Полностью силы округа будет развернуты в мае по линии Ливны Старый Оскол Короча. «И.В. Сталин считал, вспоминал С.М. Штеменко, что на всякий случай Степной военный округ надо заранее поставить на центральном направлении в затылок действующим фронтам, имея в виду возможность использовать его и для решения оборонительных задач, если к тому вынудит обстановка».[43] Ещё более определенно круг возможных задач округа в оборониельной фазе Курской битвы, Верховный очертит в конце июня 1943 г. в разговоре с его новым командующим генерал-полковником И.С. Коневым: «Видимо, предстоит очень крупное сражение, и Степному фронту предстоит в этом сражении сыграть большую роль. То есть в случае, если противник прорвёт нашу оборону, фронту необходимо будет создать ударную группировку, нанести мощный контрудар и разгромить наступающего противника, а затем перейти в контрнаступление. Готовя войска к этим активным действиям, необходимо сейчас привести всю полосу Степного фронта в оборонительное состояние Сталин обратил моё внимание на то, что оба направления и Орловскоеи Белгородское будут одинаково важны»[44].
Но это будет позже, на втором этапе подготовки, а через две недели после совещания в Кремле, 23 апреля, Ставка направила командованию округом директиву 30107, в которой определялись задачи на ближайшее время. В документе указывалось:
«1. На период доукомплектования войск Степного военного округа одновременно с задачами боевой подготовки возложить на войска округа следующие задачи:
а) на случай перехода противника в наступление ранее срока готовности войск округа иметь в виду прочно прикрыть направления:
1. Ливны, Елец, Раненбург.
2. Щигры, Касторное, Воронеж.
3. Валуйки, Алексеевка, Лиски.
4. Ровеньки, Россошь, Павловск.
5. Старобельск, Кантемировка, Богучар и район Чертково, Миллерово.
Командующему войсками округа организовать в соответствии с группировкой войск тщательное изучение командирами соединений и частей, их штабами этих направлений и возможных для развертывания рубежей;
б) принять, изучить и подготовить к обороне рубеж по левому берегу р. Дон Воейково, Лебедянь, Задонск, Воронеж, Лиски, Павловск, Богучар. Готовность рубежа к 15 июня 1943 г.;
в) произвести рекогносцировку оборонительного рубежа по линии Ефремов, Измалково, Чернова, Борт, Избище, Репьевка, Алексеевка, Ровеньки, Беловодск, ст. Дяткино, Каменск на р. Сев[ерский] Донец с целью определить состояние имеющихся на нем оборонительных сооружений, правильность выбора этого рубежа в соответствии с условиями местности. Особое внимание обратить на использование командных высот с целью создания наиболее выгодных условий наблюдения и системы огня»[45].
Тем не менее основной акцент в документе был сделан на главную цель СтепВО, для которой он первоначьно и создавался, освобождение Украины. Поэтому во второй его части Ставка потребовала немедлено приступить к подготовке войск именно к наступлению: «Войска, штабы и командиров соединений готовить главным образом к наступательному бою и операции к прорыву оборонительной полосы противника, а также производству мощных контрударов нашими войсками, к быстрому закреплению захваченных рубежей, к отражению контрударов противника, к противодействию массированным ударам танков и авиации и к ночным действиям. Особо тщательно отрабатывать вопросы управления войсками и взаимодействия родов войск на всех этапах боя и операции.
Серьезное внимание уделить обучению на двухсторонних учениях разведке противника, имеющей своей целью вскрытие системы обороны и его группировки. Требовать обязательного непосредственного участия в разведке противника ответственных представителей штабов всех степеней до армейского и фронтового включительно, особенно на важнейших направлениях.
Учения со штабами проводить, как правило, многодневные, непрерывные>, со средствами связи и разведки.
Учения с войсками от батальона и выше также проводить в течение нескольких дней, отрабатывая ряд связанных между собою тем, всемерно приближая условия учебы и быта войск к боевой действительности»[46].
Серьезное внимание уделить обучению на двухсторонних учениях разведке противника, имеющей своей целью вскрытие системы обороны и его группировки. Требовать обязательного непосредственного участия в разведке противника ответственных представителей штабов всех степеней до армейского и фронтового включительно, особенно на важнейших направлениях.
Учения со штабами проводить, как правило, многодневные, непрерывные>, со средствами связи и разведки.
Учения с войсками от батальона и выше также проводить в течение нескольких дней, отрабатывая ряд связанных между собою тем, всемерно приближая условия учебы и быта войск к боевой действительности»[46].
Вторую половину резервов, учитывая требования И.В. Сталина надёжно прикрыть московское направление, было решено расположить за правым крылом Брянского фронта в районе Калуга Тула Ефремов.
