Мэр понял, что сопротивляться глупо и бесполезно, по крайней мере, именно эта мысль посетила его измученный мозг. Не те это ребята, которых можно легко выставить за дверь. А вот они, при упорном неповиновении, разбинтуют не только руку, но и всю его тёмную бухгалтерию, а потом, без сожаления, захлопнут за его спиной тяжёлую железную дверь. Однако, если нельзя сопротивляться, то торговаться никто не запрещает, благо, этим миром движет коммерция.
Хорошо, я согласен, нарочито беззаботно сказал он, и стал медленно освобождаться от бинта. Может, я и вёл себя как ребёнок, но любимая игрушка уж больно дорогая. Честно вам признаюсь, что я сам был крайне удивлён её стоимостью. Думаю, господа, вы также будете шокированы увиденной цифрой.
Нас невозможно удивить и шокировать, это наша привилегия. Вы сами, буквально полчаса назад, могли в этом убедиться.
О, это правда. Тут мне возразить нечего. Вы можете до смерти шокировать!
Человек в строгом костюме принял такой же строгий вид:
Это только тех, кто нагло пытается юлить и делать из нас дураков, проявляя, тем самым, неуважение не только к нам, но и к самому Президенту.
Да вы что такое говорите! воскликнул мэр, в порыве искреннего уважения, граничащего с проявлением суеверного идолопоклонства. Только не к Президенту! Ни за что и никогда! Да я лучше себе эту самую руку отрублю! Затем, для убедительности, добавил. Отгрызу!
Наконец, он освободил руку от бинта и, заискивающе глядя в глаза приблизившегося полномочного агента, ласковым голосом пропел:
Уважаемый товарищ, может, как-нибудь договоримся тет-а-тет? Без огласки? Найдём взаимовыгодные точки соприкосновения? Очень не хотелось бы
Но ледяной холод, исходивший из глаз напротив, вынудил градоначальника внутренне содрогнуться и замолчать. Он был неприятно удивлён, что великая магия денег не произвела своими волшебными чарами не только ожидаемого эффекта, а совсем наоборот вызвала ненавистное отторжение. «Либо опасается коллег, либо редкостный фанатик», подумал мэр с сожалением, подразумевая под редкостным фанатиком редкостного идиота.
Тот, в свою очередь, спокойно переписал цифры и протянул подчинённому, дав указание:
Ты составляй по всей форме протокол, а я с господином мэром буду договариваться и искать точки соприкосновения.
Подчинённый глянул в листок и присвистнул, а господин мэр обрадованно воскликнул:
Давайте! Давайте договариваться и искать! Умные люди всегда смогут договориться, если они достаточно умны не только для того, чтобы уметь зарабатывать деньги, но и достаточно мудры для того, чтобы легко делиться ими с друзьями.
Прекрасно сказано! воскликнул агент. Вот сейчас мы и узнаем, насколько вы мудры.
Давайте узнаем, и вы убедитесь, что я очень мудрый и не жадный человек, умеющий быть благодарным до конца жизни.
Посмотрим. Я вам предлагаю два варианта решения проблемы. Вариант первый, вы категорически отрицаете очевидный факт, и мы, под чутким руководством Президента, занимаемся вашим делом и телом вплотную. Вас устраивает такой вариант?
Мэр в ужасе недоумевал, но решил события не форсировать. Надо выждать. Может, второй вариант окажется более приемлемым.
Ни в коем случае, уважаемый, шёпотом ответил он, глядя собеседнику в подбородок, не осмеливаясь посмотреть в глаза.
Прекрасно! опять воскликнул нежданный гость, ставший вдруг хозяином положения. В таком случае, остаётся только второй вариант. Но дабы в дальнейшем пресечь всякие пошлые поползновения, ставлю в известность другой альтернативы нет, как не будет и третьего варианта. Ну что, излагать второй вариант?
Градоначальник, скорее всего уже бывший, после такого предупреждения грустно осознал, что в своих надеждах он ошибся. Того, чего он ждал и к чему стремился, не последует. Утратив последние иллюзии, он опустил голову и прошептал:
Да.
Но человек в чёрном, обладавший масштабными полномочиями, нисколько ими не кичился и не возносился, из озорства тиранически запугивая и унижая жертву, а совсем наоборот он всячески старался поддержать и приободрить свою жертву. А всё потому, что он был профессионалом высочайшего класса и всегда чётко понимал, что главное результат. Он человека видел насквозь, даже если тот не падал в обморок, и, исходя из этого, выбирал тактику поведения.
Вы зря заранее посыпаете голову пеплом, агент говорил мягко, почти ласково. Всё не так уж сумрачно в вашей дальнейшей судьбе. Вот послушайте, что от вас требуется. Вы сейчас присядете к столику и напишете полное признание в хищении означенной суммы. А мы, взамен, предоставляем вам срок, но уже не тюремный, а только обязательный для уплаты данной суммы в пользу государства. Компенсировать ему, так сказать, понесённый по вашей вине ущерб.
