Тишина
Такое долго будет сниться:
Мы у плетня отцовской хаты
Косынкой лёгкою зарница
Светилась на плечах заката,
Жуя, Бурёнушка вздыхала,
Кряхтели в поле трактора,
И долго птица не стихала,
Дремотно вторя: «Спать пора»
Ты помнишь тёплое дыханье
Полей, шепталась где пшеница,
И летних трав благоуханье
Куда там Крыму или Ницце?
А голос ночи разноцветный,
Где нота «ми» сильней слышна,
Но переходит незаметно
В «ре-до», «ля-си», и где струна
Всех голосов в груди ответно
Рождает слово «тишина»!
Воспоминание о службе
Построили похожих, как цыплят,
И общий «батька» в званье старшины,
Всех оглядев с макушечки до пят,
Потребовал послушной тишины.
Потом носок тянули на плацу
И привыкали к песне строевой.
Об этом я писал в письме отцу,
А девушке о службе боевой.
Был непривычен новый автомат
И норовил всё выпрыгнуть из рук.
Не дрейфь! шутил улыбчивый комбат.
Ты соберись! учил мой новый друг.
А как сдавали полковой зачёт!
Всё как в бою! Забудь про полигоны!
Мне перед строем воинский почёт!
Вручил комбат сержантские погоны.
Три года три главы из книги.
А голуби над домом всё кружили.
И я клянусь вам именем Отчизны,
Что это все мы вместе отслужили.
Песня
Если дружба крепка,
То и служба легка
Всё проверено в жизни не раз.
Чтобы Родина цвела
И счастливой жизнь была,
Выполняй командира приказ.
Вот идём мы в поход,
Называет народ
Нас защитой своею и славой.
Для Отчизны своей
Сил своих не жалей,
Будь ей преданным, смелым и бравым.
Если враг нападёт,
То у нас он найдёт
Начеку боевые ракеты.
Мы присяге верны
И на страже страны
Охраняем мы мир на Планете.
В полёте
Сковородкой раскаленной
Лёг внизу аэродром.
Широко и отдалённо
Прокатился длинный гром.
Гром поехал вместе с нами.
Он рождается внутри
Туго сжатыми огнями
Ярой рвущейся зари.
Вот качнулся под крылами
Точный города макет.
Над снегами-облаками
Обнаженный солнца свет.
Муравьями человеки,
Стрелы тонкие дорог,
Ленты вьющиеся реки,
Да грибочком сена стог.
Словно школьные тетрадки
Разлинованы поля,
И страна пред нами краткой
Новизною букваря.
Солдаты
Мы ехали, летели, мы смотрели
Свою страну, и ветер нас не гнул.
Нас принимали флаг над нами реял,
Как будто вместе с нами присягнул.
Мы чистили, дежурили, мостили,
И шар земной качался за спиной,
Когда мы задыхались, мокли, стыли,
Спасая мир учебною войной.
Да, годы службы многое открыли,
Они навек останутся со мной.
Я думал, что погоны это крылья,
А это ноша тяжести земной.
Я перед ним в долгу
Он в жизни не успел
Всё было так внезапно:
и взрывы чёрных бомб
средь утренней росы,
и в мирной тишине
вдруг полыхнувший запад,
и сборы на врага,
как прежде на Руси.
Он в жизни не успел
закончить той атаки.
Он в жизни не убил
ни одного врага.
Он песню не допел
о чести и отваге,
не дописал письма
Он сердцем не солгал.
И выполнил свой долг.
Он принял бой достойно.
Великие слова
он нёс в своей груди:
«Пускай наносит вред врагу
не каждый воин,
но каждый в бой иди!»
В некошеных хлебах,
остриженный нулевкой,
сухие стебли сжав
и горсть родной земли,
лежал он, недвижим,
откинувшись неловко,
не слыша, как над ним
курлычут журавли.
Баллада об артиллеристе
Отплюнута, дымилась гильза
Последняя. И нет гранат.
И нет патрона, чтобы жизнью
Распорядился сам солдат.
Но подняла святая злоба,
И он пошёл навстречу так,
Как будто собственному гробу
С паучьей свастикою танк
Полз, грохоча железом-сталью.
Полз и смертельно жалил в грудь,
Рычал, и содрогаться стали
Деревья-смертники вокруг.
Но шёл солдат, и грудь дымилась,
Как у весенних тёплых пашен,
Ему земля давала силы.
Он шёл. И взгляд его был страшен.
Схлестнулись взгляды щелки глаз,
Стальные вздрогнули и сжались.
Взревел мотор и сбросил газ,
И даже траки задрожали.
Стоял солдат бескровно-серый,
Но ярость, мужество в глазах!
И тяги дрогнули, как нервы.
И танк попятился назад.
Танк пятился. Он в диком страхе
Рванул, гремя железом лат.
