Ну а так как тесть всего этого не понимает, то до его сведения это начинают доводить кулаками и всем чем под руки попадётся а так как в этом зале предусмотрительно нет мебели, то под руки, как правило, попадаются другие физические лица и чьи-то голосистые в истерике причёски, за которые в этом беспорядочном водовороте мыслей и тел, хватаются люди облечённые сознанием своей правоты, которую они хотят втемяшить людям не правым, которых тоже немало и оттого противостояние начинает затягиваться. И так до прибытия соответствующих органов, которые и выводят эту рано обрадовавшуюся компанию дальше праздновать.
Когда же новобрачные и их сопровождающие лица покинули зал, и при этом не так, как за них мысленно надумала Марго, послав этой процессии многозначительную фразу на дорожку: «И даром не надо!», то Марго выходит из состояния вовлечённой задумчивости, и, наконец, замечает внимающую ей Валерию. О чём задумалась, а может и замечталась? улыбнувшись, спрашивает Марго Валерия.
Марго же не сразу ей отвечает, а она окидывает зал взглядом, после чего возвращается к Валерии и говорит. Мне нужен апельсин. Валерия, в ответ покосившись на неё, пока только смотрит, после чего сообразив для себя что-то, выдвигает ящик стола и вынимает оттуда спрятанный пакет. Откуда в свою очередь вынимаются два апельсина. Тебе какой? спрашивает Валерия.
А разве не ясно? переспрашивает Марго.
Я же не знаю, что ты задумала. Так что не ясно. Сказала Валерия.
Мне нужен горький. Сказала Марго.
Кто бы сомневался. Пробубнила себе в нос Валерия, кладя один из апельсинов на стол, а другой убирая обратно в пакет. Марго же подходит к столу, изучающе смотрит на апельсин, как будто в нём можно что-то особенное высмотреть, и только после этого берёт его.
Только будь внимательней, и не забудь, что в твоём случае природа поступила пристрастно. А это ведёт не к полной искренности по отношению к тебе. Сказала Валерию на дорожку Марго.
Учту. Крепко держа в руке апельсин, сказала Марго. Да, кстати, вопрос. Если смерть для тебя сладка, то не значит ли это, что пришёл твой час?
Это не ко мне вопрос. Ответила сбитая с толку Валерия.
Я знаю. Сказала Марго, направляясь на выход и, бубня себе под нос: «Даром мне такого не надо».
Глава 2
Вывод второй
Не верование человека, это есть своего рода его подростковый нигилизм, свойственный всякой незрелости с его максимализмом и желанием пересмотреть все прежние устои и установки, на которых стоит мир. И оттого-то он это своё не верование, а вернее, веру в своё безверие, так выпячивает наружу, повсеместно и обязательно прилюдно демонстрирует (ему непременно нужно одобрение, ну и злость сойдёт при обратном эффекте), и везде этим своим отрицанием божественных начал и вызовом основам жизни манкирует. Тогда как в человеке верование, есть одно из его врождённых, так сказать, установленных в нём начал. И вера жизненно необходима человеку, да хотя бы веря в себя, ведь на её основе строится вся жизненная конструкция человека. И, наверное, поэтому, его так легко заставить уверовать во что-либо, даже в самую что ни на есть несусветную бессмыслицу так велико желание человека во что-нибудь веровать. Где для этого многого и не надо, а всего-то нужно знать его чаяния и нужды, которые большим разнообразием и не могут похвастаться. Сказал представитель тайной организации, Никак, оторвавшись от зрачка оптического прицела и, посмотрев на Устранителя.
И как бы это когнитивным диссонансом не отдавало, а всего легче заставить человека поверить в безверие и в частности, в отсутствии веры в самого человека. А уж о человеке человек, обязательно судя по себе, всё, всё паскудное знает. И эти его знания, человек в сущности своей большая скотина, дай им только благоприятные условия для своего роста, то они не дадут человеку шанса для своего оправдания перед лицом этого другого человека, так много и по себе знающего о человеческой подлости. Так что когда он будет поставлен перед выбором, или я или он, то выбор для него всегда будет очевиден. Никак переводит свой взгляд на экран телефона, вдумчиво на него смотрит и задаётся риторическим вопросом:
И как же нам решить этот вопрос выбора? Никак некоторое время тратит на раздумье и, просветлев в лице, даёт ответ на свой же вопрос. В таком случае только жребий даёт чувство объективности. Как ты насчёт жребия? уж больно замысловато улыбается Никак, глядя на Устранителя.
И как же нам решить этот вопрос выбора? Никак некоторое время тратит на раздумье и, просветлев в лице, даёт ответ на свой же вопрос. В таком случае только жребий даёт чувство объективности. Как ты насчёт жребия? уж больно замысловато улыбается Никак, глядя на Устранителя.
