В природе тоже неистовство. 2 октября в Москве стояла тридцатиградусная жара.
Церковный же Собор, на который было столько надежд, тонул в говорильне. Главный вопрос кому управлять Церковью: Святейший Синод или все-таки святейший патриарх?
Тихону как председателю приходилось вслушиваться в каждое слово ораторов.
Богослов Сперанский убеждал:
Верховный пастырь российский патриарх. Он будет объединять нас духовно, но даже поможет и материально. Кто же возьмет на себя Крест Христов крест борьбы, страдания за Церковь? Дайте того, кто бы во время гонений или притеснений Церкви государством мог, подобно Иосифу, дерзновенно войти к Пилату!
«Господи! Ведь накличут беды все эти умники», думал Тихон, огорченный подобными пророчествами.
Священник Востоков тоже стоял за избрание патриарха, но говорил не о грядущих бедах, а о беде за дверьми самого Собора:
Нынче наша разруха, ужасы нашей жизни, вообще трагические переживания русского народа всей своей совокупностью повелительно говорят: да будет снова на Руси патриарх! И вот почему. Мы переживаем время, когда таинственная, но страшная сила ополчилась на Крест Господа Иисуса Христа. Всемирная могущественная антихристианская организация активно стремится опутать весь мир и устремится на православную Русь. Но когда объявлена война нужен еще и вождь, и этот вождь нужен и нам, и нашей войне.
Мирянин Рубцов, инспектор народных училищ из деревни Рахманиново Тверской губернии, пугнул членов Собора тьмой веков:
Восстановление патриарха означает перевод нас из XX века в XVII.
С мест послышались крики:
Довольно! Довольно!
Но Рубцова поддержал юрист Радзимовский:
Голосовать за патриарха вообще не могу, так как не знаю, каков будет объем его власти и каков будет порядок его избрания.
Тихон дал слово протоиерею Бекаревичу.
Масоны на конгрессе постановили: ловите момент, когда на Руси будет низложен держащий. Гоните попов, осмеивайте религию этого вы достигнете благодаря темноте русского народа Распространяется древний гностицизм, спиритизм, каббала, теософия, отрицающие Христа. И я думаю, что нам нужен патриарх, который и принял бы на себя борьбу с новой религией.
«Это не пастыри, это политики, вздыхал про себя Тихон. Патриарх и для сторонников только оружие».
Астраханский епископ Митрофан хотел в святейшем видеть «представителя подвига и дерзновения».
Тотчас поднялся хор страшившихся патриаршей диктатуры.
Им всем ответил протоиерей Добронравов, законоучитель Александровского военного училища:
Вы даете патриарху силу лилипута, а требуете от него богатырских подвигов. Вы не даете ему ничего, а говорите: «Он встал и спас». Что-нибудь одно из двух. Или говорите прямо, что вы хотите дать патриарху всю полноту власти Или же перестаньте говорить о богатырях и вождях и сознайтесь, что патриарх не будет гранитным колоссом в Церкви, а сделается одною лишь декорацией, правда красивой, но едва ли нужной.
И вдруг все переменилось: на путь истины наставил даже самых крикливых, самых просвещенных ужас переворота.
26 октября из Петербурга приехал товарищ министра исповеданий, член Собора Котляровский. После его сообщения в зале заседаний разразилась тишина: Временное правительство арестовано, власть у Ленина, у Троцкого
Предстояло выслушать еще девяносто ораторов, но все это казалось теперь бессмысленным Россия в руках безбожников. Может, всего лишь на день, на два Но ведь и Временное правительство держится антицерковных, антихристианских взглядов
Встал полковник Кубанского казачьего войска граф Павел Граббе:
Я говорю от группы, у которой шестьдесят голосов Не сегодня, так завтра вместо речей мы услышим пушки. Предлагаю: первое прения прекратить, второе немедленно проголосовать за установление патриаршества в Русской церкви.
Проголосовали. А что еще оставалось делать: впереди тьма неизвестности.
Отступ
Святой жребий
Утреннее правило батюшка Алексий читал в своей келии. Но тишины и в монастыре не было, поднялся какой-то грохот, и батюшка затосковал о своей пустыни. Вдруг окно брызнуло стеклами, и в угол келии тяжело шмякнулся снаряд.
Ужасного гостя монахи вынесли в сад. Владыка Арсений Новгородский, живший в Чудове, благословил всем насельникам говеть. Приобщались Святых Тайн, когда снаряд ударился теперь уже в окно храма, стены вздрогнули от оглушительного взрыва.
Все взоры обратились к раке святителя Алексия: спас от смерти.
