Тане - Сергей Ерохин

Ах, Таня, Таня
Если бы ты знала,
как много непотраченной любви
и времени как у меня осталось мало

Текут рекой без остановки дни,
в конце впадая в Океан Забвенья
и растворяясь в общем забытьи.
Нет никому от этого спасенья.

Смешаются волной  мои, твои
и прочих человеков  чувства, мысли.
Всё станет общим и уже ничьим.
И даже, знаешь, в некотором смысле,
ненужным, по рядку причин.

Не станет всех когда-нибудь однажды, 
для каждого определен свой срок 
а я останусь в памяти бумажной,
тебя оставив в и между строк.

Поскольку  да  хочу, надеюсь, веря,
что в круговерти, суетности дней,
как  не о самой пусть, но 
 о большой потере
ты вспомнишь обо мне

Я не смогу тебе сказать, что чувствую 
ты понимаешь почему, моя хорошая

Жизнь превращается в постылую и грустную,
когда осознаешь ошибки прошлого
и начинаешь думать о напрасности
потраченного на кого-то времени.
И видеть приближение опасности
остаться на один один с потерями.

Но, продолжая верить и надеяться,
хватаясь за последнюю соломинку,
выстраиваешь дом, сажаешь деревце,
на малую рассчитывая толику
Вселенской Божьей милости и мудрости,
дающей по заслугам всем и каждому,
его достойные, огромности и скудности,
к чему-то подготавливая важному,
что может сбыться скоро или временно
сместиться в будущее  в зону ожидания.

Что там?  увы, никто не знает верно, но
в душе лелеем тайные желания

У меня к тебе серьёзный
разговор, Татьяна-джан.

Я вчера зарезал розу
острым лезвием ножа
и смотрел, как умирает,
нежный розовый цветок

Мне теперь не видеть Рая,
потому что я жесток.

Но пойми и, если сможешь,
не суди  хотя бы ты!
Ведь для той, кто всех дороже,
развожу в саду цветы.

Только зря.
Моих стараний
оценить ей не дано 
не моя она и тайной
им остаться суждено

Так к чему беречь, лелея,
никому не нужный цвет,
если все равно истлеют
лепестки в потоке лет,
бесполезно облетая,
не порадовав её,
будто птиц осенних стая,
уходя в небытиё?

Хочешь  сочиню тебе сонет,
Нежностью наполненный и лаской.
Или, приглушив вечерний свет,
Убаюкаю волшебной сказкой

О прекрасном принце на коне,
Цвета ослепительного снега,
И принцессе  о тебе и мне
И, пока опутывает нега

Тело стройное твоё в ночи,
Мне позволь побыть с тобою рядом
Если можно, просто промолчи 
Я пойму. Влюбленному не надо,

Иногда, в тиши звучащих, слов,
Чтобы чувствовать и передать любовь.

Поспи,
а я, твой тихий сон храня,
побуду рядом
Просто буду рядом 
полночной тенью, облаками, садом

Ты не почувствуешь присутствие меня
и не увидишь, полусонным взглядом
водя кругом и темноту кляня,
лжецом считая, подлецом и гадом
того, кто сон твой, на исходе дня,
зарекся бдить,
проснувшись вдруг

Нет сладу
с тобою, женщина!
Любимая моя
и непонятливая  снегом, листопадом,
капелью вешней, звездным мириадом 
я был всегда, обличие приняв
всего-всего вокруг тебя.

Но рада
бывала ты не мне, а бытия
дарам, чьи прелесть и отрада
ласкали душу, за собой маня

В свежестроенную баньку,
шансы надвое деля,
пригласил подружку Таньку,
очищенья тела для
и души от всякой скверны,
посылаемой на нас
(искусителем, наверно)
каждый день и каждый час.

И потом у самовара 
толстопузого, как я 
чай попить, составив пару
мне, пока горит заря,
на закате пламенея
золотистою каймой

Пригласил, надеждой грея
душу с сердцем, разум свой
замолчать на чуть заставив
силой воли, так как он
убеждал, что я для Тани
стар уже со всех сторон.