Я только за. Следует ответ Устранителя. И что это будет за жребий? спрашивает Устранитель.
Сейчас увидишь. Сказал Никак, нажимая на телефоне кнопку вызова. И в тот же момент, в здании напротив, в том самом кабинете, где который уже час находятся в неведении насчёт своего будущего, члены совета директоров одного могущественного финансового конгломерата, а может и всего синдиката, а это бесконечно их мучает, даже не меньше чем вид этих ненавистных рож напротив, так сказать товарищей по несчастью, которых и так еле терпел из-за необходимости, а тут приходится во всю подвергать себя испытанию нахождения с ними в одном помещении столько времени, раздаётся телефонный звонок и он вновь по особому оживляет внутреннюю жизнь в этом помещении.
И, наверное, это отчасти хорошо, а то последний час в кабинете установилась такая смертная тоска, а это один из множества вариантов, и пока не самый плохой, сопутствующих нахождению долгое время в одном помещении людей разной формации (вот когда они начнут по очереди сходить с ума, то тут в пору бить в морду тьфу в тревогу, то есть в ту же, но другую морду а это непременно случится при долгой зацикленности на себе, а к этому как раз и принуждают взявшие их в заложники люди нелюди), что прикимаривший господин Талантов мог бы сойти за героя, раз он не побоялся уснуть в такой, насквозь пропитанной злостью и ненавистью друг к другу обстановке как-то общая беда не сплачивала их, а наоборот, разъединяла. А это оттого, что они смотрели на всё произошедшее с ними так, как они это привыкли делать, с позиции акционера, в призме своего инвестиционного портфеля. А это значит, что они не разделяли общих взглядов на происходящее, а только принимали их по необходимости, так как другого выхода не было видно.
Ну а этот, так геройски себя ведущий господин Талантов, типа делает вид, что ему всё ни по чём и если ему захотелось спать, то он будет спать и ничего ему не помешает, уже не только всех здесь в кабинете раздражает, а его похрапывание уже начинает сводить с ума, где члены совета начинают бросать на Спински свои полные мучения и надежды на избавление от этих мучений взгляды. Чей без толку болтающийся пистолет в руках, мог бы оказать всем здесь собравшимся бесценную помощь.
Да хотя бы тресни его рукояткой по голове. Предложил взгляд капитана Вернера.
И всё-таки подлец этот капитан Вернер, не могли не подумать другие члены совета, глядя на эти просьбы о помощи в глазах капитана Вернера, и его уже ничто в этой его грешной жизни не исправит сидит ближе всех к господину Талантову и сам ничего не предпринимает по отношению к его храпу, а просит об этом господина Спински, который, между прочим, находится на другой стороне стола.
Впрочем, храп Талантова перехватывает эту инициативу откровенной ненависти к капитану Вернеру и после очередного храпного посыла со свистом Талантова, все опять уставились на него и начали в нём узревать всякую человеческую недостойность и пакость. Да и господин Талантов хорош гусь. Придавив общим взглядом этого хмыря, по только что установившемуся общему мнению совета, начали выражать свои мысли выразительным взглядом члены совета. Вот что он спрашивается, хочет нам всем этим своим поведением продемонстрировать? Как и все задался про себя этим вопросом господин Лопатин, сурово поглаживая свою бороду. Чем вдруг, и главное, неожиданно привлёк к себе внимание со стороны руководителя западного крыла компании, пана Хлебовски. Вдруг увидевшего в этих движениях Лопатина скрытый от всех смысл.
Теперь-то понятно, почему это он решил отпустить бороду. В крёстном и само собой универсальном знамении, вдруг осенился догадкой пан Хлебовски, заметив, как необычно Лопатин поглаживает свою бороду он вырвал из неё пару волосков и с приговором в нос, разорвав, выкинул их. Это не дань патриархальным традициям, как он объяснял свою бородатость, и даже не желание быть на острие моды, как мы все повелись на это разумение, а здесь имеет место дремучее колдовство. С помощью которого этот Лопатин и гребёт барыши лопатой. А как ещё объяснить эту его удачливость, кроме самой удачливости, если он с одним лишь образованием, состоящим из четырёх классов церковно-приходской школы, добился таких впечатляющих успехов в бизнесе. Когда я, интеллектуал с двумя высшими и массой прикладных образований, плетусь в самом конце списка преуспевающих людей, а он занимает самые верхние строчки. Хотя может потому, что он плохо считает? задался вопросом к себе пан Хлебовски. Нет, не то, и он однозначно заключил контракт с самим дьяволом, и тот во исполнение своей части контракта, наделил его бороду магической силой. И этим знанием надо непременно воспользоваться. Подытожил свои взгляды на Лопатина пан Хлебовски, вглядываясь безумным взглядом в бороду Лопатина.