Резюме: Эмоция может рождаться как из чувства (длительного во времени), так и из краткосрочного ощущения. Это определяется, по большей части, типом личности. Оба варианта нормальны. Т.е. эмоции без чувств очень даже бывают. Легко.
Чувство же, в отличие от эмоций это, во-первых, внутренний процесс, не обязательно предусмотренный к выражению; во-вторых, растянутый по времени; и в третьих, чувства существуют по большей части между ситуациями, в фазе покоя.
Чувство может возникать как своего рода «конденсат» из подавленных эмоций, либо как реакция на оценочное суждение близкого человека. В первом случае это чувство по отношению ко внешним процессам и событиям, во втором случае это чувство себя, по сути самооценка, самоидентификация.
Чувство может быть выражено либо посредством сублимации в эмоцию (см. выше), либо через непрерывную, но низкоинтенсивную трансляцию своего «душевного состояния». Например, написанная на лице депрессия может быть вполне конкретным посланием «я не хочу здесь быть, оставьте меня в покое». В этом случае чувство также становится инструментом воздействия.
Как связаны эмоции и чувства? Существует мнение, что эмоции есть инструмент выражения чувств. Мне кажется, что это не совсем так, или не только так. В общем случае, чувства и эмоции могут быть не связаны вообще. Например, мы вполне можем любить кого-то в целом (это чувство) и злиться на него в конкретной ситуации (это эмоция).
Другое дело, что если какая-то эмоция снова и снова подавляется, не имеет выхода, она капля за каплей оседает внутри и формирует общее, фоновое отношение (к человеку или миру в целом). Т.е. собственно чувство. И это чувство, как накопленный заряд, может потом выходить спонтанно и без привязки к конкретной ситуации. Но порой неуместно и неадекватно. Такая связь между чувством и эмоцией вполне может существовать.
Если же эмоция не подавляется, она с бóльшей вероятностью приводит к исполнению желания, и это уже не про чувство, а про ощущение от обладания желаемым. Но не про чувства к нему. Эти процессы (чувства и ощущения) не пересекаются в моменте. И в этом случае оказывается, что чувства и эмоции не связаны никак, это параллельные процессы.
И это не «баг», а очень даже «фича»4, как говорят программисты. То есть не ошибка, а характерная особенность. Чувства и эмоции обслуживаются разными частями мозга, связь между которыми разная у разных людей.
В переводе на человеческий язык это значит, что ярко эмоциональный человек, который не сдерживает свои эмоции, не ограничивает свое влияние на окружающих и как следствие чаще получает желаемое возможно, никаких сильных чувств не имеет вообще. Вот так внезапно. Вы с легкостью найдете массу тому подтверждений, оглянувшись по сторонам.
Например, может оказаться, особенно у людей с повышенной эмоциональностью, что тот поток, который они непрерывно изливают во внешний мир это не выражение чувств, а наоборот, попытка их скрыть. Даже более того попытка скрыть не чувства, а их отсутствие. Они убеждают, в первую очередь самих себя, что эмоциональный равно чувствующий. И непрерывный поток эмоций нужен именно для отвлечения от чувств или их отсутствия. Своего рода «генератор шумовых помех». (Сравните: кто много говорит, редко умеет слушать). Страх встретиться со своими глубинными травмами, неумение и нежелание впустить другого человека внутрь себя прикрывается навязчивой эмоциональностью. Соответственно, партнер в этом случае не получает приглашения разделить их внутренний мир. Равно как и внутренний мир партнера тоже никому не интересен. Наоборот, «эмоции» существуют как некий фантом, иллюзорная область, созданная специально для того, чтобы вытеснить и подменить собой внутреннюю реальность обоих партнеров, и эта подмена выдается за близость. Даже если созданная иллюзия прекрасна, ощущение ее фальшивости всё равно остается.
И наоборот, человек, привыкший сдерживать свои эмоции и отказывать себе в желаниях неизбежно носит в себе много разных чувств. Именно потому, что не умеет проживать свои эмоции в полной мере в той ситуации, в которой они возникают, но как бы откладывает их на потом, как корова жвачку. Простите за грубое сравнение, ничего плохого про коров. Что постепенно трансформирует (а по сути искажает) его восприятие, создает своего рода фон для всех последующих событий. Независимо от того, позитивный получился фон или негативный, это все равно искажение.
