Жара всердце декабря
Так тепло и приятно смотреть в белый экран и ждать. Падая на кровать, вляпался втихаря в моё протрезвевшее время.
Я же знаю, что ты спрятался в сердце возмущений ревущего декабря, в этой шаткой и гулкой системе. И мы по цифровому коду прошли и весну опередили ты делаешь камни зимы пламеннее всех костров Сицилии.
Вьюга и время, мороз щиплет сухие руки, в твоём имени тысячи букв, я в себе заключаю морали недуги многие, синяки на теле, и аллергию на невозможность врать.
Всё наше лучшее в лифте, отчаянно за плечи хватать. Отказаться от чая боюсь. Всё равно подчинюсь, как бы не бесновалась, и на каждый раз нужно выдумать новые коды.
Предложи мне секс, вечность и бутерброды, и заставь выбирать только что-то одно, может, то, что больше знакомо раскрасневшийся нос, серое небо, его холода и твоей теплоты неочевидная связь.
Мы вышли из дома, и показалось, что весна началась.
2011«Я зову тебя в пламя»
Я зову тебя в пламя.
Завлекаю я знаков тайным узором.
Я хочу между нами
Вновь посеять рябое, штормящее море.
Возжигается, тлеет
Ритуальный костёр в безразмерной пустыне,
И сигнально дымит он,
Чтоб дорогу сюда не забыл ты отныне.
Но ты знаешь все коды.
У тебя на вопросы мои есть ответы.
Все прошедшие годы
Ты вытравливал сказки, ты жил только этим.
Я зову тебя в пламя.
Как щенок, теребящий покойника ногу.
Неуёмная память
Не даёт мне забыть это хоть ненадолго.
Я же помню так ясно:
Пробивая все стены, как тайфун, как цунами,
Сотню сказок назад
Ты позвал меня в дикое, красное пламя.
Маяки
Пела песни я о молчании,
Танцевала за упокой.
Мои годы журчали чаем,
Моё время текло рекой.
Я попробовала прощение
Оказалось пресным на вкус.
А страдания угощением
Подала на трапезу муз.
Я в ночи внимательно слушала,
Как обходит меня беда.
И обида меня не мучила
Своей горечью никогда,
Только сердце хотело заживо
Тлеть, пылать ароматом слез,
И отважно бросаться в слаженный
И порядочный дел мороз,
Поджигать его, как промокшие,
Отсыревшие в дождь сучки,
И для нового тропы сложные
Открывать, топтать вопреки.
И на земли, ещё не хоженые
Устанавливать маяки.
Добро с головой
Будь собой
Добро с головой,
С лицом Винни Пуха,
С руками убийцы.
С глазами жрицы любви,
С превышенным жаром в крови,
И с Солнцем между бровей,
И с Солнцем между ног,
И смехом, сбивающим с ног.
Абсурдно, насколько мог,
Старался с собой быть на Вы
Добром, но без головы.
С руками убийцы
И с жаром внутри.
Бордовая книга
Смотри на город без меня.
Нарко-вкус
Твои губы на вкус не отпускать.
Потом биться в экстазе, стонать. Потом вспоминать
Один раз попробовав твои губы на вкус, не смогу мыслить как раньше. Плюс только в том, что уже не хочется буйствовать, насиловать людей, страх чужой чувствовать, боль потом вспоминать, биться в экстазе, бежать,
От себя
За тебя
Просто знать,
Что всё стало серым.
Один раз попробовав твои губы на вкус,
всегда будешь за дозой
Бежать.
2008Город без меня
Смотри на город без рекламы,
Смотри на город без меня,
Ты не поймёшь, что поменялось,
Чего уже вернуть нельзя.
Смотри на серые дороги,
Смотри на ветреные дни,
На жёлтый лист смотри под ноги,
И на лиловые огни.
Тебя не радует, что солнце
Не видно, если дождь идёт,
Твой взгляд страшнее всяких монстров,
Когда по пустоте плывёт.
Смотри на блеклые рассветы,
Смотри на синие мосты,
Смотри на город без рекламы
И в клумбах вялые цветы.
Смотри, как осень убивает
Как элегантно, невзначай.
Молчу, ни слова не роняю;
Смотри, смотри и забывай.
В стиле педовок
Аллелуя в полуденном парке
Я уже не найду теплоты,
Мокрых листьев бронзистые шкварки,
Из под зонтиков взгляды не ты.
С частотой двадцать восемь на тридцать
Накрывает дороги волна
Из мурашек и пара. И рыскать
По карманам полезли тепла.
Ты меня никогда не согреешь.
Всё равно, с дрожью в пальцах люблю!
Всё равно буду. Буду я, веришь?
Бьётся на тормозах по нулю.
Если осень раскрошится пылью,
Если дождь постучит за спиной,
Полудрёмой, невиданной былью
Всё равно я пойду за тобой.
И топтаться в воде остановок,
Под балконом, в окне, у двери,
В стиле самых позёрских педовок
Будут мокрые кеды мои.
