Из бизнес-шпилек в кеды фриланса
Путь к себе
Марина Генцарь-Осипова
Редактор и автор предисловия Полина Пудовкина
Корректор Екатерина Федорова
Фотограф Оля Иная
Дизайнер обложки Вера Филатова
© Марина Генцарь-Осипова, 2019
© Полина Пудовкина, редактор, 2019
© Оля Иная, фотографии, 2019
© Вера Филатова, дизайн обложки, 2019
Предисловие. П. Пудовкина
«Они не знают, какой воин скрывается за образом мамы трех девочек», сообщит нам муж автора в последней главе книги. К тому моменту мы уже ни на толику не будем сомневаться в его словах.
Перед нами хроника пути воина, который совместно предстоит пройти от строчки к строчке, от события к событию. Сражаться за любовь, за бизнес, за жизни своих детей и за себя истинную. Сыграть несколько партий со смертью и виртуозно обыграть. Но все же в один момент она придет забрать того, кто казался таким родным, и скажет: «Мое». А заодно прихватит кусочек тебя. И на месте оторванной плоти придется нарастить крылья.
Несколько раз дорогу нам перегородит камень. Налево пойдешь беду найдешь, направо пойдешь все потеряешь, прямо пойдешь себя обретешь. Только камень предательски умолчит, что, какое б ни выбрала направление, все перечисленное и еще тележка сюрпризов ожидают на пути. Большинство женщин так или иначе стояли перед этими дилеммами: мой это мужчина или нет, рожать или не рисковать, начать все сначала или сохранить семью, посвятить себя детям или спасать свое детище бизнес? Поэтому эта история очень женская и, нежно взяв за руку каждую читательницу, проводит туда, где хранятся ее личные свитки с ответами. Любой можно развернуть и, заново перечитав, вспомнить и переоценить: а туда ли я свернула? К каким последствиям это привело? Могла ли я тогда вообще поступить иначе? И вот это уже совсем не нежная история. Процесс переосмысления может стать очень болезненным. Но автор ни в коем случае не принудит нас к нему, проводив лишь до двери хранилища. А там уж самой решать остановиться или войти.
Эта книга создавалась на борту самолетов, в вагонах поездов, на палубах судов. Зарисовывалась в странах Европы и Азии. Чтобы пройти и записать свой путь, автору даже пришлось соприкоснуться с потусторонним миром, пережив клиническую смерть.
И вот девочка Марина из первых глав, та самая, что росла в частном секторе маленького городка и мечтала о подмостках столичных театров, уже стоит за кулисами и с трепетом ждет, когда мы откроем занавес перелистнем страницу. Чтобы она могла сыграть для нас свою главную роль. Себя.
Полина ПудовкинаВведение
Мэм, останьтесь одна, без переводчика. Мне нужно сообщить вам нечто важное.
Но мой английский не настолько хорош
Вы всё поймёте.
Экспедиция ушла дальше вглубь каменных коридоров древнего храма Ангкор Ват. В просторном колонном зале задержались только мы с мужем. Старый буддийский монах, обратившийся к нам, внимательно прищуривался. То ли от слабого зрения. То ли разглядывал так одному ему видимые и ведомые скрижали наших судеб.
Словно по чьему-то тайному сигналу в зал вбежала стайка обезьян. Они облепили мужа как дети и потащили играть. Так и не дав толком рассмотреть настенные узоры, что висели здесь уже тысячу лет.
Я уселась в позу лотоса прямо на холодный каменный пол и осторожно взяла из морщинистых рук монаха толстую стопку выцветших табличек. От старости они готовы были вот-вот рассыпаться в моих ладонях. Но допустить этого было ни в коем случае нельзя каждая сквозь времена несла важное послание. Старый провидец жестом показал, что таблички нужно положить на голову: «Внутренне сосредоточься на том, что тяготит твое сердце больше всего».
Внутренне? Мне казалось, что мысли кричат оглушительно громко, раздаваясь эхом в колонном зале. А ветер подхватывает и разносит их по всем коридорам древнего храма. И я улетала куда-то вместе с ними вдаль. Пока наконец монах не изрек свое пророчество.
Мэм умирает.
Длинная костяная игла вонзилась в стопку табличек и, кажется, пронзила насквозь мое сердце.
Но это только кажется, старик, не дав опомниться, тут же схватил мою руку в свои сухие ладони. Просто сейчас мэм гусеница. Кокон становится все плотней и тесней. Но скоро гусеница превратится в бабочку, у мэм появятся крылья, и она сможет летать.
