Я всегда готов нести справедливое наказание, сударыня почтительно наклонил я голову. Но в жизни есть такие вещи, которые стоят выше любой материальной выгоды и измеряются совсем другими ценностями
Какие же, молодой человек. Будет любопытно узнать.
Мужская солидарность, например. Да, да, Вы поражены, но она существует. Я сказал ему, что в этом скверном деле замешана очень красивая женщина, и он тут же простил меня.
Я и говорю, мировой дедулечка сказала она и прошлась по паркету, не снимая с себя каблучков.
За ней последовала Яна. Они напоминали мне сейчас оторвавшуюся от основной группы кучку туристов в экскурсионном зале какого-нибудь Эрмитажа. У меня в квартире действительно было что посмотреть: и диковинные статуэтки разных народов мира, и книги с переплетами из человеческой кожи, и ржавые доспехи какого-то конкистадора, тут я всегда с гордостью говорил, что они по слухам принадлежали самому Колумбу, и показывал дыру от индейской стрелы, но больше всего гостей увлекли шахматы из слоновой кости, и я предложил им сыграть в партейку на раздевание. К моему удивлению, мама играла превосходно и разыграла турецкий гамбит, что я вынужден был скоро сдаться и оголить торс, а вот ее дочка путалась в ходах фигур, и я даже хотел поставить ей детский мат, но посчитал это чересчур негостеприимным и намеренно стал затягивать партию, пока ее мама что-то срочно стряпала на кухне. Я забыл сказать, что они пришли не с пустыми руками и с явной мыслю накормить меня до отвала всякими деликатесами. На мои возражения, что не стоило так беспокоиться, строгая мамочка сказала, что путь к мужчине лежит через его желудок. И она чертовски была права, я сразу возжелал ее прямо за кухонным столом, и если бы не ее дочка, овладел бы немедля, одновременно уплетая бутерброды с икрой осетрины и запивая все довольно неплохим коньяком.
Ну, нет, так лошади не ходят поправил я неверный ход Яны.
Откуда Вы знаете, что так не ходят? Я с детства занимаюсь на ипподроме и знаю, что иногда они ходят именно так, настаивала на своем девушка, и я заподозрил даже, уже не тайная ли она блондинка. Она в свою очередь обиженно выпячивала губки, и я вынужден был согласиться, сорвав с них украдкой поцелуй.
Хорошо, желание женщины для меня закон
Я еще не женщина, но мамон говорит, что так долго продолжаться не может, и что если я не найду себе жениха, она найдет его за меня
У Вас просто замечательная мама, кажется, уже не первый раз повторился я. Но все же я советую в таких случаях выбирать своего первого мужчину сердцем.
А я уже давно выбрала, покраснела Яна, смущаясь. И Вы даже знаете, кого
Мальчики и девочки, прошу к столу, донеслось с кухни, и мы отложили недоигранную партию до лучших времен.
Когда мы пришли на застолье, то просто не узнали обстановку. Вместо унылой кухни повсюду висели разноцветные воздушные шарики и какие-то гирляндочки, а стол был завален всякими изысканными блюдами. У меня от вида всего этого просто потекли слюни, и мне во время даже дали слюнявчик.
Это пир во время чумы, признался я. Так неловко, когда дети в Африке голодают
Слава Богу, у нас тут не Африка! и мне поднесли оторванную клешню вареного рака.
Вы еще и отменная хозяюшка, сказал я заслуженный комплимент. Где Вы раньше были? Но позвольте попробовать сначала вот эту селедочку под шубой
Я думала, засмеялась моя хозяюшка, Вы позволите себе сначала поцеловать меня в щечку. Это может повысить Вам аппетит.
И не только, ответил я и действительно поцеловал ее, но только не сразу, а после дегустации поджаренных на оливковом масле баклажанов с чесночком и укропчиком. Даже растерявшись от такого многообразия и обилия пищи, я не знал, за что браться первым. Черноволоски активно ухаживали за мной, и скоро на моем широком блюде появилась целая гора еды, которую я физически не смог съесть. В благодарность я только и успевал целовать их поочередно в щечки.
Я пить не буду, я за рулем. Яна тоже не пьет, а вот Вы пейте, сказала мамон польщенная моим страстным порывом. Как Вам коньяк?
Вкусный, поблагодарил я ее. Но я предпочитаю Мартини.
О, Мартини Мартини мне всегда напоминает Италию, погрустнела вдруг она.
