н.Ф. Ватутиным и К.К. Рокоссовским обследовали рубеж армий первого эшелона фронтов и детально обсудили с их командованием поведение противника, его возможный замысел и весь комплекс проблем, связанных с летней кампанией. И тем не менее первым о переходе к преднамеренной обороне Ставке предложил именно Г.К. Жуков, т.к. упомянутый выше документ (доклад И.В. Сталину) он подготовил первый самостоятельно, от своего имени, а Генеральный штаб после изучения его предложение поддержал. Интересные воспоминания об этой работе мы находим в дневнике порученца маршала генерал-майора Л.Ф. Минюка:
«17 марта 1943 г. в 11 часов выехали поездом в Курск.
18 марта во второй половине дня прибыли в Курск и встретились с А. И. Антоновым, который доложил обстановку; создавшуюся на Курском выступе, и сразу направились в деревню Стрелецкую, где находился штаб Воронежского фронта.
19 марта утром выехали в район Белгорода в войска 21А генерала И.М. Чистякова, в 52 гв.сд соприкосновение с танковой дивизией противника «Мёртвая голова».
«17 марта 1943 г. в 11 часов выехали поездом в Курск.
18 марта во второй половине дня прибыли в Курск и встретились с А. И. Антоновым, который доложил обстановку; создавшуюся на Курском выступе, и сразу направились в деревню Стрелецкую, где находился штаб Воронежского фронта.
19 марта утром выехали в район Белгорода в войска 21А генерала И.М. Чистякова, в 52 гв.сд соприкосновение с танковой дивизией противника «Мёртвая голова».
20 марта. Снова в 52-й дивизии, осмотр занимаемых позиций. Даны рекомендации; где расположить боевое охранение, где создавать передний край обороны.
20-21 марта. Жили в деревне Стрелецкой, выезжали к Чистякову в Кочетовку и в армию Москаленко (40А. З.В.). Были в основном не в штабе, а в поле, где создавалась оборона. Решались вопросы о тесном огневом взаимодействии на стыке и подготовке контрударов и контратак в случае попытки прорыва противника на Обоянь.
21 марта. Прибыл генерал Ватутин и сменил командующего Воронежским фронтом Голикова. Жуков работал с Ватутиным, обсуждал обстановку и необходимые срочные меры.
22 марта. Были снова в 52-й дивизии вместе с Ватутиным. Проведено совещание с командным составом.
23 марта. Были в 40-й армии Москаленко вопросы те же.
24 марта. Выехали на Центральный фронт к Рокоссовскому в населенный пункт Свобода.
С 25 марта по 8 апреля находились не только в штабе фронта, но в основном вместе с Рокоссовским работали в 13А Пухова, выезжали на передний край, после чего проведено совещание с командным составом армии, затем переехали в 70А к генерал-лейтенанту И. В. Галанину; побывали также в 65А П.И. Батова, а потом направились на север, в 48А П.Л. Романенко. После этого возвратились в Курск, и Жуков, нарисовав на карте наиболее вероятные направления ударов противника, изложил мне своё мнение о наиболее вероятном плане действий фашистского командования, приказал составить доклад Сталину. Помню, когда я прочёл его Жукову, он спросил:
Ты кому это написал? Ты что думаешь, Сталину начальник Генерального штаба?
Он рассказал мне, как Поскребышев читает Сталину донесения и о стиле работы Верховного. Говорил о его манере разговаривать> о прекрасной памяти и о том, что в донесениях следует указывать лишь фамилии командиров, так как Сталин хорошо помнит, какими они командуют армиями, и ещё о многомi, чего я не знал»[19].
Однако следует подчеркнуть, что сначала Верховный воспринял предложение своего заместителя с настороженностью. Слишком важные решения должны были последовать за ним. Поэтому распорядился всестороннее проанализировать его с привлечением более широкого круга генералов, которые имели к этой проблеме непосредственное отношение. При этом свою точку зрения он пока не высказал. «Я как раз находился у И.В. Сталина, когда он получил этот доклад, вспоминал А.М. Василевский. Верховному было известно, что Генеральный штаб придерживается точки зрения Жукова. Прочитав доклад Жукова, Сталин сказал:
Надо посоветоваться с командующими войсками фронтов, и распорядился запросить мнение фронтов. Генштабу он поручил подготовить специальное совещание для обсуждения плана летней кампании 1943 г. Н.Ф. Ватутину и К. К. Рокоссовскому он позвонил сам, просив их к 12 апреля представить соображения по оценке фронтов обстановки и по плану предстоящих действий фронтов»[20].
Прибыв в Генштаб, А.М. Василевский принял ещё ряд мер по информационному обеспечению предстоящего совещания. Он поручил Главному разведуправлению и Управлению фронтов разведки проанализировать данные о намерениях противника, его конкретных шагах в этом направлении и представить свои выводы к 12 апреля. После этого он вылетел в село Бобрышово, куда в апреле переехал штаб Воронежского фронта, где находился и Г.К. Жуков, и вместе с ним в последующие двое суток разрабатывал основные принципы плана летней кампании, а также готовил директиву Ставки о районах сосредоточения основных стратегических резервов, проект которой уже 10 апреля был направлен И.В. Сталину. С.М. Штеменко вспоминал: «В целом ход грядущих событий рисовался нам следующим образом. При наступлении противник основную ставку сделает на танки и авиацию. Пехоте отводится второстепенная роль, так как она слабее, чем в прошлые годы. Расположение его ударных группировок позволяло предвидеть действия по сходящимся направлениям: орловско-кромской группировки на Курск с севера и белгородско-харьковской на Курск с юга. Вспомогательный удар, разрезающий наш фронт, считался возможным с запада из района Ворожба между реками Сейм и Псёл на Курск Таким образом, немецко-фашистское командование могло рассчитывать на окружение и разгром в короткий срок всех наших армий; занимавших оборону по Курской дуге. Предполагалось, что противник планировал на первом этапе наступления достигнуть рубежа Короча, Тим, Дросково, а на втором этапе нанести удар во фланг и тыл Юго-Западного фронта через Валуйки, Уразово. Допускалось, что навстречу этому удару будет проводиться наступление из района Лисичанска на север в направлении Сватово, Уразово. Не исключались также попытки немцев овладеть рубежом Ливны, Касторное, Старый и Новый Оскол с захватом важной для нас железной дороги на Донбасс»[21].