Николай Григорьевич! Смотрите! услышал он вдруг крик одного из воспитанников.
Там девочки тонут! добавил другой.
Тренер оглянулся и увидел, что четыре девочки, резвящиеся незадолго до этого в волнах на городском пляже, оказались в опасной ситуации уходящая волна увлекла их от берега, а дувший с Новороссийска ветер гнал прямо к пирсу, где их неминуемо разбило бы о бетон с торчавшей из него арматурой. Девушка постарше отчаянно боролась с волнами и, похоже, своими силами огибала пирс, но трёх младших неумолимо несло на опасные бетонные конструкции.
Стойте здесь! крикнул тренер воспитанникам и бросился на помощь. Он не стал прыгать с пирса в воду, чтобы самого волны не били о камень, а сбежал на берег и оттуда попытался добраться до девочек. Задача оказалась не из лёгких волны мотали мужчину как тростинку, но в мозгу звучал усвоенный с детства гвардейский девиз «Не отступать и не сдаваться!».
Девчонки, держитесь! Мы вас вытащим! крикнул Николай.
Девочки воспряли духом, поняв, что им помогут. Мужчина понимал, что расстояние до пирса уже слишком мало, чтобы успеть вытащить их на берег, и придётся выталкивать малолеток на пирс, где их подхватят крепкие руки воспитанников.
Трудно поднять над собой человека, даже ребёнка, находясь в воде, не имея опоры под ногами, тем более, когда волна несёт тебя на препятствие. Но выбора не было. Первую девчушку вот-вот прибьёт к пирсу и трагедии не миновать. Страшно! Волны прокатывались под плитами перекрытия, хлёстко ударяя по ним верхушкой, разбиваясь на тысячи блестящих брызг. В другое время этим зрелищем можно было залюбоваться, но сейчас голова ребёнка, торчавшая над водой, неизбежно столкнётся с этой каменной твердью. Что слабые детские руки могли противопоставить многотонной массе воды, бьющей в непоколебимую жёсткость бетона?
Волна подняла мужчину вместе с девочкой и бросила на камень. Швейкин воспользовался моментом, вытолкнув ребёнка ещё выше, приняв левым боком и рукой удар о бетон, используя при этом столб как точку опоры. Девочка оказалась на пирсе в крепком захвате начинающих, но уже настоящих дзюдоистов.
Получилось! Николай исполнился уверенности в возможности задуманного. Но со второй девочкой всё пошло не так он не смог поднять её с первого раза. Она была крупнее, да и к тому же в отличие от привычной схватки на татами, слишком многое зависело от своенравия волны. Мужчину ещё раз ударило о стену, сбивая дыхание и отнимая силы, но со второй попытки девочка всё же очутилась наверху.
Третья из девочек, с круглыми от страха глазами приближалась к уже порядочно уставшему Швейкину, с ободранными руками и боками, нахлебавшемуся воды. Он чувствовал, что уже не может её поднять, но это нужно было просто сделать. Он не помнил, как всё произошло. Видимо, из последних сил, используя инерцию своего тела, он выбросил её вверх, а сам по закону «действие равно противодействию» ушёл в глубину. Уже не было никаких мыслей, он просто осознавал себя под толщей воды. Где-то там, наверху, светлело небо и гуляли волны. Здесь, на глубине, спокойно и не нужны движения. Ничего уже не имело значения, и даже дышать было не надо, просто тихо опускаться на дно.
Но внутреннее упорство, свойственное жизни как таковой, взяло на себя управление телом, от которого отказался разум. Времени, очевидно, прошло немало, потому что воспитанники уже сидели на пляже и тоскливо смотрели на море. К ним присоединилась дочь Швейкина Марина, приехавшая на электричке из Туапсе. Железная дорога шла вдоль моря, так что перрон практически выходил на пляж. Она заметила знакомых мальчишек из отцовской секции. Их потерянный вид её насторожил, а то, что она смогла понять по их отрывочным и бессвязным ответам, просто потрясло.
В такие минуты время тянется как нудный кошмарный кинофильм: волны, поглотившие отца, равнодушно и неторопливо накатывались на пустой берег. Серое небо, веками взиравшее свысока на людские судьбы, жизни и смерти, философски глядело на очередную утрату. И только ребячьи сердца никак не хотели смириться с потерей, с её гадкой и подлой несправедливостью.
Может быть, именно этот отчаянный протест хлестнул по угасающему сознанию Николая. Не очень понимая, куда надо двигаться, он полуполз, полуплыл. Но тут ещё и сама волна вытолкнула его на берег, словно впечатлённая упорством и силой духа человека такого маленького по сравнению с морем, но несгибаемого и Непобедимого. Он выбрался на пляж ползком и упал на линии прибоя с невероятным сиплым вдохом: «Ы-ы-х!».
