Клуб анонимных наблюдателей. Рассказы - Виктория Васильева 3 стр.

 Никогда не слышала о таком.

 Он закрытый. Больница, в которую ложатся залечить душевные раны. Для таких, как вы, которые уже на грани и постоянно ревут. Там спят, едят, ходят на процедуры.

 Какие процедуры?

 Конкретные на месте назначаются. Могу рассказать про три основные процедурные комнаты, которые всем назначаются: танцевальная, секретошная и собакоприбойная.

 Ну, с танцевальной вроде понятно, а вторые две?

 С танцевальной всё просто, да. В ней группами смотрят «Грязные танцы» до тех пор, пока смогут не расплакаться на финальной сцене. В секретошной всё чуть сложнее. Там мы делаем секретики. Под стеклышком такие.

 Как в детстве?

 Да, как в детстве. У нас одна пациентка недавно сделала очень красивый секретик. Собрала удары ремнем от отца за то, что повторила услышанные во дворе слова, оскорбления от одноклассников за веснушки, деньги, украденные цыганкой, и три года ношения брекетов с 14 до 17 лет. Разложила красиво, прикрыла розовым стеклом с алмазной крошкой и закопала. Иногда показывает докторам и близким. Главное тут  только чуть смахнуть песок, чтобы показать, а не раскопать все. Иначе можно очень больно порезаться и порезать других.

 Ого. А с собакой что?

 В собакоприбойной мы сочиняем стихи. Если совсем не идет, можно прозу. Главное, чтобы первая строка звучала так: «О чем думает собака, бегущая вдоль прибоя?» Одна девушка недавно сочинила такое.

 Интересно. Я подумаю. Возможно, мне правда надо в такой стационар. Я скажу через неделю.

 О, у нас время. Оплатите на ресепшн. До следующего раза!

Домой пошла по набережной. Мне надо было подумать. И я думала о том, что если я когда-нибудь пойму, о чем думает собака, бегущая вдоль прибоя, я больше никогда, никогда не буду плакать из-за ерунды.

На лавочке

На лавочке у подъезда сидели наркоманы и проститутки. Мимо них шла Мария Петровна из квартиры 53.

 Вы гляньте на нее,  ехидно протянул наркоман Павлик.  Вырядилась, думает, никто ничего не знает. Да весь двор знает, что у этой три дня назад внук родился. БАБУШКА!

Бабушка засеменила быстрее и скрылась в подъезде. Ей навстречу из подъезда вышла Елена Михайловна.

 Идет!  протянула проститутка Аннета.  Куда собралась в такое время, интересно, на часах почти семь утра! Сейчас через весь город поедет на рынок в час пик в автобусе толкаться. Как будто в другое время нельзя съездить. Получат пенсионные и катаются!

Елена Михайловна ничего не ответила, даже не поздоровалась. Минут через семь за ней проследовала Ирина Ивановна с тележкой на колесиках.

 О! Эта еще и с тележкой,  как будто бы даже радостно сказал наркоман Гена.  Точно десятку людей по ногам проедет!

 Да идите вы,  пробормотала Ирина Иванова.  Злобные завистники.

 Что???  возмутились наркоманы и проститутки.  Дочери твоей всё расскажем. Она как раз у нас в школе географию преподает, вот завтра встретим ее и всё расскажем.

Ирина Ивановна задрала нос и, ничего не ответив, пошла дальше. Только тележка подпрыгивала на неровном асфальте.

 А вырядилась-то,  вздохнула проститутка Алина.  Всё платье в цветах, как по-бабски. Мы так никогда не одевались.

 Да-да, точно, мы такими не были,  хором загалдели все остальные.

Когда окончательно рассвело, наркоманы и проститутки засобирались спать. А у бабок впереди был целый день, чтобы спокойно ходить друг другу в гости, пить чай и веселиться.

Близкие соавторы поэта Ковригина

Эпизод 1

Были у поэта Ковригина и ангел, и бес. Первый, как полагается, располагался на правом плече, а второй  на левом. Ангела Ковригин нежно звал Валентин. Беса он звал «Слышь, ты!», хотя сам себя бес предпочитал называть Людмила Алексеевна. Бывало, сидит Ковригин на кухне, сочиняет стихи. Например, так:

И задумается. День, тень, на плетень

 Может, «Я уже вижу смерти тень?»  робко спрашивает поэта Валентин. Ковригин не спешит реагировать, пыхтит, думает.

