В казарме один дневальный стоял на тумбочке, а двое других находились в расположении роты, остальной личный состав роты был распределён в различные отделения госпиталя. Фотоплёнка сохла, сержанты Байда и Калывяка вышли из каптёрки (точнее, вышел Байда, а Калывяка выехал на своей инвалидной коляске). Они посмотрели на дневального, который стоял на своём посту, словно оловянный солдатик, и смотрел в одну точку, не моргая и не водя зрачками, просто стоял и смотрел в одну точку. Сержант Байда обратил внимание на дневального, понимая, что здесь что-то не чисто. Он подошёл к нему, помахал рукой перед его лицом, но реакции не последовало дневальный стоял, его зрачки смотрели в одну точку, и он не обращал внимания на сержантов. Сержант Байда слегка толкнул дневального в плечо тот, словно спиленное дерево, рухнул на пол. Солдат проснулся, увидел стоявших рядом сержантов, резко встал на своё место и пробормотал в своё оправдание:
Извините, товарищи сержанты: голова закружилась.
После слов дневального сержанты засмеялись, потом перестали. Байда посмотрел в глаза дневального, хлопнул его по плечу и сказал:
Так, рядовой Солодухин, за то, что спишь на посту и врёшь своим отцам командирам, ты приговорён к электрическому стулу.
Есть электрический стул! в ответ пробормотал рядовой Солодухин.
Живи пока, сказал сержант Калывяка.
Сержанты вошли в расположения роты. Там стояла тишина, сержант Байда почесал подбородок, посмотрел на друга, сказал:
Где-то они щемят. Пошли будить.
Сержанты начали просматривать кубрик за кубриком; сержант Байда шёл, а сержант Калывяка ехал на своей коляске. И вот в последнем кубрике друзей ждал небольшой сюрприз: на кровати прямо в одежде беспардонно спал свободный дневальный. От увиденного сержанты открыли рты, их возмущению не было предела. Сержанты посмотрели на бойца, который лежал на кровати; руки его лежали на груди, а ноги свисали точнее, голенище свисало с кровати, чтобы не пачкать одеяло сапогами. Сержант Байда подошёл к кровати, взял в тумбочке тюбик зубной пасты и начал выдавливать пасту из тюбика парню на лицо. Он нарисовал ему зубной пастой брови, усы, бороду, бакенбарды и очки. Парень крепко спал и даже не чувствовал, что происходит с его лицом. Сержант Калывяка спросил друга:
Он жив?
Да, вроде дышит, в ответ пробормотал сержант Байда, положил пустой тюбик обратно в тумбочку, расстегнул брючный ремень парня и начал вытягивать; вскоре ремень оказался у сержанта в руке.
Он, жив? поинтересовался сержант Калывяка.
Веришь, что-то я уже сам не уверен в этом. Да нет, вроде сопит, пробормотал сержант Байда и обмотал ремнём голенище сапог, застегнул, то есть ремень перекочевал при помощи сержанта с брюк на сапоги спящему парню. Сержанты стали наблюдать за измазанным зубной пастой и связанными ногами парнем; солдат сквозь сон чувствует неладное. Он проводит левой ладонью по своему лицу и размазывает зубную пасту. Едва он собирается открыть глаза, как Калывяка, вскрикнул:
Рота подъём!!!
Солдат вскочил с кровати, но, поскольку его ноги были связаны брючным ремнём, не устоял и рухнул на пол, успев только выставить руки. Сержанты засмеялись. В это время из помещения для сушки одежды выбежал третьей дневальный, лицо у него было заспанное. Сержант Калывяка посмотрел на него и воскликнул:
Опа-на, ещё один щемил!
Никак нет, товарищ сержант я убирался в сушилке, в своё оправдание пробубнил третий дневальный.
Ясненько. Помоги своему товарищу, приведите себя в порядок. Вам три минуты, и жду вас у тумбочки для оглашения приговора, сказал сержант Байда. Он со своим другом направился в сторону каптёрки. Сержанты ушли в каптёрку, а Лев начал помогать измазанному зубной пастой товарищу, развязал ему ноги и помог встать. Юра возмущённо пробормотал:
Ничего я ему отомщу, скоту.
Да ладно тебе, придёт время, мы тоже будем «дедушками», так же будем издеваться над «духами», ответил Лев.
Я не доживу до этого момента, пробормотал Юра.
Парни прошли в умывальник. Юра смыл с лица всю зубную пасту, и они с неохотой направились в сторону тумбочке дневального. Когда они подошли, их уже ждали сержанты, Байда посмотрел на парней и, почесав подбородок, сказал:
Ну что с вами делать, это залёт чистой воды. Что скажете в своё оправдание?
