Здесь мы сталкиваемся с другим трудным постулатом Хайдеггера, столь значимым для образования: его критикой техники и рациональности. При достаточно очевидной ценностной нагрузке в частности, выраженной в дисциплинарном и моральном кодексе школы, ее ритуалах, практике и характере, государственной формулировке целей и соответствующем статусе различных концепций учебных планов, теория Хайдеггера помогает нам почувствовать, как именно образование способствует передаче ценностей более имплицитного свойства. Они играют чрезвычайно важную роль в формировании нашей взаимосвязи с миром и, таким образом, в создании как нашего представления об этом мире, так и представления нас о самих себе. Его анализ современной техники предполагает, что, по сути, она является способом разоблачения Бытия, выражающим движение к овладению и постижению мира как средства. И вследствие ее кажущегося очевидным успеха такой «вычислительный» способ мышления (рассматривающий все с позиции потенциальной выгоды для человека) репрезентирует господствующую и все более распространяющуюся современную рациональность в целом она стремится все классифицировать, оценивать, объяснять и прогнозировать, чтобы затем обладать интеллектуально и использовать материально. Это чрезвычайно тревожная мысль в ситуации, когда многие из тех, кто сопротивляется откровенно инструменталистскому подходу к образованию, приспосабливающему последнее к целям экономики, в качестве альтернативной образовательной цели поддерживает развитие рациональности. Такие «либеральные педагоги» стремятся предложить более благородную концепцию образования, декларирующую развитие и обогащение сознания как raison detre, и посредством торжества рациональности пытаются обеспечить основание для полного развития личности как мыслящего существа. Однако согласно анализу Хайдеггера подобная концепция сама находится под угрозой того, что в образование будет привнесен вариант такого агрессивного инструментализма, которому теория якобы противостоит. Если «беспристрастная рациональность», признанная арбитром правильности мышления, на самом деле чревата предвзятостью и «вычислительным» отношением к миру, педагогу-теоретику нужно быть чувствительным к тем ценностям, которые имплицитно заложены в знании, приняты, узаконены и используются для развития мышления учащихся и их представлений о мире и нас самих.
Важен не просто факт, что, например, в Великобритании внешне «вычислительные» предметы, такие как счет, основы химии и биологии, информатика, занимают доминирующее положение в учебной программе государственных школ. Настораживает характер всех предметов, а также наше понимание качества преподавания. Может случиться так, что весь процесс преподавания будет пониматься как вычислительная модель, изучаемые объекты в которой являются предварительно заданными независимо от конкретных учеников и постигаются в отсутствие полной их вовлеченности, о какой говорилось ранее. Возможна ситуация, когда литература и искусство также будут интерпретироваться рационально, с акцентом на традиционных категориях, канонах и истинах, которые можно усвоить и найти им практическое приложение (и оценку). Они уже не будут давать нам возможности вновь и вновь участвовать в непредуготовленном, непосредственном восприятии вещей. Это так не похоже на учебную программу в том числе по математике и естествознанию, в соответствии с которой преподавание бы велось с прославлением более открытых, «поэтических» качеств ее содержания, а также со строгостью и силой личной вовлеченности в процесс обучения. Помимо многого другого, что в ней содержится, концепция Хайдеггера ставит нас перед выбором фундаментального направления и обнаруживает свою значимость для теории образования, которая открыта перед «жизнью».
См. также очерки о Бурдьё и Фуко в данной книге.
Основные сочинения ХайдеггераWhat Is Called Thinking? / J. Gray (transi.). L.: Harper & Row, 1968.
Poetry, Language, Thought / A. Hofstadter (transi.). L.: Harper & Row, 1971. Being and Time / J. Macquarrie, E. Robinson (transi.). Oxford: Blackwell, 1973.
The Question Concerning Technology and Other Essays / W. Lovitt (transi.). L.: Harper & Row, 1977.
Martin Heidegger Basic Writings / D. Krell (ed.). L.: Routledge & Kegan Paul, 1978.
Дополнительное чтениеBonnett M. Childrens Thinking. L.: Cassell, 1994.
Cooper D. Authenticity and Learning. L.: Routledge & Kegan Paul, 1983.
Dreyfus H., Hall H. Heidegger: A Critical Reader. Oxford: Blackwell, 1992.
What Is Called Thinking? / J. Gray (transi.). L.: Harper & Row, 1968.
Poetry, Language, Thought / A. Hofstadter (transi.). L.: Harper & Row, 1971. Being and Time / J. Macquarrie, E. Robinson (transi.). Oxford: Blackwell, 1973.
