Нет, папочка, просто я соскучилась, ответила Алиса.
Как ты меня назвала? озадаченно спросил отец.
Папочка, ой, нет, батюшка! вспомнив, что отца на Руси звали батюшка.
Садись рядом, покушай, мое солнышко- улыбаясь сказал отец.
Да, конечно.
И Алиса, а теперь ее звали Василиса, села рядом со своим отцом. С одной стороны, она была в недоумении от того, что с ней происходит, а с другой, она обрела любящего отца. Именно любовь родного человека поборола в ней рационализм с которым она подходила ко всем вещам и ситуациям в ее жизни.
Она сидела и любовалась отцом, а в глазах ее стояли слезы радости. Алиса часто видела во сне и мать, и отца. Во сне мама всегда была где- то далеко, а вот отец всегда был рядом. Как раз о таком отце и мечтала Алиса, сильном и крепком, суровым на первый взгляд, но добрым и любящем внутри.
Ну что моя крошечка ничего не кушает? обнимая дочку за плечи спросил отец.
Спасибо батюшка, произнесла Алиса и кинулась на шею к отцу- батюшка, как же я рада видеть тебя, если б ты только знал, как я скучала по тебе.
Ладушка, моя! Обнимая Василису, говорил Никита Ильич.
Спасибо, что ты есть, я так тебя ждала, на взрыв говорила девушка.
Ну, все Васенька, хватит, а то и я сейчас слезу пущу, а вдруг кто придет, да и скажет, что видел боярина Захарьина как девка плачущего.
Ага, батюшка, и Алиса, взяв все своё мужество в кулак расслабила свои объятия и села на лавку.
Закончила свою вышивку, спросил отец.
Вышивку? озадаченно произнесла Василиса (именно так теперь мы будем звать героиню).
Вышивку, ты ж кисет вышивала Матвею, запамятовала, чтоль, с прищуром спросил Никита Ильич.
Василиса не знала, что и сказать.
Да, почти закончила, решив ответить так, сказала девушка.
«Все встанет на свои места и постепенно я во всем разберусь», подумала Василиса.
Пригубив не много еды, Василиса поклонилась новоиспеченному отцу, поцеловала его в щеку и покинула горницу.
Вернувшись на женскую половину дома, в свою опочивальню, Василиса начала осматриваться.
Так, сказала сама себе девушка, начнём разбираться во всем по- порядку.
И сев на край кровати, девушка начала, размышлять.
Это не сон, однозначно. Меня теперь зовут не Алиса, а Василиса. И меня перенесло как- то в прошлое, а точнее в 17 век, судя по одежде.
Выйдя из комнаты, Василиса крикнула Марфу, ведь из всех дворовых она знала только ее.
Женщина тут же пришла на зов боярской дочки.
Что случилось, Василисушка?
Марфа, скажи пожалуйста, какой год сейчас? спросила девушка Марфу.
Так я откуда знаю, год, так год, я ж не грамотная. День прошёл без беды, и то хорошо. А ты поди, да у Никиты Ильича спроси.
Да, точно, сказав, Василиса побежала а горницу, где недавно познакомилась с отцом.
Батюшка, -забегая в горницу кричала девушка.
Но отца в горнице не было. Выглянув в маленькое оконце, девушка увидела отца во дворе.
Батюшка, выбежав из дома, кричала Василиса, батюшка.
Что случилось, милая, обернувшись на выскочившую из дома дочь, встревожено спросил отец.
Батюшка, продолжала Василиса, а какой сейчас год? Кто на престоле?
Отец стоял и смотрел удивленно на дочь. Ведь раньше его Василиса никогда не интересовалась ни годом, ни тем кто сидит или борется за престол.
Ступай в терем, простынешь, на дворе цветень, а ты выскочила без телогрея, волнуясь за здоровье дочери, говорил отец.
Василиса стояла, смотрела и не верила своим глазам. Во дворе сновали туда- сюда
дворовые, одетые в простую грубую одежду люди. Из всех людей, что крутились на дворе выделялась фигура статного мужчины- боярина Никиты Ильича, кафтан из золотой парчи, украшенный соболем, и жемчужной вышивкой приковал взгляд Василисы.
Быстро в терем, своим громким голосом приказал хозяин дома.
Батюшка, кто на престоле, забегая с дом, спрашивала девушка.
7117 от сотворения мира, Дмитрий на престоле, ответил скрывающейся в проеме двери дочери.
Василиса промчалась мимо взволнованной Марфы и закрыла дверь в свою комнату.
Так значит сейчас апрель 1606 года, у власти Лжедмитрий 1, а через месяц его свадьба с Мариной Мнишек. Блин, округлив свои изумрудные цветом глаза, говорила девушка, так значит я очутилась в самый разгар Смутного времени. Боже мой, как так-то?
