И пусть видом он не был красавцем, и пусть невысокого роста, да короткие кривые лапы бросались в глаза, но лишь взглянешь на его веселое и добродушное лицо, и сразу кругом все становится светлее и радостнее.
Папа как будто прочитал мои мысли:
Володя, в жизни есть своя внутренняя мудрость. Простая и тихая. Она учит верить и ждать. Не надумывать и не усложнять. Одни люди называют ее чудом, другие судьбой. Умные дорожат, глупые насмехаются. А я называю это бесценным подарком любить в себе душу. Тогда она обязательно притянет к себе родственную такую же добрую и нежную. Сердце не выбирает кого попало оно чувствует родное.
Дымок все понял, а я потом не раз буду повторять: «Умный, умный как Дымок» ведь это я прочитал в его глазах. И, поверьте, это было правдой:
Мой мальчик, я появился в твоей жизни потому, что так ты хотел, об этом мечтал. Я есть твое зеркало, отражение того, что происходит внутри тебя.
И как здесь не согласиться? Счастья в жизни столько, сколько ты его замечаешь! Дымок мне это подсказал вместо человека.
Папа, папа, я хотел ответом папы показать собаке свои сильные качества, а ты скажи Дымку, что я люблю бегать! Всех школьников обгоняю на уроках физкультуры, мне учитель всегда пятерки ставит. Вот мои одноклассники дразнят меня обидной кличкой, а я им отвечаю, что они просто слабаки и лентяи, и обзывают меня потому, что завидуют моей силе. Думаю, что они ведут себя, как жалкие, еще не оперившиеся птенцы, мелкие и сморщенные.
Как ты сказал? Неоперившиеся птенцы! Ну ты даешь, Володя, изумленно произнес папа и невольно рассмеялся. Дымок приподнял морду от неожиданности, улыбнулся папе, говоря: «Мой хозяин знает дело, верно говорит».
Папа обнял меня, произнес слова, которые я уже забыть не мог:
Поверь мне, сын, что для счастья этого мало быть сильным. И даже быть умным это еще не все. Нужно, чтобы в человеке был еще один стержень. Самый главный. Самый несгибаемый. Сила духа. Ты силен, пока она есть. Силы у тебя столько, сколько духа. По другому воли.
Папа сделал паузу, давая нам с Дымком время запомнить слова, и продолжил:
Сила духа не всегда не всегда означает быть первым, она в том, чтобы ты стал лучше, чем был.
Пес стал твоей радостью. это хорошо, но запомни, сынок, у тебя теперь три счастья. Самое главное счастье мама, потому что она первый ангел и все лучшее ей. Затем собака, потому что она зависит от тебя. Это твое второе счастье. А затем уже и мы с тобой, потому что мы мужчины. Помни последовательность.
Дымок радостно закивал головой, словно говорил:
Логично мыслит главный хозяин. Такая очередность меня устраивает.
Начал сверлить меня взглядом:
А ты согласен с этим, мой мальчик?
Как я мог возражать!? Ведь передо мной стояли два моих счастья. А счастье это близость глаз и близость душ. Это- верить, не сомневаясь и давать, не жалея.
Я еще крепче обнял папу. Подарил широкую улыбку Дымку, чем вызвал восторг на его морде, а в глазах вот эту мысль: « Не бойся, мой мальчик, лишний раз обнять папу и сказать, как ты его любишь. Лучше на один раз больше, чем меньше. И про меня помни, я так люблю обнимашки».
Папа подвел итог нашему общению:
В жизни нужно отвечать взаимностью: на любовь любовью, на дружбу дружбой. Ни больше ни меньше.
Я не удержался:
А на обиду?
Папа посмотрел на собаку:
А как думает Дымок?
Явно польщенный, что ответа попросили у него, Дымок преисполнился собственной важностью: задумался, наморщил лоб, поднял хвост. Выждал паузу. Не спешил отвечать. Интриговал. Давал понять, что он в глубоких размышлениях. Затем обвел нас неторопливо глазами. И не выдержал, сбросил с лица маску озабоченного мыслителя, весело залаял. Рассмеялись и мы с папой. Разве можно отказаться от того, кто заставляет тебя улыбаться!?
Вот видишь, сынок, собака ответила вместо меня: отвечай улыбкой, забывай плохое, впускай хорошее. Это лекарство от всех огорчений, без срока годности, потому что тот, кто не отвечает обидой на обиду, злостью на злость спасает обоих и себя, и другого! Верно, Дымок?
Свое согласие с папой пес выразил улыбкой до ушей и неторопливым покачиванием тонким хвостом. Иногда нужно просто, чтобы рядом был тот, кто тебя понимает эту истину мне подарил четвероногий друг.
Папа, а как мне научиться прощать? я пользовался хорошим настроением взрослого и мудрого человека, чтобы получить ответы на тревожившие мое детское сознание вопросы.