И лишь тогда, качнувшись, с маху
Упал
Лицом вперёд
Солдат.
У обелиска неизвестному солдату
Баллада об артиллеристе
Отплюнута, дымилась гильза
Последняя. И нет гранат.
И нет патрона, чтобы жизнью
Распорядился сам солдат.
Но подняла святая злоба,
И он пошёл навстречу так,
Как будто собственному гробу
С паучьей свастикою танк
Полз, грохоча железом-сталью.
Полз и смертельно жалил в грудь,
Рычал, и содрогаться стали
Деревья-смертники вокруг.
Но шёл солдат, и грудь дымилась,
Как у весенних тёплых пашен,
Ему земля давала силы.
Он шёл. И взгляд его был страшен.
Схлестнулись взгляды щелки глаз,
Стальные вздрогнули и сжались.
Взревел мотор и сбросил газ,
И даже траки задрожали.
Стоял солдат бескровно-серый,
Но ярость, мужество в глазах!
И тяги дрогнули, как нервы.
И танк попятился назад.
Танк пятился. Он в диком страхе
Рванул, гремя железом лат.
И лишь тогда, качнувшись, с маху
Упал
Лицом вперёд
Солдат.
У обелиска неизвестному солдату
Возможно даже, не был ты героем
И вида не геройского ты был
Рвались снаряды, пули мчались роем
Ты выстоял, а значит победил!
Ты расскажи, а я глаза прикрою
И растворюсь во времени твоём,
Пройдусь с тобой тропинкою, рекою
И поползу под жутким артогнём.
И вот уже не модная рубашка,
А гарью провонявший маскхалат,
И словно бы на школьной промокашке
И словно маки на снегу горят
И жутко потемнеет, станет страшно:
Так неестественна погибель в жизни т о й,
Где упаду в последней рукопашной
На самой-самой т о й передовой.
Ты подползёшь, и я глаза прикрою
И растворюсь во времени твоём
Мои бинты сожгут или зароют,
И много-много лет ещё пройдёт.
И вот на мне моднячая рубашка,
И должность в жизни просто рядовой.
А ты упал в последней рукопашной
На самой-самой т о й передовой.
У старого окопа
Словно годы, пролетели
в небе птицы.
Ветер горестной свирелью
не резвится.
За травою не видать
ржу и копоть
и не сразу угадать
дно окопа.
Нет, не радость это боль
на ресницах.
Нет, не битва краткий бой
вечно снится.
Видно, пот солоноват
очи гложет
Перед кем он виноват?
Чем же?
В чём же?
Плачет седенький солдат
из неробких.
старый бруствер не видать
Из Европы.
Кто, не помнящие дат,
ищет ссоры?
Кто для будущих солдат
Яму роет?
Надежда Гикал
Живёт в Подмосковье.
Автор шести поэтических сборников хайку и танка:
«Упала радуга с небес» (2004 г.)
«Солнечный дождь» (2006 г.)
«По лунной радуге иду» (2006 г.)
«Сад надежды, любви и печали» в 2 т. (2007 г.)
«Навстречу музыке дождя» (2012 г.)
«Эхо души моей» (2017 г.)
Награждена медалью Московской литературной премии (2015 г.), медалью им. Мацуо Басё (2016 г.), медалью Антуана де Сент-Экзюпери (2018 г.).
Член СП России. Член Интернационального Союза писателей. Руководитель клуба любителей японской культуры «Ветка сакуры».
Анна Ахматова в поэзии, живописи и воспоминаниях современников
Анна Андреевна Ахматова вошла в молодую русскую поэзию в Петербурге в эпоху, названную позже Серебряным веком. В знаменитом ночном кабачке «Бродячая собака» собиралась вся литературно-художественная элита. Здесь, по воспоминаниям Ю. П. Анненкова, «Анна Ахматова, застенчивая и элегантно-небрежная красавица, со своей «незавитой чёлкой», прикрывавшей лоб, и с редкостной грацией полудвижений и полужестов, читала, почти напевая, свои ранние стихи»[1].
Ахматова становится своего рода символом петербургской богемы. Художники, поражённые необычной красотой этой женщины, пишут её портреты, а поэты посвящают ей восторженные строки. Хотя многих она сама опередила, написав с большим сходством свой портрет:
На шее мелких чёток ряд,
В широкой муфте руки прячу,
Глаза рассеянно глядят
И больше никогда не плачут.
И кажется лицо бледней
От лиловеющего шёлка,
Почти доходит до бровей
Моя незавитая чёлка.
И непохожа на полёт
Походка медленная эта,
Как будто под ногами плот,
А не квадратики паркета.
И бледный рот слегка разжат,
Неровно трудное дыханье,
И на груди моей дрожат
Цветы небывшего свиданья[2].
Необычайно выразительный, почти скульптурный стихотворный портрет создан её другом Осипом Мандельштамом: