Заметай, на веник.
Да, что ты, Сонюшка, тебя давно признал, как можно? Не позволю при честном народе.
Миша, вези.
Да, я мигом, руки трясутся. Раз и в ведерко. Чистенько, как в стакашке Наврал, наврал и про кабинет, и про премию, и про тюрьму с овчарками, и в тюрьме не был, все больше по 15 суток отбывал.
Точку сотри, дурак, мажешь тут грязными руками.
Это мы быстро, твоя верхушка, золотце, твоя. Ишь, смеются, не уважаете, не стыдно вам, детей имею малых
ФЕНТЕЗИ
Юмореска
Выходя из дома в весьма хорошем настроении, я след в след попал в компанию Вальтезы, возвращающейся с работы.
Моего не видел? спросила она меня первым делом.
Игорька, что ли, обрадовался я, вспомнив ее выпивающего супруга.
Вальтезу, как говорится, из десятка не выкинешь, а кто устоит перед красотой, и меня понесло: «Где ж ему быть, наверное, на рыбалке, запаслись со свояком удочками, червяков накопали, конечно, и с собой прихватили пару бутылок (и я выразительно пощелкал пальцами по горлу в районе кадыка), удочки, значит, закинули. Выпили. Мало показалось. Рыбалкой в основном Игорек занимался, а свояк за самогонкой подался, к Серафиме у ней знатная «жижка», наловчилась самогон с димедролом гнать: ноги отказывают сразу, и ничего не помнишь потом в долг, до получки у другой самогонщицы-Наташки перехватили теперь им не до рыбалки
Вальтеза слушала меня внимательно, пытаясь определить, правду ли я говорю: «Где же, думаешь, они сейчас?»
А я продолжил фантазировать: «Игорек, конечно, домой приполз, на навозной куче, как в прошлый раз, отсыпается, тепло, а свояк как обычно в лопухах у дороги, сапоги и кепку еще раньше потерял, но живой!
Я продолжал в том же духе, но Вальтеза меня уже не слышала, а вскоре с ее подворья раздалось: «Паразит! Опять набрался, все деньги, что на хлеб оставляла, нашел. Я тебя щас». Послышались удары и стоны. Обычное дело для наших мест.
Но к вечеру в конце огорода, когда я, подхватив ведра, решил заняться поливом капусты, передо мной из ниоткуда вдруг выросли две могучие фигуры, явно караулившие меня в кустах. «Игорек со свояком, мелькнула запоздалая мысль, чего им надо?» Но ситуация прояснилась быстро, когда меня взяли за «грудки».
Ты что моей Вальтезе наплел на счет рыбалки? процедил сквозь зубы Игорек, мол, пили там с собой принесли за самогонкой гоняли, деньги в долг искали Ты с нами пил? Откуда знаешь, что я отсыпался за двором Про свояка рассказал, что его в кювете нашли и домой привезли на лошади без кепки и сапог.
Ребята, да вы что, залепетал я, еще чувствуя железную хватку Игорька и стремительно приближающееся дыхание свояка, готового по первому сигналу стереть меня с лица земли, хотя для этого хватило бы и одного Игорька, с его бульдожьим захватом. Друзья мои, я просто шутковал, фантазировал, значит, представил себе, как могло быть вы же знаете, что я непьющий.
Теперь будешь пить лекарства, мрачно пошутил свояк, заходя сзади.
Ребята, я же свой, деревенский, сосед ваш, все собирался с вами поближе познакомиться, четвертинку припас.
По тому, как дрогнула и ослабла рука Игорька, осеклось и стало отдаляться паровозное дыхание свояка, понял: защита сработала.
Смотри, больше не возникай.
Два громадных кулака, описав вокруг моей физиономии замысловатые траектории, ушли с орбиты.
Ладно, так и быть, бить не будем, но больше не шуткуй, где твоя четвертинка, быстрее тащи.
Домой я слетал как на крыльях
Жив, жив, пела душа, повезло, не убили выручила четвертинка».
С тех пор не фантазирую, не шуткую, а Вальтезу стороной обхожу.
ФРАЗЫ
До тех пор доказывал, что он хороший, что его стали считать плохим.
Графоман, попав на тот свет, стал творить и там, но апостол Петр пригрозил ему возвращением на землю.
Любитель штурмовщины, укорачивал один путь, не догадывался, что увеличивает другой.
Трудная работа, говорил неэрудированный плагиатор, каждая похищенная мысль стоит десятка своих.
Приспособленцу сказали, что он вылитый «крокодил». Приспособленец тут же сменил трость на вилы.
Досадные очечатки
«Дьявольвация» фунтов стерлингов.
Говорил знакомым, что у него в подчинении вистЮбилярный аппарат.
«эСэС калация Пентагона во Вьетнаме.
«эСэС калация Пентагона во Вьетнаме.
«Кап-капперативный» дом.
Под углом 40 градусов
Пошел по стопкам отца
Бокальное трио
Пьяный гардеробщик опять выкидывал номера.
Находясь на излечении, алкоголик стал «перебирать» в уме,
***
Начайство
Трудовые бубни
Народный исказитель
Клестный ход на пасху
Палочки-скиталочки
Завлисаскладом
Напивает себе цену.
