Thou hast left me ever;
Thou has left me ever, Jamie,
Thou hast left me ever:
Aften hast thou vowd that
Death Only should us sever;
Now thoust left thy lass for aye-
I maun see thee never, Jamie,
Ill see thee never.
Капустина качает головой и бросает взгляд на окружающую обстановку. Видит посередине дороги мертвого Сахновского. Замечает лежащего на газоне Ревву. Обращает внимание на горящий полицейский УАЗик.
В окнах близлежащих домов загораются огни. Проезжающие машины сворачивают на другие улицы, стараясь объехать опасный участок дороги. Капустина снова смотрит на дрожащую Пашу.
Кажется, у тебя окончательно крыша поехала, детка.
Но Паша не слышит её слов. Капустина встряхивает её.
Очнись, девочка! Все уже кончилось!
Паша в ужасе смеется.
А он, кажется прав. Я никогда не могла запомнить этого Бёрнса.
Капустина, чтобы привести в чувство Пашу, отвешивает ей пощечину.
Приходи в себя! Ты меня слышишь?
Паша безумными глазами смотрит на Капустину. Постепенно её взгляд становится осмысленным.
Ну, что? Вернулась? Или до сих пор у своего Бёрнса?
Паша облизывает губы, затем кивает.
Надо выяснить, кто жив остался?
Паша снова кивает. Они поднимаются во весь рост и выходят из кустов. Держась за руки, направляются к Ревве.
Проверь, жив ли он?
Как проверить? Спрашивает Паша.
Пульс пощупай!
Паша снова кивает и присаживается на корточки рядом с Реввой.
А я в машине посмотрю, говорит Капустина.
Она идет к полицейскому УАЗику. Паша берет руку Реввы и проверяет пульс. Капустина обходит машину вокруг, качает головой. Затем тормозит старенький «Жигулёнок», который пытается быстро проскочить мимо. Капустина открывает дверь.
Разворачивайся, едем на Кронверкский.
Я занят отвечает водитель.
Поговори мне тут. Видишь, что творится!
Она садится в машину, но дверь не закрывает.
Паша, я вернусь за полицией. Надеюсь, они еще не уехали
Паша кивает. Капустина захлопывает дверь.
Гони!
«Жигуленок», скрипя тормозами, разворачивается и едет в обратную сторону.
Паша радуется, услышав, как у Реввы бьется пульс. Она кладет его голову себе на колени, гладит рукой по коротким волосам и читает стихи.
Thou Hast Left Me Ever, Jamie
Thou hast left me ever;
Thou has left me ever, Jamie,
Thou hast left me ever:
Aften hast thou vowd that
Death Only should us sever;
Now thoust left thy lass for aye-
I maun see thee never, Jamie,
Ill see thee never.
Ревва приходит в себя, почувствовав, что на его лицо капает вода. Он открывает глаза и видит Пашу. Это её слёзы приводят его в чувство. Она сидит на газоне, на коленях держит его голову и плачет.
Я не хотела этого. Честное слово, не хотела.
Я живой? Интересуется Ревва.
Да.
Ревва поднимается. Голова кружится, тело от многочисленных ушибов и ран разламывается. Он ощупывает руки, ноги.
Если болит, значит, живой.
31
На крыльце РУВД стоит Никифорова. Из здания РУВД выходит Бражник и подходит к Никифорову.
Ну? Дозвонился?
Бражник разводит руки в стороны.
Никак нет. Но Люба Виноват! Капитан Любушкин сказал, что Ревва уже выехал.
Надеюсь, он не через Колпино будет ехать
А зачем ему ехать через Колпино?
Чтоб со мной не встречаться.
Бражник отрицательно вертит головой.
Не Он не такой. Это я с вами встречаться боюсь, а ему по барабану
Бражник понимает, что взболтнул лишнее.
Ой! Извините Можно, я в дежурку вернусь? А то позвонит кто, а меня нету.
Иди, Бражник.
Бражник козыряет и быстро заходит в здание РУВД. А снова Никифоров нетерпеливо смотрит по сторонам.
32
К месту нападения Любушкин едет на джипе, торопясь, не останавливаясь на красном свете светофора. За ним, не отставая, мчится машина скорой помощи. Обе машины скользят по мокрому асфальту, оставляя после себя мелкие брызги, которые разлетаются в разные стороны, образуя блестящие на свету водяные веера. Рядом с Любушкиным Капустина.
33
Ревва смотрит по сторонам. Покорёженные машины дымятся, но не горят. На перекрёстке неподвижно лежит мертвый Сахновский. Шатаясь, он обходит УАЗик и заглядывает в отсек, где сидят арестованные преследователи. Ревва кривиться, видя, что осталось от Сарычева и Кузьмича.
Мать честная!
