Со временем мы, конечно, привыкли к этой стукотне. А лично я привык настолько, что первые дни на берегу в тишине просто не мог заснуть, и непродолжительный сон накатывал только тогда, когда под окнами проходил тяжёлый МАЗ[15].
В столицу графства Эбердин мы вошли на полной воде. По-другому в порт войти невозможно, поскольку приливно-отливная зона в тех местах достигает нескольких метров. В дельте реки Ди были устроены специальные доки, отделённые от Северного моря шлюзами, по верхней кромке которых проходили арочные переходные мосты. Наш пароход встал в большом закрытом доке, отделанном по краям серо-синим гранитом.
В город пошли втроём: старпом, Боб и я. Принципа группового увольнения на берег, несмотря на все наши вольности, капитан отменить не мог. Послаблением было только одно группы подбирались сами, кто с кем хотел, а не принудительно, как требовала партийная инструкция, что для тех времён считалось большой вольностью.
Первым делом мы зашли в портовую таверну «Нью Инн». Там за столиками уже сидела половина нашего экипажа, потягивая из высоких стеклянных кружек эль или ирландский «Гиннес».
У молодой улыбчивой официантки, подошедшей к нам без заминок, мы тоже заказали «Гиннес».
Через пять минут на специальных картонных кружочках появились три кружки из толстого стекла с очень тёмным содержимым. Жареный ячмень, из которого готовят это пиво, делает его почти чёрным, а обязательная густая шапка желтовато-бурой пены создаёт очень респектабельный контраст с основным продуктом потребления. Тёмный тягучий напиток можно было и пить, и есть одновременно, настолько он был густым и насыщенным.
Да-а, такого пивка у нас не попьёшь, слизывая с пухлых славянских губ сугубо шотландскую пену, проговорил довольный и улыбающийся Боб.
Пиво отменное, подтвердил я, но зато у них космических кораблей нет.
И воблы, добавил старпом.
Это точно, подтвердили с соседнего столика. А я всё думаю, чего не хватает? Воблы!
Воблу будешь дома есть с «Жигулёвским», наставительно заметил старпом, а здесь жуй солёный арахис с «Гиннесом». Как, сынок, повернулся он к Бобу, нравится здешняя капиталистическая жизнь?
Скучно здесь, по-моему, отозвался Боб, как-то всё очень размеренно, морду уж точно никто не набьёт.
Это точно, прозвучал тот же голос из параллельной компании, и девки у них никакие тонкие да мелкие. Не женился бы ни на одной. Вот только «Гиннес» у них и хорош, а остальное так лабуда.
После таверны мы направились в город. Боб и я решили расширить свой гардероб купить себе если не шотландскую юбку, которую здесь называют «килт», то хотя бы приличные штаны из синтетической ткани и свитер из местной овцы. Мы остановились у витрины небольшого магазина, в которой были вывешены, наверное, все продаваемые вещи. К каждой вещи прицеплен ценник с ценами в гинеях. Мы долго не могли перевести их на фунты, пока за спиной не услышали голос:
Гинея есть немножко дороже фунта, но здесь можно торговаться.
Мы повернулись и увидели девушку совсем небольшого роста, с приятным и в то же время совершенно обыкновенным лицом. Короткие волосы, гладко расчёсанные на две половины, только-только прикрывали уши. На ней было застёгнутое на все пуговки коротенькое пальтишко тёмно-серого, почти чёрного цвета. Её миндалевидные глаза, по-детски удивленные, внимательно разглядывали нашего молодого кока.
Сынок, к тебе обращаются, подсказал старпом.
А Вы кто? неожиданно спросил Боб.
Я Кэтти, ответила девушка, живу в этом городе, русский учу давно. Вы из России? Моряки? Я вам могу чем-то помочь?
Катя?! удивился Боб, да ещё в Абердине! Это здорово! Конечно, мы русские моряки, и нам нужна помощь. Мы ничего не петрим в ваших ценах.
Петрим? переспросила Кэтти.
Ну, да! Не понимаем, дорого это или наоборот. Помогите нам, Катя.
А как вас зовут?
Меня Боб. Это Палыч, указал он на меня, а это наш старпом Валентин Сидорыч.
Я так и думала
Что думала? не понял наш молодой кок.
Что тебя зовут Боб. А это твой отец? кивнула она на старпома.
Почему отец? зычно захохотал названый сын.
Это потому, что тебя «сынком» обозвал, догадался старпом.
Мы все засмеялись.
Ну, сынок, похоже, приглянулся ты этой англичанке. Глаз с тебя не сводит.
Да и Боб, гляди, зацвёл, сказал я на ухо старпому.
Почему отец? зычно захохотал названый сын.
Это потому, что тебя «сынком» обозвал, догадался старпом.
Мы все засмеялись.
Ну, сынок, похоже, приглянулся ты этой англичанке. Глаз с тебя не сводит.
Да и Боб, гляди, зацвёл, сказал я на ухо старпому.
Боб с подачи Кэтти приобрёл себе плотный, рябой шотландский свитер, а я белые териленовые штаны, которые, как уверяла хозяйка магазина, никогда не мнутся. Она с остервенением мяла их в руках, но они всё равно принимали безупречную гладкую структуру.
Штаны явно не для нашего климата, сделал заключение старпом, а в Рио-де-Жанейро у нас заходы не планируются.
Зато практические, и летом хорошо, заметила наша новая знакомая.
Практичные, поправил её Боб.
Я русский знаю не идеально, смутилась Кэтти.
Нет-нет, запротестовал наш повар, что Вы! Если бы я знал так английский Вы же говорите почти без акцента.
Мы всей компанией пошли по узкой, идущей вверх улице, и маленькая Кэтти стала объяснять нам то, о чём мы даже не догадывались: