Через четыре года император повелел разрешить жительство в Киеве, как и во всех городах государства, еврейским ремесленникам, ученикам и подмастерьям, а всем членам семьи учащегося в правительственных учебных заведениях предоставлено было право жительства до окончания курса его обучения. К этому можно добавить, что наказание еврея-«преступника», прибывавшего в Киев и не входящего в вышеперечисленные категории, было незначительным, и за небольшое подношение можно было оставаться жить и дальше безо всяких забот. Таким образом, ряд богатых еврейских семейств Бродских, Гальпериных и других закрепились в городе и заняли достойное и влиятельное положение коммерсантов и домовладельцев.
Александр II. Худ. Е. И. Ботман, до 1856 г.
Скажем пару слов о В. Г. Гинцбурге, почетном попечителе Киевской еврейской больницы и 2-го Коммерческого училища, почетном блюстителе Фундуклеевской гимназии, крупном библиофиле и меценате. Владимир Горациевич подарил Киевской публичной библиотеке скульптурный портрет в рост Александра ІІ работы М. М. Антакольского, который, ныне забытый, стоит в углу двора Киевского музея русского искусства.
Не могу отказать себе в удовольствии вспомнить выпускника Житомирского раввинского училища Г. М. Бараца, родившегося в Дубно. Он прямой потомок ученого-иудаиста и праведника Бен-Рабби-Цадока (аббревиатура «Барац»). Еще студентом университета его зачислили на службу в Департамент духовных дел иностранных вероисповеданий, а с 1863 года Барац уже «ученый еврей» (была и такая совершенно фантасмагорическая должность в те времена) при Киевском, Подольском и Волынском генерал-губернаторе. Десять лет трудился Барац цензором еврейских книг, и лишь уйдя в 1881 года в отставку, обратился к адвокатской практике. Барац был чудаковат и рассеян, в Киеве о нем ходили легенды. Одну из них пересказал хорошо знавший его Шолом-Алейхем: «Он никогда не мог попасть к себе домой, пока не натыкался на дощечку с надписью Герман Маркович Барац. Однажды Барац внимательно посмотрел на дощечку, прочитал указанные на ней часы приема с трех до пяти. Взглянув на часы и убедившись, что сейчас всего лишь два, Барац решил, что Бараца, должно быть, нет дома. А раз Бараца нет дома, то Барацу здесь делать нечего. И он отправился на часок погулять в саду».
Владимир Горациевич Гинцбург
Литературно-публицистическая деятельность Германа Марковича продолжалась 50 лет, с 1860-х годов. Он постоянно активно и плодотворно выступал с сериями статей, всегда актуальных, злободневных и исторически достоверных. Некоторые из них (о происхождении Руси) я использовал для написания 1-го тома. Особенно важны для нашего периода содержательные «Материалы для истории водворения евреев на жительство в Киеве», напечатанные в нескольких номерах газеты «День», и затем собранные в отдельном оттиске (нач.1870-х). Особенно занимали Бараца памятники древнерусской письменности, над изучением которых он в течение многих лет трудился упорно и настойчиво, а результаты, представляющиеся ему верными и справедливыми, публиковал либо в периодической печати, либо за свои средства выпускал небольшими, но емкими брошюрами. Некоторые находятся в моей библиотеке. Эти работы, дополненные ранее неопубликованными, были выпущены в двух монументальных томах (причем первый из них в двух книгах) в 19241927 годах его сыном Л. Г. Барацом, также окончившим юридический факультет Киевского университета. Послужной список Льва Германовича не менее цветист, но значительно менее экзотичен, чем у его отца: директор Киевского отделения внешней торговли банка, профессор Киевского коммерческого института, присяжный поверенный, в 19141917 годах председатель контрольной комиссии Киевского общества по оказанию помощи евреям, пострадавшим от военных действий, автор многочисленных трудов по теории и технике банковского дела, финансам, статистике В 19221925 годах, находясь в Берлине, Барац был избран членом Русского Академического союза, председательствовал в Культурно-просветительской комиссии Союза русских евреев в Германии, преподавал в Русском Научном институте. В память о сыне Марке, погибшем 9 февраля 1926 года, Лев Германович передал библиотеке своего родного Коммерческого института (тогда уже КИНХа) значительную часть не только собственной, но и родовой библиотеки, в основном по экономике, статистике и финансам. Все сведения о Барацах мне сообщил Я. И. Бердичевский.