Я не доживу до этого момента, пробормотал Юра.
Парни прошли в умывальник. Юра смыл с лица всю зубную пасту, и они с неохотой направились в сторону тумбочке дневального. Когда они подошли, их уже ждали сержанты, Байда посмотрел на парней и, почесав подбородок, сказал:
Ну что с вами делать, это залёт чистой воды. Что скажете в своё оправдание?
Товарищ сержант, извините, мы не железные. Восьмые сутки бессменно быть дневальными это жёстко, оправдывался Солодухин.
Да, Саня прав: мы не железные, бессменно быть дневальными, добавил Юра.
Нас реально достали бессонные ночи, вот нас рубит днём, пробормотал Лев.
О как? Это так понимаю, «духи» решили бунт устроить, с ухмылкой сказал сержант Калывяка.
Никак нет, мы просто просим небольшого послабления, в один голос сказали парни.
Вы ничего не попутали, «духи»? возмущённо сказал сержант Калывяка.
Так, отложим наш разговор до вечера, а сейчас пошли на ужин, добавил сержант Байда.
Драный, становись на тумбочку, а вы за нами на ужин, сказал сержант Калывяка.
Есть, товарищ сержант! в один голос сказали парни.
Юрий заступил на тумбочку, а Лев и Александр спустили по ступенькам вниз на первый этаж инвалидную коляску с сержантом Калывякой, после чего они все пошли на ужин в госпитальную столовую. После столовой парни поспешили в расположение роты. Сержанты увидели на лавочке у небольшого водоёма своих товарищей из первой роты. Сержант Байда сказал:
Слушайте меня, бойцы: бегом в роту менять дневального, в столовой пусть долго не торчал. И ещё когда мы вернёмся, чтобы всё в расположении блестело, как у кота яйца. Вопросы есть?
Никак нет! в один голос произнесли парни.
Бегом в роту! возмущённо добавил сержант Калывяка. Он направился к водоему, где сидели на лавочке их товарищи из первой роты тоже «дедушки», по армейским меркам, а бойцы поспешили в расположение роты. Лев подменил на время ужина Юру.
Сержанты вернулись в роту перед отбоем не одни: с ними пришли ещё три сержанта из первой роты. Они прошли в расположение роты, где была чистота и полный порядок.
Ого, сержант Байда, я восхищён! пробормотал один из сержантов первой роты.
А у вас роте бардак и грязь? поинтересовался сержант Калывяка.
Да, нет, чисто, только «духов» нет, есть трое, но они торчат в хирургии, утки выносят, в ответ сказал один из сержантов первой роты.
Боров, как всё запущено у вас! подметил сержант Байда.
А вы что хотели? У нас в роте всего двадцать человек: десять «дедушек», семь «черпаков» и три «духа». Вот так, парни, сказал в ответ Боров.
Жалко вас, зато у нас всё наоборот: два «дедушки», один «черпак», остальные «духи», с улыбкой ответил сержант Калывяка.
Желаете посмотреть, как мы воспитываем своих «духов»? спросил сержант Байда.
Мы желаем принять участие в их воспитании, в один голос ответили сержанты первой роты.
Лев стоял на тумбочке, дверь в расположение роты была открыта; он наблюдал, за происходящим в расположении. Сержант Байда позвал двух свободных дневальных Александра и Юру, по указанию сержантов они из кубрика вынесли кровать, поставили её посреди казармы; «дедушки» уселись на кровать. Сержанты Байда и Калывяка начали приводить в исполнение приговор за сон во время дежурства. Первым «счастливчиком» оказался Александр Солодухин, ему в наказание был назначен «электрический стул». Да и сержанту Байде и Калывяке не хотелось ударить в грязь лицом перед сержантами из первой роты. Сержант Байда посмотрел на Александра с ухмылкой и произнёс:
Рядовой Солодухин, бери два стула и ставь перед нами.
Есть, товарищ сержант! ответил Александр. Он взял из кубрика два стула, поставил их напротив сидящих на кроватях «дедов», после чего сержант Байда посмотрел на парня и сказал:
Солодухин, за сон на посту ты приговорён к «электрическому стулу». Что скажешь в своё оправдание?
Виноват, больше не буду спать на посту, пробубнил Александр.
Раз виноват, по решению «дедушек» приступить к исполнению приговора, с ухмылкой сказал сержант Байда.
Александр взял деревянный стул в руки, залез на второй стул и, присев на корточки, взял стул за две ножки и начал держать его на вытянутых руках. Постепенно руки парня начали трястись; естественно, стул падает, а вслед за ним грохнулся на пол и сам Александр. «Дедушки» начали смеяться. Сержант Байда возмущённо произнёс: