Владимир Зоберн
Большая книга рождественских рассказов
ДОПУЩЕНО К РАСПРОСТРАНЕНИЮ ИЗДАТЕЛЬСКИМ СОВЕТОМ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
ИС Р19-913-0512
Предисловие
Рождество Христово праздник свершившегося чуда. Каждый год новое и волнующее переживание удивительной Святой ночи, когда среди нас родился Бог.
Рождество воспевалось в человеческом творчестве с незапамятных времен. В Средние века народ радовался рождественским мистериям религиозным театрализованным представлениям. Огромный пласт народной культуры, связанный с великим праздником, дошёл до наших дней это всем известные рождественские гимны и колядки, хождение со звездой, создание игрушечных вертепов и, конечно, украшенная ёлка.
Но когда же Рождество вошло в большую литературу, создавая новую традицию? Когда родился жанр святочного, или рождественского, рассказа, представляющий читателям яркие истории из жизни, новеллы, притчи, сказки, овеянные духом зимнего праздника, осиянные светом Вифлеемской звезды?
В середине XIX века великолепный Чарльз Диккенс представил на суд читателей свои рождественские истории. Он публиковал их в декабрьских номерах журналов «Домашнее чтение» и «Круглый год». Всего историй было пять, и среди них наибольшую известность приобрела «Рождественская песнь в прозе», носившая подзаголовок «Святочный рассказ с привидениями». Да-да, была такая традиция, собираясь на Святках, пугать друг друга страшилками. Но книга Диккенса не «ужастик» и рассказывает она не о привидениях, а о духе Рождества, о чуде возрождения погибающей души излюбленная тема творчества писателя. К этой теме он обращается и в своём произведении «Сверчок за очагом». Именно оно представляет в нашей книге цикл «Рождественские повести». Обычно «Сверчка» не включают в современные сборники рождественских произведений, видимо, потому, что Рождество и Святки в нём не упоминаются, хотя дело происходит в январе и мы видим и зимний английский туман, и серебрящийся иней, и лёд на воде, и звёздную ночь
На самом деле во времена Диккенса, наверное, вполне было достаточно приуроченной к празднику публикации, ведь это самый что ни на есть настоящий святочный рассказ, каким он и был задуман писателем. В нём есть любовь и тайна, уют и тепло домашнего очага, немного волшебства, противостояние добра и зла и, конечно, тот финал, какой и должен быть в классическом рождественском рассказе.
Кстати, именно истории Диккенса дали нам возможность говорить о рождественском рассказе как о жанре. Хотя до Диккенса к теме Рождества обращались и другие писатели (Э. Т. А. Гофман, Н. В. Гоголь), но «Рождественские истории» приобрели такую популярность, что из подражаний им и родился жанр литературного святочного рассказа. И кто только ни писал эти рассказы, радуя ими на праздники почтеннейшую публику! Даже не особо верующие писатели с удовольствием сочиняли их. Надо сказать, что в основе классического святочного рассказа лежит чудо будь то нечто необычное, свершающееся в духовной жизни, или же откровенно сказочное, а может быть, и происходящее в рамках привычных для нас реалий. Но главное здесь осознание того, что в удивительную рождественскую ночь как бы расширяется пространство, Небеса сходят на землю, материальное подчиняется духовному. Чудом может быть, как у Диккенса, преображение человеческой души или же спасение от гибели, неожиданная помощь в трудной ситуации.
Но Рождество в литературе представлено не только классическими святочными рассказами. Охотно писали на эту тему и притчи, и сказки.
Например, немало рождественских сказок у знаменитой создательницы путешествующего с гусями Нильса Сельмы Лагерлёф. Она была первой женщиной-писателем, получившей Нобелевскую премию (в 1909 году) «в знак признания возвышенного идеализма, яркого воображения и духовного восприятия, характеризующих её труды» Легенды, сказы, сказки Скандинавии на этой почве возросла писательница Лагерлёф. Перенеся тяжёлую болезнь, она научилась мечтать, сочинять свои волшебные истории и не унывать сказки помогали ей в этом. На всём творчестве Лагерлёф лежит отпечаток её мировоззрения, а она была искренней христианкой, готовой помочь людям не только словом, но и делом. Так, например, в годы, предшествовавшие Второй мировой войне, Сельма Лагерлёф помогала германским художникам и писателям спасаться от преследований нацистов.