По воспоминаниям высокопоставленных генералов, участников тех событий, уже в начале апреля и в Москве, и на фронтах не было больших сомнений в том, что в предстоящей кампании главные события развернутся в полосе Центрального и Воронежского фронтов. И с каждым днем эта уверенность только крепла. Тем не менее с началом разработки Курской оборонительной операции, особено после поездок в войска Рокоссовского и Ватутина, у Г.К. Жукова возникло убеждение в том, что немцы могут нанести мощный удар ещё и в стык Воронежского и Юго-Западного фронтов, примерно там, где началось их наступление летом 1942 г. Мнение маршала разделял и генерал-полковник Р.Я. Малиновский[47]. Эту точку зрения оба настойчиво отстаивали вплоть до начала Курской битвы. Поэтому в качестве страховочной меры за стыком этих фронтов, в районе г.Лиски, Ставка сосредоточит 5 гв. ТА и ещё ряд резервных соединений, а на крайнем левом крыле 7 гв. А Воронежского фронта, по требованию Г.К. Жукова, оборона будет построена в два эшелона, т.е. на второй армейской полосе полноценная стрелковая дивизия будет стоять «в затылок» такому же соединению, развёрнутому на главной полосе.
Это один из фактов, который наглядно свидетельствует, что в ходе планирования летней кампании не только Верховный Главнокомандующий помнил ошибки прошлого года, но и его заместитель, который, кроме того, ещё и стремился учесть трагический опыт лета 1942 г. Причём, вероятно, в силу высокой профессиональной интуиции, Г.К. Жуков точнее, чем И.В. Сталин, просчитывал замысел неприятеля. По его мнению, «изюмский выступ» хотя и трудно было сравнивать со столицей, однако войска Юго-Западного фронта, находившиеся в нём, были серьёзной угрозой для ГА «Юг», которая не могла не сковывать инициативу её командования. Следовательно, с большой долей вероятности оно будет пытаться ликвидировать этот плацдарм, что, в общем-то, и случится при подготовке к «Цитадели». Напомню, в оперативном приказе б Гитлер отмечал, что при благоприятном развитии наступления на Курск (как и предполагал Г.К. Жуков) готов нанести удар на юго-восток (вариант плана «Пантера»). «Таким образом, уже в середине апреля Ставкой было принято предварительное решение о преднамеренной обороне, писал Г.К. Жуков. Правда, к этому вопросу мы возвращались неоднократно,, а окончательное решение о преднамеренной обороне было принято Ставкой в начале июня 1943 г. В то время уже фактически стало известно о намерении противника нанести по Воронежскому и Центральному фронтам мощный удар с привлечением крупной танковой группировки и использованием новых танков «тигр» и «пантера» и самоходных орудий «фердинанд»»[48].
Как свидетельствуют рассекреченные сегодня документы, Красная Армия была вполне готова первой перейти в наступление уже в мае, чего, кстати, немцы очень опасались. Однако Москва выбрала иной путь. Надо признать, что принятие этого решения требовало определённого мужества, т.к. за минувшие 20 месяцев войны в ходе стратегических операций советскому командованию ни разу не удавалось предотвратить прорыв своей полевой обороны танковыми клиньями вермахта. В лучшем случае противник блокировался в оперативной глубине, наспех сформированными новыми армиями и даже фронтами. При этом наши войска несли значительные потери, а враг получал под контроль большие территории. Повторение подобного Ставка уже допустить не могла. Курский выступ удерживали два фронта, имевшие в своём составе более одного миллиона человек, и разгром столь мощной группировки мог иметь катастрофические последствия. В 1999 г. в беседе со многой доктор исторических наук, полковник Ф.Д. Свердлов, которому в начале 1960 г. довелось слушать выступление К.К. Рокоссовского в Академии им. М.В. Фрунзе, вспоминал: «Маршал особо подчеркивал, что уже 28 апреля, во время обсуждения плана обороны фронта в Кремле, И. В. Сталин поставил перед его руководством задачу: ни в коем случае не допустить глубокого вклинения танковых группировок немцев в оборону, остановить не далее тактической полосы и обескровить их ударные соединения танковые и моторизованные дивизии. Такую же задачу, но чуть раньше (25 апреля. З.В.) в Кремле, получил от Верховного и Военный совет Воронежского фронта». Уже после событий под Курском, осенью 1943 г., И.В. Сталин в беседе с командующим 5 гв. ТА генерал-полковником П.А. Ротмистровым так изложил главные причины, которые заставили его принять решение о переходе к преднамеренной обороне, заведомо зная, что действующая армия по численности живой силы и количеству основных типов вооружения превосходила противника в разы: «Наша пехота с артиллерией очень сильна в обороне и нанесёт большое поражение наступательным силам гитлеровцев. В манёвренном же бою пехота не так сильна. Наши танковые войска вполне способны успешно вести бой в маневренных условиях. Однако в ситуации, когда фашисты имели почти такое же количество танков, как и Красная Армия, но обладали численным превосходством в тяжёлых танках, риск был необоснованным»[49].