Да все хорошо.
Ну да, конечно. У меня тут есть аспирин. Выпей, пока голова не разболелась, она достала из верхнего ящика стола пачку таблеток и протянула мне. Бери всю упаковку, потом вернешь.
Она бросила мне пачку. Я поймал.
От передозы аспирина еще никто не умер, пошутила она и глянула на часы.
Ухожу, заверил ее я, подходя к деревянной двери со стеклом и жалюзи.
Дверью не хлопать, крикнула она мне вслед.
Спасибо за аспирин.
Я поспешил к выходу, рассчитывая догнать Боголюбову. Спустился в холл и от лестницы спросил Кирилла, не выходила ли Кристина Боголюбова. Тот оторвался от газеты, прищурился, вспоминая, и сказал, что не видел, чтобы она выходила. Я поднялся обратно в редакцию, прошел по коридору мимо двери в дизайнерский отдел и завернул в буфет, где Боголюбова любила обдумывать свои статьи за чашкой крепкого черного кофе и разговорчиками с буфетчицей Аней. И тут же услышал обрывок их разговора.
я бы, например, не решилась на самоубийство, тревожным голосом сказала блондинка в бежевом блейзере, стоявшая ко мне спиной. Но вот, что толкнуло его на такой отчаянный шаг, мне предстоит выяснить.
Да, Кристинка, заворожено произнесла Аня, ну и напросилась же ты на работку
А что такого? Мне самой интересно, что произошло с Вольским возразила Кристина.
Ну не знаю, вздохнула буфетчица. Некоторые вещи знать не безопасно. Ты же не журналист федеральной газеты.
Простите, что прерываю вашу беседу, девушки, вклинился я, но наш редактор считает, что ты, Кристина, уже в пути. Она будет очень расстроена, если обнаружит, что ты еще здесь.
Ой, сказала Кристина, ладно, все, Аня! Я побежала. Спасибо, что предупредил, Марк, повернулась она ко мне.
Аня помахала ей вслед, и мы с Кристиной вышли в коридор.
Мы поедем вместе в квартиру Вольского. Мне нужно взять кое-что.
Кристина посмотрела на меня недоверчиво.
Что кое-что?
Статью, которую Вольский не закончил.
Я открыл дверь на лестницу и пропустил Кристину вперед.
Разве вешаются люди, не закончив начатое дело? Тем более, я слышала, что Вольский жизни без журналистики не видел.
Я пожал плечами, спускаясь за ней по ступенькам.
Может быть, и закончил. Просто не успел сдать.
Она остановилась. Я резко затормозил, чтобы не налететь на нее.
Слушай, воодушевленно начала Кристина, ты ведь работал с Вольским! А я его совсем не знала. Расскажи о нем. Мария Андреевна ждет от меня результатов. А чтобы были результаты я должна разобраться в материале не хуже следователей.
А зачем вообще занялась этим делом?
Хочу быть полезной, она застегнула блейзер и двинулась к выходу. Пойдем, Марк. Надеюсь, ты не станешь отрицать, что наш журнал по содержанию иногда уступает крупным центральным изданиям. Нам нужны резонансные темы. Я не собираюсь менять профиль нашего журнала, но предоставленную мне возможность использую максимально. И потом, это просто доброе дело.
Мы вышли на улицу. По лицу стегнул ветер. Над домами синели набегающие тучи, и лишь над горизонтом пролегла яркая прорезь ясного осеннего неба.
Я уверенна, люди, которые его знали, напишут качественно, но осторожно. А я готова копать, мы остановились под навесом автобусной остановки. Независимо от того, убили его или он повесился, меня беспокоит причина. Именно в ней вся трагедия. Именно мотив открывает нам глаза на жизнь. И каждый из наших читателей задумается всерьез о том, что произошло с незнакомым человеком Что?
И хотя мне не было дела до чужих трагедий, теряющихся в тени моей собственной утраты, я смотрел на Кристину, улавливая в ее словах отзвук тепла и подлинной человечности, долетевший до меня сквозь целую вселенную.
Может быть, ты справишься не хуже остальных, сказал я. Кажется, теперь я понимаю, почему ты взялась за это нелегкое дело. Наверное, главное как раз заключается в том, чтобы рассказать людям о причине. Ты совершенно права.
Она радостно засияла.
А что ты написал о Вольском? Все ведь писали пару слов о нем для некролога.
Я засунул руки в карманы куртки и задумался, глядя на здание на противоположной стороне улицы. Мне не хотелось лгать ей.
Что и все, несколько добрых ничего не значащих слов, сказал я. Раньше я всерьез не задумывался о таких вещах. О том, что человек чувствует, зная, что сейчас умрет, и при этом делает это. Убивает себя. Наверное, он ощущает полную пустоту. Просто вакуум в душе. И, наверное он должен чуточку ненавидеть себя, чтобы убить.