Когда? Когда это произойдет? еле выдавила я слова, онемев от ужаса перед пророчеством.
В 33 года, монах уже откуда-то взял и начал завязывать мне на запястье красные нити. Ждать осталось недолго. Мэм очень счастливый человек! Не каждому дано переродиться дважды за одно жизненное путешествие.
Какое уж тут счастье. Если бы вы только знали, как мне тошно и пусто.
Все мы боимся жизни или смерти. Но куда сложнее оставаться в ловушке между ними, завязав последнюю, третью нить, старик прошептал, как будто в зале был кто-то, кроме нас двоих. Вас с ним невозможно разлучить. Вы лишь на время пошли разными дорогами, но обязательно встретитесь вновь.
Пламя очага отражалось в глазах старца, исполняя древний таинственный танец и донося до самого сердца слова, сказанные на прощанье: «Мэм и сама это знает, как и многое другое. Но ещё боится доверять своим внутренним ответам».
Откуда он узнал, что произошло? И мой возраст? Как он вообще оказался здесь, в полуразрушенном древнем кхмерском храме? Один посреди джунглей.
Мысли толпились в голове, пока мы плелись обратно, ища экспедицию. А к горлу подступали иные, сакральные вопросы, которые не успела, не решилась озвучить монаху.
Давай вернемся. Мне очень нужно! по моему умоляющему взгляду и дрожащему голосу муж моментально все понял.
Мы мигом принеслись обратно. Но монаха уже не было. Древний колонный зал был абсолютно пуст и мертв. Исчезли даже обезьяны.
Я осторожно взглянула на Сережу.
Нет, тебе не показалось, он тепло прижал меня к себе, мы долго стояли так, обнявшись и сохраняя молчание. Каждый о своем.
Пора догонять остальных, уже темнеет.
Гнаться. Догонять. Отныне именно этого мне хотелось меньше всего.
Часть 1.
Рожденная в СССР
Глава 1. Поздравляю. У вас будет урод
Поймите же, у вас родится урод! Вы что, правда, этого хотите? врач смотрела на меня поверх очков, победоносно, чуть ли не с ухмылкой. Как будто привела сокрушительный довод в решающем споре.
Зачем? Зачем же вы так? я не узнавала свой голос, он дрожал. От страха? Протеста? Возмущения?
В истерике я не смогла толком разобрать этих чувств. Вовремя, под предлогом спасения меня (но на самом деле врачихи), в кабинет ворвался Сережа.
Кульминация. Развязка. Занавес. Зал в моем лице рукоплескал стоя и распускал сопли.
Уже в машине я снова и снова прокручивала фатальный диалог с главным генетиком города. Что же это было за чувство? Вспыхнувшее в самый первый момент, а затем притаившееся на дне разума, мстительно выжидающее своего часа? Иди сюда, миленький, я рассмотрю тебя поближе. Нащупав его, я вздрогнула всем телом. Это было отвращение. Да, точно. Оно. Мерзкое, склизкое.
Но к кому отвращение? К врачу? Или все же
Муж гнал машину прочь от перинатального центра, а я гнала от себя гадкие мысли.
Сережа, наконец прервалось удушающее молчание, а что, если
Даже не думай об этом! он резко притормозил и оборвал меня. Мы будем рожать.
Мы? Как будто ты тоже будешь рожать?! я зашипела как загнанный зверь. Вообще-то я тебе не инкубатор, с матерью тоже надо считаться. Все кому не лень распоряжаются моей жизнью: то стыдят, то запугивают. Хоть кто-нибудь спросил, чего хочу я? Что вообще чувствую?
Машина остановилась, я завелась. Не помню, сколько ведер помоев вылила тогда на мужа, смиренно подставившего свою голову. Нечистоты лились бесконечным каскадом, пока шлюзы не закрылись и на смену потоку словесного дерьма не пришел поток слез.
Сергей осторожно положил мою голову себе на колени, украдкой гладя по волосам. Он молчал. Долго и угрюмо. Как вдруг я почувствовала, что сотрясается все его мужское тело. Подняв глаза, я не поверила им мой бородатый рыцарь рыдал словно мальчишка, не в силах совладать с эмоциями.
Сережа, перестань, я резко села и судорожно принялась стирать размазанную по всему лицу тушь. Ты должен быть сильным. Это я беременная. Это у меня гормоны. Это мне сказали, что внутри урод, которого надо вытащить, пока не поздно.