The Question Concerning Technology and Other Essays / W. Lovitt (transi.). L.: Harper & Row, 1977.
Martin Heidegger Basic Writings / D. Krell (ed.). L.: Routledge & Kegan Paul, 1978.
Дополнительное чтениеBonnett M. Childrens Thinking. L.: Cassell, 1994.
Cooper D. Authenticity and Learning. L.: Routledge & Kegan Paul, 1983.
Dreyfus H., Hall H. Heidegger: A Critical Reader. Oxford: Blackwell, 1992.
Mulhall S. Heidegger and Being and Time. L.: Routledge, 1996.
Peters M. (ed.). Heidegger, Modernity and Education. Boulder, CO: Rowman and Littlefield, 2001.
Герберт Эдвард Рид (18931968)
С. М. ДОББС
Основой образования должно стать искусство[86].
Герберт Рид был одним из самых плодовитых, космополитичных и амбициозных английских пишущих интеллектуалов XX столетия. Практически не было сферы, где он не проявил бы себя на протяжении жизни как критик, ученый, поэт, адвокат, педагог. Его интеллектуальное наследие уникально по размаху более шестидесяти научных и популярных книг и порядка тысячи статей и обзоров, объединяющих и его собственные литературные труды, и неутомимые попытки представить культурно-политическую интерпретацию современного искусства и литературы. Он отстаивал такие таланты мировой величины, как Карл Янг и Генри Мур, и в то же время публично противостоял другим достаточно назвать здесь T. С. Элиота и У X. Одена. Будучи страстным поборником личной свободы, Рид снискал себе славу «философского анархиста» (и никогда не отрицал этих своих убеждений)[87], хотя в поведении и речах был крайне сдержан. Это был человек, сотканный из парадоксов и противоречий.
Родился Герберт Рид в Йоркшире 4 декабря 1893 года, вырос на ферме, посещал университет города Лидс. В годы Первой мировой войны он служил офицером пехоты, что, как у многих его современников, нашло захватывающее выражение в поэтических опытах например, в стихотворении «Обнаженные воины» (1919). После войны Рид несколько лет работал в Министерстве финансов (19191922), затем занял должность помощника смотрителя в Музее Виктории и Альберта в Лондоне (19221931). Некоторое время он преподавал в Эдинбургском университете (19311933), был редактором журнала «Burlington Magazine» (19331939) этого оплота культурного истеблишмента Англии. В 1930-е годы он выступал в поддержку писателей-модернистов Сэмюэля Беккета и Дентона Уэлча, художников Барбары Хепуорт и Бена Николсона. Редакция журнала открыла дорогу многим представителям академического и интеллектуального сообщества, а сам Рид как ведущий популяризатор модернизма стоял у истоков традиции выпуска серий общедоступных книг, журналов и газет по современному искусству, адресованных широкой публике.
Движимый этим порывом, Рид поднял на щит работы Джона Рёскина и Уильяма Морриса, ставших предтечами XX столетия с их стремлением сократить разрыв между искусством и жизнью путем трактования эстетических категорий как социальных ценностей (например, ремесленных традиций), берущих начало в визуальных искусствах. Что, в свою очередь, могло бы оздоровить гибнущие социальные структуры (подорванные индустриальной революцией). В то время как передовые литературные критики во главе с Элиотом отрекались от старых стилей, Рид разделял приверженность Рёскина к романтизму и упорно отстаивал творчество англичан Вудсворта, Колриджа, Шелли.
Собственно плоды творчества Рида вызревали, требуя его времени и внимания наряду с редакторской деятельностью и написанием критических статей. Стихотворения его были хорошо приняты, и между 1919 и 1966 годами их вышло несколько книжек. В «Песне», опубликованной в 1955 году, Рид «растворяет» себя в жизненной бесконечности и, возможно, в бесконечности традиции и искусства:
Так протяженно мое сердце,
Маленький яркий комочек крови,
Пульсирующей согласно
С твоим неумолчным потоком[88].
Несмотря на то что художественные предпочтения Рида были обращены к классике, его профессиональная миссия не была избирательной, как если бы ограничивалась лишь защитой традиции. Всю жизнь он пропагандировал новые направления в искусстве, настраивая на них и подготавливая к ним общество. То, что он делал, было в Великобритании беспримерным борьба авангарда за то, чтобы открыть обществу подлинную ценность модерна и распахнуть окно в современность, часто оказывалась здесь безуспешной. Рид же был участником дискуссий о новых формах индустриального дизайна и других визуальных искусств, поддерживая многочисленные авангардные направления от кубизма до сюрреализма и абстрактного экспрессионизма.