Пашка, а это был он, увидев приближающуюся к нему Ольку в её розовом любимом берете, вышел из своего замечательного джипа, открыл заднюю дверцу и что-то взял с сиденья. Олька ахнула про себя! Мало того, что он был высок, таких высоких мужчин у Ольки ещё не было, статен, очень симпатичен, так он ещё и держал в руках большой букет из мелких белых хризантем! А хризантемы были любимыми цветами Ольки. Она почти окунула лицо в протянутый ей минуту назад букет, вдыхая горьковатый, характерный для этих цветов аромат, потом взглянула на Пашку сияющими глазами и спросила:
Как это вы угадали с цветами?! Это же мои любимые хризантемы!!!
Пашка даже засветился от удовольствия!
Он помог Ольке через ступеньку джипа взобраться на переднее сиденье машины.
О, какой это был салон! Олька с удовольствием поразглядывала бы в этом салоне всё повнимательней, но вовремя вспомнила суровый наказ сына.
Она мучилась и не знала, как ей отправить сыну номер автомобиля Пашки, который она запомнила и теперь отчаянно боялась забыть.
Прости те, Павел неуверенно произнесла Олька, зардевшись, что собственно её совсем не испортило, а, наоборот, сделало лицо ещё более нежным
Прости! поправил её Пашка, Давай на ты!
Давай! согласилась Олька,
Понимаешь, мы живём с сыном вдвоём, он сейчас дома и очень беспокоится за меня, зная, что мы с тобой встретились впервые. Ты не будешь против, если я сообщу ему номер твоей машины?
Конечно-конечно! сказал Пашка,
Безопасность наше всё! Могу паспорт дать сфотографировать!
И вдруг заржал от души, закинув голову назад. И этот его ржач сломал
все последние тонкие барьеры из дискомфорта, который возникает при первой встрече мужчины и женщины.
И они поехали кататься по городу, иногда выходя из машины в некоторых местах, чтобы полюбоваться вечерней панорамой их многоступенчатого города, его огнями, вдыхали прохладный воздух и, даже, подержались немного за руки. А ещё было маленькое кафе, в котором им сварили очень вкусный кофе. Пока Пашка с Олькой его пили, сидя за маленьким столиком, разглядывая друг друга в приглушённом свете небольшого уютного помещения, букет из хризантем был заботливо поставлен в вазу предупредительной официанткой, и Олька легонько касалась цветков пальчиком и вдыхала горьковатый аромат А ещё было нежелание прощаться у подъездной двери Олькиного дома
Всё-всё-всё! сказала, смеясь, Олька,
пора домой!
И, шутливо развернув Пашку, легонько подтолкнула его в направлении его машины, которая светила своими изумительными фарами, и в темноте казалась ещё больше.
И лишь дома, уже переодевшись и просматривая телефон на предмет пропущенных звонков, Олька поймала себя на мысли, что ни разу за вечер не вспомнила о «Рыбке-паразите».
Глава 3
Меж тем, женским каким-то чутьём, Олька почуяла какие-то изменения в отношениях с «Рыбкой-паразитом».
Витюшка никогда не баловал Ольку знаками внимания. Он не дарил цветы, не приносил на встречу никаких вкусняшек. Если вдруг у него с собой была шоколадка, то он самолично её и съедал, припивая каким-то, каждый раз особенным чаем, привезённом Олькой из разных поездок, который она заваривала в красивеньком чайничке.
В отличии от Витюшки, Олька всегда дарила ему подарочки, особенно одаривая после очередной поездки на отдых, как будто извиняясь за собственное отсутствие. Пару раз она привозила и дарила ему рубашки. Собственно, у этих подарков была цель: привить Витюшке привычку не являться к ней на встречу в спортивной одежде, которая придавала его невысокой коренастой фигуре некую небрежность. Он мог заявится к ней сразу после занятий в спортзале, разгорячённый и влажный после принятого душа в тренировочном комплексе, хотя до его дома было пять минут езды.
Мог бы заехать и переодеться! пеняла она своему любовнику.
Но, принимая в дар рубашки, Витюшка совсем не собирался в них наряжаться, чтобы радовать Олькин глаз!
Отпуск Витюшка предпочитал проводить в тайге, куда он заныривал на снегоходе с палаткой, как минимум на десять дней. И все эти десять дней Олька томилась и скучала, переживала за него, нервно заглядывая в телефон, ожидая смс со словами: Я вернулся!