У мамы первая любовь итальянец, пояснила мне Яна. Да, мамон? Я помню, как ты рассказывала, еще до встречи с нашим папой, как на дискотеке, когда тебе только исполнилось восемнадцать, ты танцевала с каким-то итальянцем, и он поцеловал тебя
У мамы первая любовь итальянец, пояснила мне Яна. Да, мамон? Я помню, как ты рассказывала, еще до встречи с нашим папой, как на дискотеке, когда тебе только исполнилось восемнадцать, ты танцевала с каким-то итальянцем, и он поцеловал тебя
О да вздохнула мама. Какие славные времена были Сейчас так никто не целуется.
Нет, мамон! возразила дочка. Наш новый друг очень хорошо целуется и она даже покраснела, поняв, что выдала наше интимное рандеву.
Идите, дети, лучше играть в шахматы! вдруг вспылила старшая черноволоска. Я пока приготовлю блины.
Да, действительно, что-то блинчиков захотелось сказал я, вставая из-за стола.
Спасибо, мамон, кивнула Яна.
Мы вернулись с поникшими головами в комнату и снова сели за шахматную доску доигрывать уже затянувшую до неприличия партию, я уже открыто поддавался, жертвуя без разбора свои фигуры, и в конечном итоге чуть ли не проиграл, оставшись в эндшпиле с одной пешкой против двух черных ладей. В этот судьбоносный момент к нам подсоединилась старшая черноволоска, вся обсыпанная мукой и со скалкой в руке. Тут эта женщина напомнила мне своего недавнего муженька с бейсбольной битой, и я еще раз убедился в верности пословицы, что муж и жена одна сатана. Конечно, никаких блинов она не стала печь, это была неудачная попытка произвести на меня впечатление, хотя я, если честно, даже рассчитывал на это чудо. В отместку она подсказала пару верных ходов своей дочери и загнала меня в прямом смысле в тупик, что я даже пообещал ей, откуда у меня только появилась такая дерзость, что еще одна подсказка, и я оттрахаю ее этой же скалкой. Она рассмеялась и сказала на бесподобном французском «Chaque chose en son temps» (всему свое время), что мне захотелось тут же взять у нее уроки. Ситуация переходила уже всякие границы приличия, та как я безутешно уже двигал пешкой и прятал своего короля от надвигающегося мата, в любой момент понимая, что могу остаться без штанов.
И только благодаря рассеянности своей молодой соперницы, которая больше стала отвлекаться на восторженные стоны своей матери, обнаружившей в моей библиотеке редкий экземпляр Камастуры, я провел в конце концов пешку в ферзи и предложил ничью. В этом случае они настояли, чтобы я снял штаны, слово джентльмена закон, а Яна с разрешения матери сняла с себя чулки и обмотала их на моей шеи вместо галстука. В таком примерно виде мы и начала вакханалию
Вспоминая каждый раз этих очаровательных черноволосок, особенно нашу первую интимную связь, и как преданно и страстно они любили меня, раздирая по частям, точно голодные львицы глупого кролика, у меня всегда наворачиваются слезы радости, что я познал их пусть и грешную, во многом отчаянную, но все же любовь, и никто другой больше не испытал и толики того, что испытал я с ними Даже их ревнивый муж и отец, когда пришла и его очередь сказать свое веское слово, был вынужден признать силу моего гипноза. Помню, как пришел он ко мне под самое утро без свидетелей и без биты, просто как друг с бутылкой дешевой водки. Я принял его настороженно, ожидая подвоха, но уже не боялся, ибо после всего, что у меня было, я мог умереть спокойно.
Да-с, сумел промычать что-то он, обливаясь слезами. Да-с.
Мы сели на кухне за тем столом, на котором я познавал трижды его жену, и, видимо, это его окончательно убило, и он совсем сник, умоляя меня уехать из этого проклятого города. Я сказал ему еще тогда, что уехать сразу не могу, что у меня еще много дел, и что в лучшем случае мой отъезд планируется зимой.
Да-с, кивнул он понимающе, хлеща водяру из горла. Тогда я увезу их заграницу так сказать, залечивать душевные раны.
Если не секрет, то далеко?
Скорее всего, в Италию.
Там чудные оливки.
Мы крепко пожали друг другу руки, и каждый из нас силился пережать ладонь до боли и хруста костей.
Если у Вас будут инвестиции в наш отечественный агропром, всегда рады сказал он почему-то на прощание, и с тех пор я никого из той семьи больше не видел.
Но, скажу Вам честно, что эта трепетная, непередаваемая никакими словами любовь по черноволоскам всегда осталась в моем сердце, и даже сейчас, когда пишу эти строки, эта, казалось бы, давно погибшая любовь еще тлеет под толстым пеплом моих неоднократных побед, и стоит только расшевелить угли воспоминаний, как могучий жар запылает, озарит все вокруг подобно солнцу, и то наваждение, которое горело между нами тогда, непременно вернется, чтобы погубить нас вновь.