Что и все, несколько добрых ничего не значащих слов, сказал я. Раньше я всерьез не задумывался о таких вещах. О том, что человек чувствует, зная, что сейчас умрет, и при этом делает это. Убивает себя. Наверное, он ощущает полную пустоту. Просто вакуум в душе. И, наверное он должен чуточку ненавидеть себя, чтобы убить.
Мои слова, должно быть, прозвучали для Кристины угнетающе, потому что она некоторое время молча смотрела куда-то в сторону.
Ты говоришь так, словно не веришь, что его убили, ответила она.
Выяснить, что там произошло, это ведь твоя работа. А я просто близок к тому, чтобы почувствовать в душе вакуум.
Автобус был почти полон. Мы пробрались на пустое сиденье. Всю дорогу Кристина расспрашивала меня о Павле. Ее интересовали любые подробности. Мне особо нечего было ответить. Пришлось сказать, что когда приедем в его квартиру, она сама на все посмотрит и составит свое мнение.
Автобус остановился на нужной остановке на окраине города. Пройдя от остановки через рынок и миновав проспект, по которому тянулась длинная пробка, мы попали во дворы.
Я никогда не был у Вольского. Его дом мы искали долго. Вокруг стояли одни пятиэтажки. Из подъездов доносился запах сырых подвалов, фасады многих домов выглядели обшарпано и уныло. Под тротуарами стремились ручейки дождевой воды. Кристина шла, брезгливо поглядывая под ноги, аккуратно переступая лужи и с интересом разглядывая окружающие дома.
Не могу жить в таких местах, сказала она.
Я сейчас в подобном доме живу, вслух вспомнил я.
Серьезно? И как?
Нужен капитальный ремонт. Но я не жалуюсь, мы остановились перед проезжающей Волгой. Кристина отступила на шаг назад, чтобы на ее сапожки и блейзер не попали брызги из лужи из-под колес. Мне все равно, где жить.
Почему?
Мы свернули в соседний двор.
Это сейчас не самое важное.
А что важно?
Просто каким-то образом двигаться дальше.
О, мы пришли, сказала Кристина, глядя на табличку с номером на торце дома. Квартира Павла в следующем подъезде, добавила она понизив голос, потому что из опущенного окошка стоящего рядом BMW цвета антрацитовый металлик с растрескавшимся лобовым стеклом на нас смотрел водитель.
Мы зашли в подъезд и поднялись по узенькой окрашенной по боку лестнице на четвертый этаж. Кристина подошла к двери квартиры номер 34. Нажала пальчиком на кнопку звонка.
Соседи в курсе, что мы должны прийти? кивнул я на дверь.
Да, Мария Андреевна звонила сегодня утром.
Через полминуты к двери подошли, и зазвякали замки. Дверь открылась на четверть, в проеме стоял немолодой мужчина в теплой серой рубашке:
Да?
Здравствуйте! Журнал «Интересная Жизнь», мы пришли взять у вас ключи от квартиры 33, сказала Кристина. Мы заберем материалы Павла Вольского для журнала, которые он не успел сдать, и тут же вернем вам ключи.
Да, конечно, сказал мужчина и ушел вглубь квартиры. Вы заходите, пригласил он нас из дальней комнаты.
А у нас обувь грязная, громко сказала Кристина с лестничной площадки в квартиру.
Ничего, у меня уборка, так что заходите.
Кристина обернулась на меня, потом зашла в квартиру и осмотрелась. Я следом. Безвкусный интерьер. Через открытые двери виднелись плотно заставленные мебелью комнаты.
Хозяин квартиры вернулся, протягивая Кристине связку ключей. Она передала их мне и повернулась к мужчине:
А вы хорошо знали Павла?
Ну, в общем, знал, да. По выходным вместе пивка выпивали, там на дачу ко мне когда-то ездили. Но, вообще, Павел был человеком не компанейским, поэтому случалось такое не часто. А что? он сложил руки на груди и прислонился плечом к стене.
Кристина я показал в сторону двери в подъезд, я пойду, осмотрюсь там.
Да, хорошо. А я пока переговорю с она посмотрела на хозяина квартиры.
Дмитрий, сказал тот, Дмитрий Краснов, он протянул и пожал руку Кристины, потом мою.
Очень приятно, проговорил я и вышел.
Позади меня еще слышались голоса, когда я шел к оббитой дермантином двери квартиры номер 33.
Как вы думаете, какова причина такого отчаянного поступка Павла? слышался голос Кристины.
Дмитрий Краснов что-то увлеченно начал ей отвечать.
Я нашел в связке ключ для верхнего замка. Замок туго поддался, и дверь тут же приоткрылась. Не увидел на двери ничего, что указывало бы на минувшее присутствие полиции. Дверь не была ни опечатана, ни загорожена лентой, на ней даже не было записки, где указывался бы номер телефона для тех, кто может поделиться полезной информацией. Это было странно. Если в полиции открыли дело об убийстве, на двери должно было быть хоть что-то, что указывало бы на проведение следственных работ. Я задержался в дверях, разглядывая на дверной раме следы клейкой ленты на случай, если ее кто-то сорвал, но не увидел и их.