А другой знаменитый сказочник писал о себе: «Жизнь моя настоящая сказка, богатая событиями, прекрасная! Если бы в ту пору, когда я бедным, беспомощным ребёнком пустился по белу свету, меня встретила на пути могущественная фея и сказала мне: Избери себе путь и дело жизни, и я, согласно с твоими дарованиями и по мере разумной возможности, буду охранять и направлять тебя! и тогда жизнь моя не стала бы лучше, счастливее, радостнее» А сказал это Ганс Христиан Андерсен. Он начал писать сказки в зрелом возрасте, и они принесли ему величайшую славу.
Собственно, именно Ганс Христиан положил начало такому явлению, как литературная сказка. Многие сказки Андерсена могут быть непонятны современному читателю, их финалы покажутся ему грустными и трагичными, в то время как для христианина Андерсена они были светлыми и жизнеутверждающими, и, чтобы понять это, надо попытаться взглянуть на сюжеты таких сказок именно глазами их автора.
Представлены в этой книге и многие другие истории, действие которых происходит в Рождество и Святки. Некоторые из них нельзя отнести к классическим святочным рассказам, но все эти произведения представляют собой яркие и необычные образцы творчества их создателей.
Рождество время чудес. И эта книга приобщит вас к чуду, создаст праздничное настроение, подтолкнёт к размышлениям на вечные темы о смысле жизни, о любви и надежде, о том, что такое настоящее счастье!
Рассказы зарубежных писателей
Мария Луиза Раме (Уйда[1])
Птицы в снегу
Зима была такая суровая, какой никто не припомнит, и была она сурова повсеместно. Снег валил густыми хлопьями, беспрерывно, залепляя всем прохожим глаза. Он причинил много несчастий на воде и на суше: было несколько случаев кораблекрушений, занесения рельсов, задержки железнодорожных поездов, остановки почтовых служб, страшного замедления сообщений почти во всех провинциях южной Англии, а там, далее, на холодном, мрачном севере, эти сообщения даже совсем прекратились. И представьте себе, в самой южной провинции, в Девоншире, снег лежал также глубокими сугробами, а лёд образовал на реках толстую кору в этом благорастворённом влажном климате, где даже и в зимнее время нередко цветут розы, дуют тёплые южные ветры и всё зеленеет, как в июле.
Этим обстоятельством были особенно поражены маленькие обитатели старого дома священника, что возле реки Дарт. Никто из них, кроме старшего Рэя, которому было не более семи лет от роду, никогда не видел земли, покрытой снегом. Если же Рэй и получил о зиме некоторое представление, то это потому, что однажды провёл Святки у своей крёстной матери, жившей в покрытой тундрами и болотами местности Ист-Райдинга. Но его братья и сестры, Роб, Том и Дикки, и две крошечные младшие девочки-близняшки, Сузи и Нелли, никогда не видели земли под сплошным белым покровом, так что при взгляде на него им стало и весело, и боязно.
Итак, эти шестеро маленьких детишек жили в доме священника. Отец их был тот самый священник, которому принадлежал этот дом, а их мать увы, у бедняжек не было матери, потому что Бог взял её к себе на Небеса (как им говорили) в ту самую минуту, когда Он послал на землю с Небес Сузи и Нелли.
Это, может быть, пёрышки от крыльев мамы, глядя на тихо опускавшиеся хлопья ослепительно белого снега, сказал маленький Роб, который хорошо помнил мать и до сих пор часто плакал по ней.
Если бы у неё были крылья, то она, наверное, прилетела бы к нам, сказал Рэй, внимательно смотря вверх. Я не думаю, чтобы у неё были крылья; конечно, нет.
Но ведь папа говорит, что она теперь сделалась ангелом, а у ангелов всегда есть крылья, заметил Роб, который отличался от других положительностью своих взглядов и мнений.
Уж она, разумеется, воротилась бы к нам, если бы могла летать, сказал Рэй. Это, впрочем, если Бог отпустит её сюда, прибавил он в виде глубокомысленного рассуждения. А как вы думаете? Если бы она сказала Богу: «Мне хочется поцеловать Роба, и Рэя, и Тэмми, потому что им скучно без меня», то неужели бы Он не отпустил её к нам?
Роб помолчал несколько секунд, потом сказал своему брату:
Папа всегда говорит, что мама уже не придёт опять к нам; может быть, и Бог точно так же скажет: «Нет, я не пущу тебя туда».
Конечно, может быть и так, сказал Рэй, глубоко вздохнув.
Нет, мама уже больше никогда не воротится к вам, беспрестанно твердили детям все, нисколько не подозревая, какую печаль вносят они этими словами в детскую душу.