Кардиограмма
В стиле педовок
Аллелуя в полуденном парке
Я уже не найду теплоты,
Мокрых листьев бронзистые шкварки,
Из под зонтиков взгляды не ты.
С частотой двадцать восемь на тридцать
Накрывает дороги волна
Из мурашек и пара. И рыскать
По карманам полезли тепла.
Ты меня никогда не согреешь.
Всё равно, с дрожью в пальцах люблю!
Всё равно буду. Буду я, веришь?
Бьётся на тормозах по нулю.
Если осень раскрошится пылью,
Если дождь постучит за спиной,
Полудрёмой, невиданной былью
Всё равно я пойду за тобой.
И топтаться в воде остановок,
Под балконом, в окне, у двери,
В стиле самых позёрских педовок
Будут мокрые кеды мои.
Кардиограмма
Листья золотым ломом рассыпаны по уголкам асфальта. Ты бесишься, но не плачешь и то радость. И я забываюсь, когда мы вместе, оттого что кажется так и должно быть.
Луна пялится, голубым глазом палит, не обращай внимания: она просто завидует, потому что видит, как внутри у меня счАстливо Но на косинусоиде улыбки отчётливо начерчена, и потому проступает вторая стадия разложения когда ничего не выходит, но всё ещё хочется Нитками разматывать одиночество, пить из воздуха смерть и осень. И облака их ровно восемь. Мы валяемся на асфальте, мокрые, ввысь просимся И Suddenly!!!
Этот салют спасибо огромное (!) заглушил слова [это мои мечты разрываются]. Они не разрешают качаться в волнах спокойствия. Они бьют
Они сказали мне, что наивность это плохо, что она не избавит от честности разговоров, что это удел другого лоха, а я пресное тесто, и мне следует чётко знать своё место. Если мы снова встретимся, может быть, мне тогда хватит прямоты, честности, упрямства извечного и безрассудства для чистосердечного
Тук-тук-тук
Кардиограмма.
2009Бальзам
Как только ты сможешь люби меня слаще,
Дрожат твои руки, ты просто привык.
Ты хочешь быть мифом, но ты настоящий,
Во рту не кинжал, а обычный язык.
¦
Но я буду верить в те тысячи сказок,
Что ты мне однажды доверил хранить.
И что будет лучше всё небо в алмазах
Иль звёзд мириады и млечная нить?
¦
Целуй меня глубже, входи в моё тело
Как копья героев пронзают врагов.
В твоём заклинании слово кипело,
В моей голове ядовитая кровь.
¦
Печать равновесий ты хочешь ответов,
Но битвы твои отшумели в тылах,
И ты, как пылинка по щёлочке света,
Планируешь вниз на жучиных крылах.
¦
Снимай же доспехи, с тенями не бейся,
Не думай, что кто-то захочет напасть,
Не сдерживай слёз, если хочешь посмейся,
Я дам тебе самую мягкую страсть.
¦
Как только ты сможешь целуй меня глубже,
Позволь раствориться в дыхании твоём.
Я буду бальзамом, строптивые души
Всегда отравляющим мирным вином.
С хозяином
Я помню, как твои ноги тонули в листьях,
Я помню, как ветер был зол и расстроен,
По станциям холод, во дворах же довольно спокоен.
Но мы были вместе, уже соблюдая дистанцию.
Мурашки сквозили по стану утренних линий.
До вечера нового дня консервация страха
Рассвет очень любит топить мои радости в формалине,
Ты шорох листвы, а я позади собакой.
Ветки тогда ещё не были голыми, помнишь?
Не покрывались инеем, но ответ был ясен
Спасён будет тот, кто негласен. Ты этого ждёшь.
Ты водишь по стрелкам, по рельсам своих коридоров.
Не скоро, зато потом и ты согласишься тоже
Мы можем быть одним существом, но не долго,
Мы можем глубже, чем кожа к коже сливаться.
Мы можем пытаться понять друг друга, но не до конца.
Когда прозвучат серых птиц голоса по сотовой связи,
Когда ты ещё один раз сожмёшь мою руку,
Я тихо оплавлюсь и больше не дам себя обмануть.
Науку такую преподают ночи бок о бок. Но суть
Когда ты увидишь солнечный свет через шторы
Меня рядом уже не будет, не будет боя старых часов,
Не будет того, что изменить ты можешь.
Качаясь на лентах снов, я отправлюсь жить.
В тот день было скрыто за облаками солнце,
В тот день у меня не было сомнений,
что твои ладони моих теплее.
В тот день столкнулись кометы и пыль созвездий.
Сжимаю трамвайный билет в отогревшихся пальцах,
Ран нет, в ушах речи ещё отдаются эхом.
Думаю только о нашей последней встрече.
Грустить или каяться?
Наркотически или, может быть,
Алкогольно?
Деревьям ведь холодно и немного больно,
А ты для меня всегда как вечная осень,
Как плесень с коры старых сосен, идейно-наивная,
Готовая умирать за вьюги и звонкие ливни.