От удивления она открыла рот.
Так Алиса, -давая сама себе установку, говорила, прохаживаясь по комнате девушка, успокойся. Давай рассуждать. Вчера я с Ленкой гуляла по городу, нам встретился художник.
Точно, -крикнула Алиса, странный художник и его портрет. Я на нем была в платье именно этого времени. Окей, что было дальше? Я осталась одна с портретом. Уснула и мне приснился странный сон. Лес, ворон, изба и колдун. Точно! Во сне я видела сундук и снова этот же портрет. А потом, -Алиса напрягла память, чёрный колдун начал говорить какую- то чушь. Предлагал жить с ним. Я отказалась. И что же он сказал?
Алиса все ходила и ходила по комнате. Вдруг она остановилась. Алиса вспомнила о том, что колдун говорил о батюшке, о ней. Что она не Алиса, а Василиса.
Боже мой, -хватаясь за голову, Алиса села на скамью возле оконца, я и есть Василиса Никитична Захарьина. А как же теперь мне жить тут? И как найти портал для возвращения? Все, дышим глубоко, ищем плюсы. Я ж пишу диплом и погружение в реальность этого времени мне на руку. Вот тебе и позитив. Ну, а самое главное- я отца нашла, и Алиса улыбнулась, пусть и в другом веке, но все же теперь я узнаю, что такое отцовская любовь.
Василиса, -заходя в девичью говорила Марфа, что ж ты ещё не оделась? В церковь не успеем, давай я помогу.
В церковь? спросила Василиса, Ну пойдём.
Василиса надела по верх сарафана телогрею вышитую узорами, соболиный воротник закрывал полностью шею девушки. На ножки, Марфа подала Василисе сафьяновые сапожки, с вышитым жемчугом на голенище. На головку Василиса надела шапку, похожую на мужскую, но более низкую, отделанную мехом соболя.
В таком виде Василиса в сопровождении Марфы покинули усадьбу боярина Захарьина. Василиса шла и озарялась по сторонам. Она лишь на картинках видела Москву 17 века, а тут она жила в ней. Так сказать полностью погрузилась в свою дипломную работу.
Глава 3. Новая жизнь
Марфа, может сегодня после церкви погуляем по городу? спросила Василиса свою сопровождающую.
Ты в своём уме? вытаращила глаза Марфа. Как это пойдём погуляем? Ты смотри по сторонам, как бы ни на роком, окаянный на коне не затоптал. Мало ли сейчас лихих людей по городу шастает? Того и гляди, или обманут, или жизни лишат.
Но ведь интересно же, Марфа, не унималась Василиса.
После службы сразу домой, и никаких гуляний, строго ответила на просьбу Марфа.
Василиса махнула в знак согласия, но в голове у неё уже созрел план « покорения Москвы».
Выйдя из ворот, Марфа и Василиса направились по мостовой вдоль домов, вероятнее всего, принадлежавших богатым и знатным Москвичам.
Василиса шла и вертела головой во все стороны. Ей было интересно все, ведь не каждый день попадаешь в прошлое, тем более в то самое время, которое интересовало девушку. Василиса шла и не могла понять, в каком районе Москвы она находится, по какой улице идёт.
Ну что ты все вертишься, егоза? сетовала на Василису Марфа. Не прилично себя ведёшь, девушка должна скромно идти, и взгляд опусти.
Улица, по которой шли женщины была широкой, по ней туда- сюда сновали телеги с запряженными лошадьми. На одних торговые люди везли товар, на других ехали разодетые купчихи или бояре с жёнами и детьми. Шум и гам был по всюду.
Так, уча манерам Василису, женщины дошли церкви.
Перед церковью женщины остановились. Марфа перекрестилась, а Василиса, открыв рот смотрела на белоснежную каменную глыбу- церковь и на золотые маковки купалов. Служба в храме уже шла, и Марфа бубнила о том, что из-за нерадивости и любопытства Василисы они опоздали на службу.
Василиса смотрела, не веря в то, что она сейчас видит самые, что ни есть исторические артефакты.
Зал, где проходила служба был большим, Возле алтаря стоял священник и читал Библию. Народу в церкви собралось множество, однако большинство составляли женщины, разных лет. В самых красивых телогреях, с узкими плечами и широкими в подоле. Рукава были длинные с проймами, а на краях этих рукавов пристегнуты вышитые запястья.
Другие женщины одеты в душегреи. У одних она была с рукавами, у других без и имела вид жилета с юбкой. В центре стояла высокая дородная женщина в шёлковой шубке, подбитой ватой и отделанная мехом куницы. На груди она завязывалась атласными лентами в три банта.