Дослужили литургию и с пением тропаря святому заступнику перенесли его мощи в пещерный храм Святителя мученика Ермогена. Гроб водрузили на престол, начали молебен и спохватились: книга с молитвой святителю осталась в соборе.
Киевский митрополит Владимир стал говорить молитву от себя. Слова его были так просты, что всем казалось: владыка беседует с живым, и у каждого теплилась в душе свечечка веры святой угодник Алексий не даст погибнуть.
По Кремлю били юнкера. Кремль занимал пятьдесят шестой полк, верный большевикам. Юнкера оказались сильнее, всю ночь они атаковали древние твердыни и утром выбили красных вон.
Монахи Чудова монастыря ушли в катакомбы. Неустанно пели тропарь Казанской иконе Божией Матери «Заступнице усердная».
Ужасавшихся батюшка Алексий ободрял крестным знамением:
Держитесь духа Сергия Преподобного.
Иные все-таки плакали, не ведали Господь удалил их от ужаса, который объял город. Кого-то ставили к стенке, кого-то «шлепали» навскидку, без команд и самостийных приговоров.
Война с каждым часом ожесточалась. Большевистский комиссар Израилев посадил корректировщика огня на колокольню храма Христа Спасителя.
В этот день, 29 октября, Господь спас святителя Тихона для дела Своего. Тихон ехал с Троицкого подворья на службу, снаряд разорвался в считаных метрах от экипажа Пулеметный огонь преградил дальнейший путь, пришлось вернуться.
Монахи и монахини кремлевских монастырей целую неделю прятались в подземельях, а Собор продолжал работу. 30 октября профессор Соколов сделал доклад об известных в истории Церкви избраниях патриархов.
Собор остановился на практике святого Константинополя: голосовать кандидатов; во втором туре из троих, получивших большинство, епископы тайным голосованием изберут достойнейшего.
Бои шли на Красной площади, на вечно воинственной Пресне, в Замоскворечье. Пушки били по Думе, по телефонной станции, но в Лиховом переулке голосовали.
Собор единого мнения не имел. Делегаты внесли в списки двадцать три кандидатуры. Опять был назван Александр Дмитриевич Самарин, от белого священства Шавельский
Четыре раза выстраивались члены Собора перед урнами. Наконец 31 октября кандидаты для архиерейского голосования были определены: архиепископ Антоний (Храповицкий) сто пятьдесят девять голосов, архиепископ Арсений (Стадницкий) сто сорок восемь, митрополит Тихон (Беллавин) сто двадцать пять.
Владыка Антоний свое первенство принял как должное. Разве не он ратовал за патриаршество и всячески был ущемлен за свою верность древнему канону царем, обер-прокурорами? Всем известно Антоний (Храповицкий) не только властен, но и деловит. У него дар духовного строителя. Хотят вождя, а кто из троих вождь? Арсений, ужасающийся самой возможности получить в руки патриарший посох? Тихон этот бодрячок-середнячок? Когда, кого, куда вел он за собою? Исполнитель Божьего дела, и только.
Владыка Арсений и впрямь просил Бога, чтобы чаша сия миновала его.
Тихон, чуть бледный, стал молчалив, неулыбчив. Кто-то подошел ободрить его:
Вы третий, но можете быть первым.
Я отдаю себя в волю Господа, сказал Тихон.
1 ноября члены Собора не покидали своего общежития в Каретном ряду. По Кремлю били тяжелые орудия.
Знать бы нынче имена «героев», чтобы помолиться о них. Впрочем, комиссар, руководивший огнем, известен: астроном Штернберг. Чужой. Но целился-то по Кремлю свой. Фамилия этого артиллериста Туляков.
Кто-то из пожалевших древние святыни снял с орудий прицелы. Туляков наводил, глядя в дуло. Три выстрела три попадания. Первым снарядом убил пятерых в двенадцати верстах от Кремля. Вторым снес трубу на заводе Гужона, третьим шарахнул по Златорожскому валу.
В семинарской церкви члены Собора епископы, священники, миряне устроили панихиду по всем павшим на московских улицах и в Кремле.
Избрали делегацию идти сначала в дом губернатора, где находился штаб большевиков, молить о прекращении кровопролития и о том же в Кремль, к юнкерам.
Возглавлял делегацию митрополит Платон, с ним были два епископа, Камчатский Нестор и Таврический Дмитрий, архимандрит Макарьевского Желтоводского монастыря Виссарион, два протоиерея, Бекаревич и Чернявский, два мирянина крестьяне Уткин и Юдин.