Дальше он ковыляет к водительскому месту, на котором, уткнувшись лицом в руль, лежит Петайкин. Ревва прощупывает пульс за ухом. Петайкин стонет.
Потерпи, Петайкин, сейчас скорую вызову.
Ревва вынимает трубку мобильного телефона и пытается набрать номер. Трубка рассыпается прямо в руках.
Черт!
Ревва качает головой и идет к Паше. Садится рядом с ней на газон.
У вас телефон есть?
Я его потеряла, когда от бандитов убегала.
Нужно вызвать скорую. Петайкин ранен.
Капустина пошла звать помощь.
Давно?
Порядочно.
Слава Богу, хоть она жива.
Ревва ложится на газон.
Вы знаете, я не могу сейчас вспомнить грех, произносит Паша.
Какой грех? Интересуется Ревва.
Какой я сотворила, что Боженька наказал меня этим испытанием.
Не казните себя, Паша, успокаивает её Ревва, Это совершенно случайно всё с вами вышло.
Нет, товарищ майор. Ничего просто так не бывает. Всё имеет смысл. И даже это безумие. Наверное, я что-то в своей жизни упустила. Что-то делала не так, или не то.
Не берите «дурного» в голову. Сегодня вы придёте домой, ляжете спать, проснётесь и будете вспоминать эту ночь, будто сон. Страшный сон. Извините. Издержки производства. Но со временем и это забудете.
А вы забудете?
По крайней мере, постараюсь забыть. Я в такую передрягу впервые попадаю. И главное: погибли мои друзья, а это, хочешь не хочешь, забыть трудно.
С шумом на перекрёсток выезжает черный джип и притормаживает на другой стороне улицы. За ним следуют машины скорой помощи и прессы. Из джипа выскакивает Любушкин, подбегает к Ревве и Паше.
Жив, майор?
Жив, Люба, отвечает Ревва, Петайкин ранен.
Знаю. Капустина сказала.
Рядом с джипом тормозит машина с надписью «Пресса», из которой выгружается журналист Егоркин.
И этот красавец уже тут вздыхает Любушкин, показывая на журналиста.
Это его работа, Люба, машет рукой Ревва.
Мне иногда кажется, что он и у меня дома видеокамеры установил.
Все может быть, с него станется. Но сейчас он, как никогда, кстати.
Егоркин, проведя по дороге съемку фотоаппаратом, тоже подходит к ним.
Что здесь происходит, майор? Такое впечатление, что был налет вражеской авиации.
Ревва его перебивает:
Егоркин, хватит трепаться, лучше помоги.
Что нужно делать? спрашивает журналист.
Пока скорая будет разбираться с трупами, отвези Петайкина в больницу.
Что с ним?
Ранен. Или ты боишься запачкать салон кровью?
Пошел ты отвечает журналист и бросается к кабине УАЗа.
Любушкин кричит ему вслед.
Егоркин, подожди! Я помогу тебе его загрузить.
Любушкин и Егоркин бережно грузят раненного Петайкина в машину прессы. Ревва и Паша наблюдают за этим. Егоркин садится в машину и уезжает, а Любушкин возвращается к Ревве и Паше.
Его сейчас Егоркин быстро в больницу доставит. Там его заштопают и отгладят.
А про меня Капустина что же смолчала?
А про тебя она не знала. Ты же в отключке был, когда она к нам побежала.
Любушкин бросает взгляд на светящиеся окна домов в округе.
Нужно будет опросить свидетелей, что видели.
Все, что произошло здесь, я тебе сам расскажу посекундно, говорит Ревва, А остальное тебе Капустина и Петрова добавят.
Любушкин обращает внимание на тень, мелькнувшую с другой стороны улицы.
Я сейчас
Он направляется к месту, где видел какого-то человека, но не находит та никого. Он осматривается, замечает открытую калитку во двор.
Чего ж ты прячешься, голубь?
34
Любушкин заходит в арку и попадает во двор, который освещает одинокая лампочка на столбе. Любушкин внимательно осматривает территорию. Видит какое-то движение у подъезда и сразу направляется туда, но, прибыв на место, никого не находит. Он недовольно вздыхает и идет со двора. Тень отделяется от стены и исчезает в подворотне.
35
На место нападения приезжает скорая и труповозка. Выгрузившись из машины скорой помощи, Пятигорский и Иванов изучают трупы погибших бандитов. Иванов подзывает санитаров с носилками. Те укладывают на носилки Сахновского и грузят в скорую. Иванов руководит погрузкой.
Любушкин возвращается к Ревве, Паше и Капустиной.
Что ты там увидел?
Ничего. Просто показалось, что кто-то за нами следит
Очередной зевака, который не хочет быть свидетелем.
Скорее всего. Что дальше делаем?
Значит так Пусть Пятигорский и Иванов здесь покопают, а мы едем в отделение.