он предал странника долю
и пал на любовное поле.
Один в жизни микрокосме,
но вот случай бросил кости:
обещает встречу с гостьей
и из гроздей ягод косы.
Он летит земле навстречу,
украшая блеском вечер.
Розой алой он замечен,
зажигает она свечи
В могиле воздуха гибнет,
тлеет от любви изгиба,
он в печали неба сгинет,
если не вечности глыба.
Метеор исчезает,
так метеоритом не став.
Страсть умирает,
если не знает любовный устав.
В небес темноте огненный след,
в звезд полноте подлинный свет
Метеор или метеорит?
Любовь никогда не сгорит!
Победит океан
Если я океан безбрежный,
что любит тебя так нежно,
то зачем мне сердце режут
скалы и камни, что между?
Что между водой и сушей,
что между мной и лучшей?
Если вам дано меня слушать,
знайте: зной океан не иссушит.
Ваши камни стирает вода,
ваши скалы подточит она:
та, без чего удушье и жажда,
та, что бывает в жизни однажды.
Вы против, а океан и остров
быть вместе желают просто.
Вода символ безмерного роста,
и однажды она затопит остров.
Вы против? Самоубийцы.
Вода утопит, замажет лица.
Вы против? Весь мир с вами?
Не захлебнитесь своими делами!
Вы против? Вы против воды?
Но я наперёд считаю ходы:
ваши попытки агония мата,
мира не будет, не ждите пата.
Вы всё ещё против?
А хоть раз были «за»?
Победит океан.
Так сказали глаза.
Волны стиха
В красоте есть ошибка
Скажи мне, струна, что без изъянов?
Ночью луна. И на той давно ямы,
красуются впадин великие шрамы,
открываются двери в смертные храмы:
буйные ветры пороков, несчастья черты
эти рифы ненастья познаешь и ты.
Я не видел, увы, без страданий мечты,
без царапин и бед совсем нет красоты.
А что идеально, гладко, без ряби?
А что не тревожит небесные хляби?
Возвышенно чисто только ничто,
но в нём красоте не бывать ни за что.
А что же светило? На солнце есть пятна?
И даже звезда иногда неопрятна!
Твержу одну догму по жизни я внятно:
в красоте есть ошибка.
Это истинно свято!
Любить значит ненавидеть
Мы смотрели на реку,
в одном потоке находясь.
Мы были, как рыбы,
в одной сети видели связь.
Мы были единым,
живым организмом.
Мы даже лучи пропускали
через общую призму.
Мы были почти,
как два близнеца.
Мы были копией
мысли лица.
Мы были устами.
Они двигались в такт,
но от согласия скуки устали,
ведь слова одинаковы так:
Эта река наш дом, отчизна. Мы плывём по течению, но немного капризно!
Эта река величава, протяжна, будто Нил; я бы в ней все чувства утопил.
О да, я согласна! Я мыслю также: что рабства чувств бывает гаже?
Не знаю, согласен, я об остроту их стекла резался дважды. Давай мы дружно «нет» им скажем?
Давай, давай! Мы мыслим в потоке миллиардов капель. Мы оба пластичны, как медь.
Постой, но, может, есть ещё реки?
Брось! Есть только мы, а те так, недочеловеки.
И верно! Скользим мы по мысли единой воде, несогласные с нами, горите в огне.
О как мы прекрасны в своей схожести! Мы так уникальны! Боже, прости, мы идеальны.
Копошатся две рыбы в единстве сетях,
они не узнают о тех путях,
что открываются рыбам из разных рек,
ведь только в конфликте и жив человек.
У нас много общего?
Коммунальная квартира идей.
А может ли схожесть родить новых, уникальных детей?
Но ты мыслишь, как я!
И какой во мне толк? Я один твой страх обращаю в полк!
Я мыслю, как ты
Что ж, тогда будь мне другом.
Зачем?
Чтобы мы страдали в одной Кали-юге.
Друзья!
В ваш диалог посмела вмешаться любовь.
Она не против дружбы,
но не любой
способен взять и просто другого любить,
ведь для этого прежде нужно врагом ему быть.
Друзья!
В ваших умах сквозняк слабости,
вам для любви не хватает малости:
чтобы любить, искупайтесь в ранах вражды.
Ненависть, ты любовь,
только чуть-чуть подожди.
Я люблю тебя!
Почему?
Потому что проклинаю твой образ мышления,
ненавижу твой страх и сомнения,
презираю духа свободы забвение
В тебе я ценю от моего отличное мнение.
Любить значит отличия видеть.
Любить значит ненавидеть
Любовный сомелье
Купать тебя в красном вине,
забыв совсем о твоей вине.
Я бы выпил тебя: ты вино белое,
я бы вылил тебя, если б был смелый я.
Но вылить вино, когда любишь одно
алкогольный вкус твоего поцелуя?
Я бы вылил себя, если бы жил,
совсем твоих губ не целуя.
Твой терпкий вкус, смешанный с ядом.
Сладкие губы: аромат мармелада.
Моя любовь и жизни услада,
я хочу, чтобы ты всегда была рядом!
Настроение
Настроение грусть,
настроение радость
Нас строения груз засыпает малость.
Однако и мы засыпаем.
Старость.
На строение пусть опускается пакость.
Нас троение? Пусть.
Вы пьяны? Слабость?
Нас трое? Говорим о настрое?
Нет. Двое.
На Трое ты? Сидишь на троне?
Нет. Стоя.
Настроил неги ульи? Пчёлы чувств живы?
Настроил себя:
не стоит за неё рвать жилы.
Нас роение? это вопрос пчёл настроения.
Нас со временем с горем смешают, с роем.
Наст семьи именно мы строим,
летаем строем.
Насть, семьи именно мы.
Стоим дороже строя.
Ну а потом для безумца
мы два на два роем.
Роем всем роем.
Роем всем, роем.
Прямо всем роем.
Одну могилу погибшим сердечным героям
Одну на всех.
Ведь они погибали при бое,
купая уста в поцелуях моря,
в чужом прибое,
покупая у ста
пёстрых устриц жемчуг слов.
Они, устав, всё же писали
чувств устав,
но смерть-удав всё забрала,
взамен ничего не дав.
No lov3
Я знаю:
залезу и я в ложе Прокруста,
услышу костей музыку хруста.
Ошибусь.
Вновь прокляну все чувства.
Открою себя, а там уже
пусто.
И да: так никогда не вещал
Заратустра
Я говорю устами свободы
Голос стремится к небесным сводам,
слова поражают сердца народов,
рифмы раздвигают даже воды
всё это стихи от избытка свободы.
Где-то во мне Небесное царство,
где-то во вне погоняют паству.
Быть в стойле признак веры разве?
По мне, это первый призрак заразы.
Овце обещали, что шерсть её
ждёт лёгкий посмертный полёт.
Но знает волк, кто так поёт:
он именем Бога овец стрижёт.
Что хуже: быть открытым врагом
или лицемерно врать без погон,
что с тебя сорвал твой генерал.
Ведь ты не мне, ты себе соврал.
Мне не нужен пафос цитат великих,
мне искренне жаль таких безликих.
Любовь просеет тебя через сито,
и фарисейство твоё будет убито.
Если ты говоришь устами Бога,
тогда я говорю устами свободы!
И ещё неизвестно, кто в доме у Бога,
а кто лишь играет в доме убогом!
Я к миру иду с раскрытыми ладонями
Я к миру иду с раскрытыми ладонями,
ведь в сердце любовь, а в душе гармония.
Я обнять готов порой постороннего,