Два раза в пять лет предприятие оплачивало проезд в отпуск своим работникам в любую точку страны, вот тогда-то он и придумывал, куда бы ему слетать. Совсем недавно Витюшка вернулся из Анапы, где почти месяц гостил у друга, сослуживца по армейской службе.
Пребывание в Анапе только первые дни наполняло Витюшку эйфорией от ежедневного солнца, моря и пляжей. Уже через неделю он заскучал, писал Ольке, что соскучился, что уже пошёл бы к ней даже в ластах, до того ему уже осточертел этот юг, и как ему хочется зарыться не в песок, а в Олькино тело Олька смеялась и, как женщина разумная, говорила ему, что раз уж полетел в такую даль, то надо отдыхать и набираться здоровья, потому что Олька тоже соскучилась и по прилету точно выпьет из него все соки!
В общем, она отговорила Витюшку менять обратный билет на более близкую дату возвращения домой. Витюшка ворчал, но согласился, сказал, что друг на день, пока сам находится на работе, даёт пользоваться своими «жигулями», и теперь днём можно обследовать пляжи в ближайших населённых пунктах.
Олька тогда ещё пошутила, что повыдирает ему оставшиеся волосья на голове, если он «склеит» на пляже какую-нибудь русалку!
Витюшка обещал никого не «клеить». На самом-то деле местные русалки Ольку не сильно беспокоили, не сотрётся энный орган, в конце концов, но знала, что верить обещаниям «Рыбки-паразита» нельзя.
Она прекрасно понимала, что существуют мужчины, которые держат своё крепкое мужское слово, что бы не случилось. Витюшка же только обещал. Он говорил:
Давай покатаю тебя на лодке!
И не катал.
Наступит зима, покатаю тебя на снегоходе!
И не катал.
За долгое время отношений, они ни разу не сходили с ним ни в кафе, ни в ресторан. Даже невозможно было представить Витюшку в этих заведениях. Иногда Олька ловила себя на мысли, что, если бы они вдвоём всё-таки посетили одно из подобных заведений, то ей было бы неловко встретить там кого-то из знакомых.
«Неужели я его стыжусь?!» думала Олька, и поскорее гнала подобные мысли из головы.
Принимая и примеряя рубашки, Витюшка радовался, как ребёнок, целовал Ольку в щёчку, восхищался, но надевать на встречу забывал
Но ей так нравилось делать ему подарки
Но все эти Витюшкины нюансы Олька давно изучила, и странность в сегодняшнем поведении заключалась совсем не в его скупости или необязательности.
Витюшка во время очередной встречи задумывался, уходил в себя, избегал смотреть в глаза и, как-то стал излишне суетлив. А однажды сказал Ольке:
Ты меня пока не беспокой, я буду занят!
Когда это я тебя беспокоила?! возмутилась Олька.
И правда, она предпочитала дождаться, пока Витюшка сам проявится, пусть даже это стоило ей немало нервов. Однажды, упрекнув «Рыбку» в том, что их встречи всегда не запланированы, и она никогда не знает, когда его ждать, Олька получила ответ:
Зато ты всегда в тонусе, любовь моя!
«Занят, так занят! злорадно подумала Олька, хорошо, что я познакомилась с Павлом.»
Пашка набрал её номер телефона через неделю после первой встречи, сказал, что у него какая-то комиссия проверяющая на работе, очень устаёт, но уже на неделе готов пригласить прекрасную женщину пообедать в каком-нибудь ресторанчике. Место обеда предложил выбрать Ольке, а в какой день, будет понятно не далее, чем во вторник.
А потом она встретила в городе Серёгу, соседа по даче. Заговорили о Павле.
Ты ему очень понравилась! блестя глазами и привычно жмурясь, говорил Серёга.
Он, сказал, ты такая маленькая, хорошенькая, искренняя! Твои голубые глаза хочется защищать тебя от всего мира, делать подарки!
Какие подарки?! Олька смеялась, ей было приятно, а ещё Серёга так забавно всё это рассказывал!
Не смейся! говорил Серёга,
У него есть для этого все возможности!
А где он работает?! спросила Олька.
Ну, ты даёшь, красава! Ты не спросила, где он работает?
Не спросила! виновато улыбалась Олька
Пашка оказался одним из директоров группы компаний по переработке рыбы и морепродуктов.
Серёга когда-то учился с ним в на технологическом факультете одного из немногочисленных институтов их городка. Там они и подружились. Только Пашка сделал карьеру и стал директором, а на Серёгу однажды свалилось наследство в виде родительской квартиры, которую он продал, купил шиномонтажку, и делал потихоньку свой бизнес, ни о чём особо не печалясь