 Может, «Я уже вижу смерти тень?»  робко спрашивает поэта Валентин. Ковригин не спешит реагировать, пыхтит, думает.

 А вы, друзья, идите в пень!  радостно восклицает Людмила Алексеевна.

 Слышь, ты! Молчи-ка.

 Эх, лишь бы дали бюллетень!  Людмилу Алексеевну в такие моменты не остановить.  А ты, тюлень, езжай в Тюмень! И потеплей трусы надень!

Ковригин хихикает, но старается держать себя в руках. Надо чаю выпить. Как работать в такой обстановке? Ничего, он еще всем покажет. Вместе с Валентином и с этим с этой. Бесячей.

 Покажем, еще покажем,  соглашается Валентина Алексеевна, почесывая хвост.

Эпизод 2

В начале октября поэт Ковригин готовился к юбилею. Но не к своему, а к юбилею другого поэта  Бабушкина. Анатолий Бабушкин был лыс, усат и довольно популярен, как мужчина и как поэт. И возраст, в который он вступал, был красивый  полвека, то есть пятьдесят лет. Полтос, в переводе с поэтического.

Поздравление Ковригин готовил, конечно, стихотворное. Начало было готово:

А дальше Ковригин пока придумать не мог.

 Толик, Анатолий, Бабушкин ты наш,  распевала Людмила Алексеевна.  С юбилеем, что ли, старый ты алкаш!

 Но так же нельзя, нельзя!  нервничал Валентин.  Надо красиво, с уважением! Вот, например. Толик, Анатолий, Бабушкин ты наш. Ты среди поэтов главный персонаж.

  и главный экспона-а-ат,  затянула Людмила Алексеевна.

 И правда, похоже,  совсем загрустил Валентин.  Тогда вот еще. «Толик. Анатолий. Бабушкин ты наш. Знаю, ты все книги раз сто переиздашь. Будь здоров и весел, счастлив и любим. До пенсии и после ангелом храним».

Это Ковригину понравилось. Так и оставил. Надо только выучить наизусть и много не пить, а то Валентин плохо переносит алкоголь, сразу вырубается.

Эпизод 3

На юбилей Анатолия Бабушкина Ковригин пришел в костюме, трезвом уме и твердой памяти. В кармане лежал листок со стихотворным поздравлением, на правом лацкане пиджака болтались ноги бодрого Валентина, а на левом плече дремала Людмила Алексеевна.

Первым знакомым человеком, которого он встретил, была Белла (не подумайте хорошего). Белла была очень светская женщина, красавица, поэтесса и любительница шампанского. У нее на обоих плечах, наверно, сидели бесы, потому что ангелами там и не пахло.

 Рига, дорогой!  воскликнула Белла.  Как поживаешь? Давно не виделись, выпьешь?

Белла ловко подхватила бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта и вручила его Ковригину. Людмила Алексеевна приоткрыла левый глаз. Дремота медленно покидала ее.

 Беллочка, да ну разве что глоточек.  Ковригин серьезно не хотел напиваться. Но немножко шампанского же можно?

 И глоточек можно, и бокальчик,  пробормотала Людмила Алексеевна.  Что с него будет-то?

Через час Ковригин угощался коньяком из фляжки своего друга Музыкова (ударение на о), через два  подошла его очередь читать поздравление. Ковригин вышел перед гостями и достал из кармана бумажку, которую он до этого уже несколько раз доставал, теребил в руках и убирал обратно.

Перед ним были стихи Музыкова, которые тот до этого просил почитать и оценить. Кажется, он перепутал бумажки и его поздравление осталось где-то на одном из столов. И что же делать? Валентин отрубился еще полтора часа назад, Людмила Алексеевна настаивала на чтении по памяти. Ну, вроде он всё помнил, поэтому начал читать:

Почему они так смотрят? Разве что-то не так? Почему Людмила Алексеевна хихикает? И как там дальше? Что-то про ангелов и пенсию. Так, значит, будь здоров и весел, счастлив и любим Ага, вот:

Последние слова, кажется, произнесла Людмила Алексеевна. Голосом Ковригина, разумеется. Ковригин не знал, куда себя девать от стыда. Ему аплодировали, но он быстро-быстро смешался с толпой и взял еще шампанского.

К счастью, на следующий день поэт Ковригин ничего не помнил. Людмила Алексеевна, конечно, могла ему напомнить, что произошло, но, пожалуй, сделает это когда-нибудь потом. В самый неподходящий для этого момент.