Кое-что о дедушке «дедушки Ленина»
Украине не выпало «счастье» видеть на своей земле В. И. Ульянова (Ленина). От этого страдали, в первую очередь, советские украинские художники! Им приходилось изображать его в Кракове на Шевченковском вечере, в Шушенском, Париже Но все биографы Ленина старались не вспоминать его родственные связи по матери. А ведь ряд народов по традициям определяют национальность по матери!
Родословную семьи Бланк начали изучать сестры Ленина Анна и Мария. Анна Ильинична рассказывала: «Старшие не могли нам выяснить этого. Фамилия казалась нам французского корня, но никаких данных о таком происхождении не было. У меня лично довольно давно стала являться мысль о возможности еврейского происхождения, на что наталкивало, главным образом, сообщение матери, что дед родился в Житомире известном еврейском центре. Бабушка мать матери родилась в Петербурге и была по происхождению немкой из Риги. Но в то время как с родными по матери у мамы и ее сестер связи поддерживались довольно долго, о родных ее отца, А. Д. Бланка, никто не слышал. Он являлся как бы отрезанным ломтем, что наводило меня также на мысль о его еврейском происхождении. Никаких рассказов деда о его детстве или юношестве у его дочерей не сохранилось в памяти». О результатах розысков, подтвердивших ее предположение, Анна Ильинична Ульянова сообщила Иосифу Сталину в 1932 и 1934 годах. «Факт нашего происхождения, предполагавшийся мною и раньше, писала она, не был известен при его [Ленина] жизни Я не знаю, какие могут быть у нас, коммунистов, мотивы для замолчания этого факта». «Молчать о нем абсолютно!» таков был категорический ответ Сталина. Да и вторая сестра Ленина, Мария Ильинична, тоже полагала, что факт этот «пусть будет известен когда-нибудь через сто лет».
Мария Александровна Ульянова
Ста лет еще не прошло, но уже опубликованные данные позволяют с достаточной уверенностью проследить родословную семьи Бланк
Прадед Ленина Моше Ицкович Бланк родился, видимо, в 1763 году. Первое упоминание о нем содержится в ревизии 1795 года, где среди мещан города Староконстантинова Волынской губернии под 394 записан Мойшка Бланк. Откуда появился он в здешних местах трудно сказать. Впрочем
Анна Ильинична Ульянова
Некоторое время тому назад известный библиограф Майя Дворкина ввела в научный оборот любопытный факт. Где-то в середине 1920-х годов архивист Юлиан Григорьевич Оксман, занимавшийся по заданию директора Ленинской библиотеки В. И. Невского изучением родословной «вождя мирового пролетариата», обнаружил прошение одной из еврейских общин Минской губернии, относящееся якобы к началу XIX века, об освобождении от подати некоего мальчика, ибо он является «незаконным сыном крупного минского чиновника», а посему, мол, община платить за него не должна. Фамилия мальчика была Бланк.
По словам Оксмана, Невский повез его ко Льву Каменеву, а затем втроем они явились к Николаю Бухарину. Показывая документ, Каменев буркнул: «Я всегда так думал». На что Бухарин ему ответил: «Что вы думаете неважно, а вот что будем делать?» С Оксмана взяли слово, что он никому не скажет о находке. И с тех пор этого документа никто не видел.
Так или иначе, Моше Бланк появился в Староконстантинове, будучи уже взрослым, и в 1793 году женился на местной 29-летней девице Марьям (Марем) Фроимович. Из последующих ревизий следует, что он читал как по-еврейски, так и по-русски, имел собственный дом, занимался торговлей, и плюс к тому, у местечка Рогачево им было арендовано 5 моргов (около 3 га) земли, которые засевались цикорием. В 1794-м у него родился сын Аба (Абель), а в 1799-м сын Сруль (Израиль). Вероятно, с самого начала у Моше Ицковича не сложились отношения с местной еврейской общиной. Он был «человеком, который не хотел или, может быть, не умел находить общий язык со своими соплеменниками». Иными словами, община его просто возненавидела. И после того как в 1808 году от пожара, а возможно и поджога, дом Бланка сгорел, семья переехала в Житомир.
Много лет спустя, в сентябре 1846 года, Моше Бланк написал письмо императору Николаю I, из которого видно, что уже «40 лет назад» он «отрекся от евреев», но из-за «чрезмерно набожной жены», скончавшейся в 1834-м, принял христианство и получил имя Дмитрий лишь 1 января 1835 года.