Почувствовав волнение в моем голосе, Дымок выразил свое собачье одобрение по самой полезности такого вопроса для наших отношений. Устремил на папу добродушную морду с веселым взглядом, таким теплым, правдивым и искренним и читалось в нем незамысловатое суждение: «Скверно жить без прощения, все равно как без смеха и счастья Кто не умеет прощать, тот похож на улитку, которая боится высунуть голову из скорлупы. Или на скупца золотом, который чахнет над ним».
Задорное лицо пса повернулось ко мне:
Это так важно для нашей дружбы. Ты согласен?
В знак поддержки точки зрения Дымка на насущную тему дружбы, я ласково потрепал загривок собаки.
И вот на папу в одном душевном порыве смотрели молодые задорные глаза, подростка и его четвероногого друга -, сверкающие желанием узнать, как научиться прощать.
Папа ответил кратко, но очень просто и понятно:
Учись, Володя, не обижаться.
Мы с Дымком дружно кивнули головами и доверчиво посмотрели друг на друга такой подход нас устраивал, он учил любить и дорожить, избегать злости и не дуться.
А хотите узнать, какое волшебное зелье есть от любых недугов, глаза папы с веселой искоркой посмотрели на нас.
Мы с Дымком, как по команде, вытянули шеи и так застыли оба в оцепенении: «Вот это да! Неужели узнаем?»
Давай, главный хозяин, не томи, мы просто изнываем от любопытства! такой прямодушный открытый взгляд собаки привел папу в восторг. Он понял, что Дымок очень умный, потому что вел себя непосредственно и честно: не боялся спрашивать о том, о чем не знает, и искренне благодарил за ответ.
Папа понимал, что делает нашу с Дымком жизнь счастливой, давая ясные ответы на эти замысловатые жизненные задачи, и поэтому произнес медленно, чтобы мы запомнили:
Благодарность вот волшебное зелье от любых тревог и разочарований. Оно быстро изгоняет недуг и меняет негативный настрой на позитивный.
Я и Дымок восприняли слова папы, как указание к действиям: я крепко обнял папу, а пес весело залаял и несколько раз прокрутил своим тонким хвостом, мол, у меня это в породе, что есть, то уже не отнимешь всегда быть благодарным.
Итак, начнем знакомиться с моей деревней, сказал я Дымку. Тебе будет полезно это знать. Но сначала подай папе лапу, поблагодари. Закончились твои одинокие, бездомные дни, а я получил чудо тебя, Дымок.
Поверьте, у меня возникло впечатление, как будто я произнес слова из сказки: «Сивка-бурка встань передо мной, как лист перед травой!»: заискрились веселые глаза собаки, потешно взвился тонкий хвост. Дымок все понял, по собачьи был счастлив -ведь его назвали чудом! Он плавно поднял правую лапу и протянул ее папе. Он выразил собачью признательность человеческой доброте. По моему, это самое красивое и душевное действие на свете проявить признательность к тем, кто помогает, заботиться. Смущенный и растерянный поступком пса, папа вначале окаменел, затем удивился, а потом с восторгом заключил мохнатую собачью лапу в крепкое взрослое рукопожатие и сказал:
Вот такая оказия вышла ума у Дымка оказывается целая палата. Говорить не умеет, но лучше всяких слов, понятнее его веселые глаза и эта поднятая лапа. Как рука человека. Точно, как будто человек меня благодарил. Кому расскажешь на работе, не поверят. Я до вечера руку мыть не буду, так поразил меня Дымок. Такое со мной впервые. Не зря мудрые люди на такой случай придумали выражение: век живи и век удивляйся.
Итак, начнем знакомиться с моим миром, моей деревней, сказал я Дымку. Тебе будет полезно это знать.
Я спускался со ступенек первым, пес шел следом, шаг в шаг вот такое было у него воспитание.
Глава 3. Мои истории
Июль выдался как никогда жарким. В полдень деревня казалась вымершей: ни людей, ни собак. Все попрятались от духоты и зноя. Только мы с Дымком, две одинокие фигуры в дневном мареве, не спеша брели по улице.
Дымок! Рядом со мной! отдавая команды псу, я втайне опасался: поймет ли? Но это был удивительно умный пес. Чуть прибавив шагу, он поравнялся со мной и теперь проворно перебирал лапами в такт моим шагам. На морде у него была явно написана гордость: еще бы, он не бездомная шелудивая собака, он не ничейный пес у него есть хозяин, а, значит, и дом.
По дороге я украдкой посматривал на окна домов: а вдруг кто то из мальчишек увидит меня шагающим с таким радостным псом, прилежно выполняющим мои команды. И представлял, как ему станет плохо от зависти. Ох как сладко заныло у меня сердце от такой мысли закончилось мое одиночество, теперь все горести и печали позади.