Сенсорика (сенситивность, телесность), в отличие от чувств и эмоций, имеет два легко различимых аспекта: это ощущение и движение. Мне кажется понятным даже без дополнительных разъяснений, что ощущения обеспечивают получение информации из внешней среды, а движение (действие) есть инструмент воздействия на внешнюю среду. Тем не менее, они являются аспектами целого и обрабатываются одной частью мозга.
Аналогично эмоциям, суждения рождаются как на основе ощущений краткосрочного контакта с реальностью, так и на основе чувств длительного контакта с реальностью. В первом случае это короткие быстрые однозначные умозаключения, предназначенные прежде всего для регуляции собственного поведения, например: «огонь обжигает». Во втором случае, суждения возникают в результате длительного наблюдения и обработки большого количества данных, предоставляемых чувствами (потому что ощущения скоротечны и быстро забываются). Этот тип суждений оперирует, скорее, вероятностями: «если сделать вот так, то результат будет вот таким, с вероятностью N%, с периодом полураспада M лет».
Аналитическая работа по пониманию реальности, вычленению причинно-следственных связей это внутренний процесс. А суждения, возникающие в результате такой работы это уже инструмент, с помощью которого можно влиять на других людей.
Таким образом, мы имеем четыре функциональных блока психики: чувства, эмоции, сенсорику и рассудок. Каждый из этих блоков имеет два аспекта, один из которых обеспечивает получение информации, а другой является инструментом воздействия:
Для сенсорики (сенситивности, телесности) это ощущение плюс движение. Здесь разница достаточно очевидна.
Рассудок это анализ плюс суждение. Здесь различие тоже легко заметно.
Для эмоций разница тоньше, и не имеет хороших названий. Тем не менее, разница есть и она важна. Эта разница была описана выше.
Для чувств разница еще тоньше, и тоже не имеет хороших названий. Она также была описана выше.
Для каждой конкретной личности, в каждом функциональном блоке обычно преобладает один из аспектов восприятие либо влияние. Их взаимосвязь имеет строгие закономерности5. Мы еще вернемся к этому позже, в главе «Третье противоречие. Чувства и поступки».
Часть I. Страхи
Как рождается страх
Прежде всего, нужно определить понятия. Что такое страх? Страх бывает разный.
Сразу оговорюсь, в этой книге я не рассматриваю посттравматический синдром (ПТС). Он, безусловно, сильно влияет на жизнь и принятие решений, но в данном случае речь пойдет об условно здоровых людях, без острого травматического опыта. Итак.
Быстротечный страх, или испуг, возникает как естественная реакция на потенциально опасную, т.е. непонятную, ситуацию. (Здесь зафиксируем промежуточную точку отсчета неопределенность и сопутствующий страх неизвестного.) При этом наряду с испугом, также возникает любопытство и интерес. Иными словами, на непонятную ситуацию наше сознание реагирует парой противоположных откликов: испуг и любопытство.
Обе эти реакции естественны, бороться с ними невозможно и не нужно. Краткосрочный испуг, изначально, не является проблемой.
Какое-то время эти реакции борются внутри нас, и в конечном итоге одна из них побеждает. Если страх побеждает чаще, формируется привычка бояться. Если чаще побеждает любопытство, возникает привычка исследовать.
В качестве синонима к слову «любопытство» можно использовать также «интерес», «исследование», «влечение». Влечение в широком смысле, как установка на сближение. Без сексуальных коннотаций. (Сексуальное влечение является важным, но частным случаем влечения общего). В отличие от страха как установки на избегание. В дальнейшем в этой книге я буду часто использовать термин «влечение» именно в этом, широком, смысле, наряду с термином «любопытство».
Сознание ребенка, обладая изначально высокой адаптивной способностью, склонно выбирать любопытство. Любопытство предполагает дальнейшее взаимодействие с объектом, которое действительно может быть опасным, а может быть и приятным в зависимости от навыка ребенка.
Если взрослый поддержит детское любопытство и поможет ребенку научиться взаимодействовать, это закрепит паттерн любопытства. Если же взрослому «некогда» и «не до того», он попытается остановить потенциально опасное взаимодействие, вербально или невербально. Т.е. подменив объективно наступающие последствия собственным психическим или физическим насилием. (Зафиксируем две промежуточные точки страх психического или физического насилия.) Т.е., запугав или наказав ребенка. Зачастую превентивно, еще до фактического взаимодействия, до возникновения опасности. При этом, фигура матери чаще прибегает к вербальному психическому насилию, а фигура отца к невербальному физическому.