Пропил годок заводской
Сутрапезники
Рыцарь без страховки и упрека.
Ликеро-водочные иззелья.
Автобус зального следования.
Пьяница: ходячее виражение.
ПЕТЯкантроп.
Начиняем местную передачу.
Украшение строптивой
Клёнопись
Смогсшибательная погодка
По юлению сердца
ФРАНТовик
Адокомнатная квартира.
Самогонщице: и на старуху бывает порука
Лодырю: на перекур трудностям
Вес попутал оправдывался продавец.
Туристы на ломе природы.
О нем всегда вели разговор, как о стоящем футболисте
ЖИЛАнный друг
Спорная страны по футболу
Фюйтьболист.
Дрожащая половина.
Пожарный инспектор испытывал особую симпатию к бесПечным домовладельцам.
Тоска почета
Хромология
Путаводитель
Грамзапасы
***
Перед стартами тренер горнолыжникам спуску не давал.
Жизнь футбольного вратаря это взлеты и падения,
Хочешь пойти в гору стань туристом.
Мечта вратаря ватерпольной команды выйти сухим из воды.
Во втором тайме команды обменялись фолами.
Про хоккейного вратаря, впервые одевшего маску, стали говорить, что он, наконец, нашел свое лицо.
Первые большие шаги в большом спорте сделал спортсмен на соревнованиях в тройном прыжке.
«Прямо прохода не дают», жаловался центрфорвард на защитников команды противника.
***
В узких кругах имел большие связи.
В чем сомневаешься, то знаешь лучше всего.
Нерадивый пастух держал коров в загоне.
Коллектив жаловался в один голос.
Опростоволосилась смыла краску с волос.
И сухарь-человек, может иметь подмоченную репутацию.
Складка произвела на утюг неизгладимое впечатление,
Иногда схватиться за соломинку важнее, чем схватиться за ум.
Из докладной прораба: материала нет, возвожу воздушные замки.
Даже в черных очках оптимист все видел в розовом свете.
Для домашних сцен репетиции не требуются.
Болезнь вывела алкоголика на чистую коду.
«Мне хоть бы хны», не унывала одна из модниц.
***
«Какая муза его укусила?» размышлял редактор, читая рукопись начинающего критика.
Мечта начинающего прозаика попасть в переплет.
«Ни слуху, ни духу», так выразился руководитель духового оркестра об одном из музыкантов.
«Шутки в сторону», приговаривал конферансье, готовясь к выходу на сцену.
«Не будь дураком», увещевал режиссер артиста, отказывающегося от роли Иванушки-дурачка»
***
Августейшая особа: ушедший в отпуск в августе.
***
Прежде чем решиться на замечание- подумай, а сделаешь ли ты подобное замечание своему начальнику.
***
Если разговор двух собеседников возвращается к тому с чего был начат, значит разговор надо кончать.
ЖИТЬ МОЖНО!
Юмореска
Ура а а! У нас новенькая сотрудница в отделе появилась Радости-то, радости! Карау у ул! сколько у ней увлечений и подруг!
Зоинька (так новенькую величают), в свои девятнадцать лет уже дважды побывала замужем. От пережитого она подолгу и с удовольствием курит и названивает по телефону задушевной подружке-Феньке, или Фенька звонит ей. Кончается разговор всегда одним и тем же Зоинька заедет за Фенькой или Фенька навестит Зоиньку.
В свободное от этого важного дела Зоинька наводит красоту: красится, выщипывает брови, занимается ногтями; не без интереса смотрит в окно или привычно глотает какие-то пилюли, а иногда открывает книгу и пробует читать. Уморясь, уже на 1-й странице, тщательно готовится к чаепитию и никогда не выключает приемник. Она вечно не высыпается. Ей лень сходить в столовую. Одним словом, Зоинька полностью разочарована в жизни. Но и это полбеды.
Можно закурить, Трофим Маркелович? слышу нежный голос. Это ко мне. Я краснею от внимания и разрешаю. На мое несчастье я не курю.
Скоро Зоинька скрывается в сиреневой дымке Говорят, что это очень хорошие сигареты На Зоиньке очень много драгоценного металла и редких минералов. А как ей идет курить: тогда она становится похожей на киногероиню Но вот Зоинька начинает двоиться, троиться, затем спиралью вытягивается вверх и превращается в сияющую башню, вдруг расплываясь, преобразуется в подобие ювелирной витрины Когда Зоинек, башен и витрин становится несколько, я понимаю, что отравлен, качаясь, выхожу в коридор Семь шагов вперед семь назад. Здесь у кабинета шефа безопасная зона, здесь не курят. На улицу тоже не выскочить без потерь на лестничной площадке у таблички «Не курить» во всю дымарит готовый рассыпаться в прах от прикосновения ласковый старичок с пергаментным лицом; рядом жадно поедает дым молчаливый молодец с огненной бородкой и баками. Это завсегдатаи. Распахиваются двери и бегут, бегут курильщики из других отделов, на ходу, словно собираясь драться, выхватывают из карманов кулаки с зажатыми в них папиросами и спичками.