Может быть  не мальчик точно.
Но позвал не связи для
созидания порочной,
а для у-до-вольст-ви-я.

Продолжаю тему баньки
и моей подружки Таньки.

Уговаривал неделю 
и конфетой, и кнутом
завлекал.
Не захотела,
мне своим прелестным ртом
«нет» сказав.

Жалела после,
локти острые грызя,
что меня  решила  возле
ей уикенд провЕсть нельзя.

Побоялась или что-то?
Или просто было лень?
Но зазря прошла суббота
и воскресный также день.

Да и пятницы остаток
не запомнился никак 
не оставил отпечаток
в сердце.

Ей.

А я  чудак,
надышавшись жарким паром,
на полОчке голышом
посидев часочков пару
(или больше),
в сад пошел
и в тенечке на качели,
завернув себя в халат,
лег, вдыхая через щели
носовые аромат,
доносящийся из кухни:
мяса, чаю с мятой и
и цветов.

Когда б не мухи
да зануды-комары
так и спал бы, так и спал бы
до вечерней до зари

Но, увы, нервишки слАбы
и терпел лишь до поры,
в дом уйдя, где самовар и
кое-что ещё к нему

А Татьяна
Пусть состарится одна в своем дому.

Какие губки!
А очки..!
Большие, дужки волнами.
А там  за кадром  каблучки
под ноженьками стройными.
Наверно
Не уверен, но
у Одри Хепберн  в пику ли
красоткам?  было так в кино
про римские каникулы.

*******

Она хорошенькая  Одри  спорить нечего.
И фильм хорош, благодаря которому
Им повезло  и ей, и Риму вечному 
Попасть в одну счастливую
историю.
Всё также в главном городе Италии 
Всё те же камни, то же небо синее
Она теперь уже была бы старая
Ты молода.
И ты её красИвее!

Это может быть странным,
но прошу тебя, Тань:
стань моим Талисманом 
ну, пожалуйста, стань! 
приносящим удачу
на житейском пути

Правду-матку не прячу 
лучше мне не найти.

Бог с ней  банькой и прочей
ерундой для телес.
Нет душе моей мочи
всей тебя больше без 
красоты твоей внешней
и сокрытой внутри

Не хочу жизни прежней, 
черт, меня побери! 
обижающей вечно,
врущей за и в глаза,
что всегда будет течь, но 
так и хочет слеза
прокатиться скупая
по щетинности щек 
знаю: жизнь не такая.
Есть у каждого срок
на любовь и на дружбу,
на веселье и грусть

Пусть нам всем то, что нужно
ниспошлет Небо!
Пусть!

Чтобы легче шагалось
от начала к концу.
Чтобы всякая гадость
не пристала к лицу.

Чтобы кочки да ямы,
да дожди-холода
не мешали бы прямо,
не свернув в никуда,
до минутки особой,
свой прошествовать путь

И сопутником чтобы
рядом был кто-нибудь,
кто заботой, где надо,
оградит, как щитом,
от проблем и награды
не попросит потом.

Нам вдвоем с Талисманом
будет все по плечу.

Я тебя, Татияна,
в Талисманы хочу!

Ты мне приснилась
Не волнуйся  нет 
все было до приличности невинно!
Хотя от лампы шел интимный свет
и комнату заполнил запах винный.
И сам я был разнуздан и раздет
на верхнюю  по пояс  половину.

Но ты явилась мне не в неглиже.
Наоборот  в одном из лучших платьев,
в котором образ твой  на рубеже
невинности и страсти  был понятен
не сразу  и святому, и ханже
нашлось бы для ума и глаз занятье.

Приблизившись, холодною рукой
коснулась лба, поправив одеяло
заботливо, тихонько: «Ты такой
горячий!  озабоченно сказала 
Тебе сейчас необходим покой»
и

Отсвет благородного металла
забрезжил жёлто в промежутке штор 
всходило солнце, растворяя тени,
прервав, начавшийся, как-будто, разговор
А я лежал, боясь привстать с постели 
спугнуть тебя, не отрывая взор