В такие минуты время тянется как нудный кошмарный кинофильм: волны, поглотившие отца, равнодушно и неторопливо накатывались на пустой берег. Серое небо, веками взиравшее свысока на людские судьбы, жизни и смерти, философски глядело на очередную утрату. И только ребячьи сердца никак не хотели смириться с потерей, с её гадкой и подлой несправедливостью.
Может быть, именно этот отчаянный протест хлестнул по угасающему сознанию Николая. Не очень понимая, куда надо двигаться, он полуполз, полуплыл. Но тут ещё и сама волна вытолкнула его на берег, словно впечатлённая упорством и силой духа человека такого маленького по сравнению с морем, но несгибаемого и Непобедимого. Он выбрался на пляж ползком и упал на линии прибоя с невероятным сиплым вдохом: «Ы-ы-х!».
Лица просветлели у всех присутствующих. Когда тренер отдышался, он потребовал показать ему спасённых девочек. Все были на месте. Девушка постарше тоже смогла обогнуть пирс и выбраться на берег. Она, как оказалось потом, училась в Кубанском педагогическом институте.
Вы только родителям пока ничего не говорите! попросил Швейкин.
Конечно, дети всё равно рассказали. Потом приходили родители, плакали и пытались отблагодарить, но Николай Швейкин отвечал: «Лучше помогите школе!».
Вечером за ужином дочка рассказала всей семье о происшествии. После пережитого ей захотелось задержаться у родителей, и она попросила мужа подождать. Жена Людмила побледнела и покачала головой. Но, в общем-то, жизнь подготовила её к подобным ситуациям.
Артём, сын Швейкина, спросил:
Папа, теперь тебе дадут медаль «За спасение утопающих»? Одну или три?
Не знаю. Точно не три, улыбнулся отец.
Медаль, к слову, так и не дали, поскольку случай не получил отражения в официальной отчётности.
Тебе было страшно, когда ты бросился в воду? спросила дочь.
Наверное. Некогда было об этом думать.
Но как же ты решился?
А я с детства знал, что мне надо совершить подвиг!
Такого заявления отца дети точно не ожидали.
Откуда ты это знал?
Просто знал и всё, сказал отец. Мы же в детстве взахлёб читали книги о героях пионерах и комсомольцах. Каждому были знакомы имена: Марат Казей, Олег Кошевой, Зоя Космодемьянская.
Эти имена и мне знакомы, но я не знаю, надо ли мне совершать подвиг, задумался сын.
Есть одна хитрость, улыбнулся отец. Мы не просто читали, а брали с них пример. На себя примеряли ситуации, в которых они оказались. Смог бы я сходить в разведку или организовать подполье? Когда это на себя примеряешь, то начинаешь готовиться. Надо быть сильными. На свалке механического завода набрали больших шестерёнок, взвесили, насадили на лом сделали себе штангу. Перекладина во дворе никогда не ржавела, отполированная до блеска мальчишечьими ладошками. Даже когда я ходил за водой с вёдрами, то для тренировки ещё по пути разводил руки в стороны качал дельтовидные мышцы. Когда у тебя есть сила, то легче решиться на действие. Ведь так?
Конечно.
Есть ещё одна вещь, которую надо знать. Ты бросаешься на помощь, когда привык помогать. Когда для тебя это естественно.
Про тимуровцев расскажи, включилась в разговор жена Людмила.
Ещё до войны литератор Аркадий Гайдар написал книгу «Тимур и его команда» знаменитая книга в то время. О ребятах, которые тайно (как детям без тайны?) помогали семьям солдат, ушедших в Красную армию. О том, как они сражались с хулиганами, которые разоряли сады у всей округи. Мы, если честно, тоже по садам лазили, а потом прекратили, стали тимуровцами кому-то воды принесём, кому-то дрова наколем всё потихоньку, по ночам, чтобы хозяева не догадались. Когда каждый день людям помогаешь, когда у тебя глаз ищет, кому нужна помощь ты всегда окажешься рядом, если кто-то попал в беду. Я ведь не в первый раз утопающих из воды вытаскиваю.
А почему ты нам не рассказывал? удивилась дочь.
Расскажи! попросил сын.
Николай Швейкин нечасто вот так по душам говорил с детьми. Дела, тренировки, воспитанники, соревнования, ремонт здания спортшколы в Шепси. В 90-е годы создать с нуля спортшколу было непросто. Хроническое безденежье в стране, ветшающее хозяйство, вездесущий криминал, равнодушные чиновники. Он с проблемами бился и боролся, не щадя времени и сил, но понимал при этом, что не додаёт внимание семье, детям. Поэтому Николай радовался возможности поговорить, вспомнить детство, родные места уральский город Кыштым.