Но это же немыслимо! в отчаянии воскликнул мэр. Где я возьму такие огромные деньги!
Агент, сочувственно улыбнувшись, развёл руки в стороны:
Тут я вам, конечно, не советчик, для этого существуют другие органы, но могу предположить, что образ жизни и среду обитания придётся поменять. Зачем вам этот дворец? А также придётся избавиться от лишней, в повседневной жизни вовсе не обязательной, роскоши, в виде дорогих автомобилей и всяких глупых безделушек, именуемых драгоценностями. Вот всё это я и имел в виду, когда говорил о непосильном грузе.
Но даже всего этого не хватит, чтобы покрыть недостачу!
Сердобольный агент и здесь утешил и успокоил:
Государство всегда идёт навстречу сознательным гражданам, добросовестно выполняющими взятые обязательства. Оставшаяся сумма будет ежемесячно взыскиваться из вашей зарплаты. Я думаю, процентов двадцать, не больше. Так что, ещё можно жить!
Высокопоставленный чиновник выглядел окончательно растерянным от нахлынувших противоречивых чувств. От тюрьмы, вроде бы, избавлен, а вот от сумы, заплатив такую сумму, ещё неизвестно. Но из двух зол, как известно, выбирают
А где и кем я теперь смогу работать? голос на последнем слове предательски дрогнул.
Ну, если вас не устраивает должность мэра, то на ваше усмотрение. Ограничений государство не ставит.
Мэр ошалело посмотрел на по-прежнему улыбающегося агента:
Разве меня не снимут с поста?
Мужчина наклонился к самому уху мздоимца и доверительно зашептал:
Если всех с клеймом снять, я уж не говорю посадить, то чиновничий аппарат страны оголится наполовину. Минимум. А это уже государственный коллапс. А руководитель вы, в целом, не плохой. По крайней мере, Президент по работе претензий к вам не имеет, а когда избавитесь от злостной чиновничьей зависимости, то и подавно. Таким образом, вам предоставляется редкостный шанс оправдать высокое доверие. Да, я думаю, после сегодняшнего инцидента многие задумаются над своим поведением. Из тех, конечно, кто останется в живых и в здравом рассудке.
Неужели нас так много? скорее обрадованно, чем удивлённо спросил мэр, и совсем, как оказалось, не бывший.
Агент глянул на своих подчинённых, стоявших на достаточном расстоянии, чтобы не услышать его шёпота.
Скажу больше, по секрету: все депутаты, весь кабинет министров, то бишь, наше правительство, ходят, кто рискнул выйти, в кепи с длинными козырьками и белых перчатках. Даже сам Президент, по такому знаменательному случаю, отменил все речи и перенёс все встречи, и только по телефону принимает наши доклады о проделанной работе. Вот такие обстоят дела. Только это между нами. Т-с-с-с, и приложил свой палец к губам мэра. Идите, пишите.
Но в этот момент затрезвонил телефон. Звонила жена. Градоначальник умоляюще посмотрел на своего спасителя:
Товарищ начальник, можно ответить жене?
И человек, с ледяным взглядом и добрым сердцем, дал добро:
Быстренько обрадуйте супругу и бегом к столу. Время не ждёт! Не вы у нас один. У нас ещё уйма работы аж до полуночи.
День К. Новая шутка незнакомца
Глава 1
Примерно недели за две до очередного празднования Дня «К», государственного праздника, уступающего по значимости лишь Дню Великой Победы, у Президента ночью случился конфуз. Нет, конечно, не тот, что случается с маленькими детьми, пожилыми людьми и хроническими алкоголиками. Просто как-то совершенно неожиданно во сне ему открылась страшная тайна. Кто-то шёпотом, по большому секрету, сообщил ему, что его народ подумать только! его, Президента, не любит. И не то, чтобы совсем не любит, но в последнее время, прямо скажем, как-то недолюбливает. Не долюбливает до той степени обожания, которую он считал уже пройденной отметкой в легендарном марафоне к вечному сиянию славы.
И даже во сне он категорически отказывался в это поверить, негодуя и требуя доказательств. Но самое интересное то, что доказательства ему были незамедлительно предъявлены, однако, проснувшись, он совершенно их не помнил, хотя во сне, это он помнил точно, они выглядели настолько убедительными, что Президенту сделалось больно и тоскливо от такой чёрной неблагодарности и несправедливости. Он ведь действительно свято верил, что творит сплошное благо и что-что, а уважать и любить его просто обязаны! От такого разочарования Президент проснулся злым. И он, конечно, мог бы плюнуть на подобную глупость, но его сильно беспокоили странным образом стёршиеся начисто из памяти факты и аргументы, казавшиеся во сне стальными, и которые теперь, уже находясь в сознательном уме и твёрдой, непреклонной воле, смог бы с лёгкостью опровергнуть.