Офицер Джейкобс, четырнадцатый участок, сказал человек, показывая полицейский жетон. Меня вызвали, чтобы прояснить ситуацию с вашим таинственным пациентом. Так это тот самый молодой человек, который свалился с неба?
Доктор и медсестра кивнули.
Доктор Бернштейн, представился врач и протянул руку. Это сестра Джон-стон. Что касается моего пациента, то его имени я пока не знаю. Как раз собирался спросить.
Офицер Джейкобсон открыл свой блокнот.
Позвольте мне. Он повернулся к Пэйлину: Итак, юноша, можем ли мы узнать, как вас зовут?
Глубоко вздохнув, Пэйлин церемонно воздел руку и поклонился насколько это можно проделать, лежа в постели:
Пэйлин Великолепный, к вашим услугам.
Пэйлин Великолепный? эхом отозвался доктор Бернштейн, пока его брови ползли на лоб. Пэйлин Удачливый подошло бы больше.
Врач повернулся к офицеру полиции:
Этого юношу обнаружили на перекрестке Двадцать Шестой и Бродвея. В скорой решили, что он был на костюмированной вечеринке, стоял слишком близко к окну, и потому в него ударила молния. Подумали, что он вывалился. Мы всю ночь имеем дело с ожогами от молний и поражениями электрическим током. Но, должен признать, большинству пострадавших повезло гораздо меньше.
Вас ударила молния? спросил офицер Джейкобс Пэйлина.
Пэйлин напрягся, возвращаясь к последнему моменту, который запомнил, и сдвинул брови:
Возможно, но я не уверен.
Офицер Джейкобс начал делать записи.
Хорошо, Пэйлин, можете назвать свою фамилию? Откуда вы, где живете? Мы должны уведомить родственников, что вы в больнице.
Пэйлин посмотрел на обоих мужчин, обвел взглядом комнату. Внезапно пробудившийся воровской инстинкт посоветовал не рассказывать им больше ничего ни о себе, ни о том, откуда он.
Я я не помню.
Не помните? повторил доктор Бернштейн. Что ж, вы довольно сильно ударились головой. Тем не менее я уверен, что потеря памяти временная. Возможно, вот это поможет
Врач пересек комнату и подошел к шкафчику у дальней стены. Достав из него сумку, он вытряхнул ее содержимое на кровать:
Когда вас нашли, вы были одеты вот в это: маленькую тунику и пару крылатых сандалий. А в руках сжимали лошадиную узду. Мы потратили кошмарно много времени, пока вырывали ее из вашей хватки.
Это мое, запротестовал Пэйлин, когда доктор попытался убрать вещи обратно. Верните!
Эй, выглядит как настоящее золото, сказал полицейский, потянувшись к уздечке. Покачав ее на ладони, он нахмурился: Да и весит тоже.
Вы не можете ее забрать! вскричал Пэйлин, хватая уздечку. Она хлестнула его по треснувшим ребрам, и вор поморщился. Говорю вам, она моя.
Где вы ее взяли? строго спросил офицер Джейкобс.
Где взял? повторил Пэйлин. Я Я Он замялся, пытаясь перехитрить странных людей. Наконец решение пришло само собой: Это подарок.
Подарок? с сомнением протянул офицер. Вы говорите, что не можете вспомнить ни своего полного имени, ни места жительства, но точно знаете, что эта вещь подарок?
Да, твердо заявил Пэйлин. Все верно. Это подарок.
Офицер Джейкобс придвинулся к кровати и нахмурился:
Ладно, Пэйлин, сказать вам, что я обо всем этом думаю? Не дожидаясь ответа, полицейский продолжил: Я не думаю, что это подарок. На самом деле я даже не верю, что вы выпали из окна. Думаю, вас столкнули. Он поднял уздечку: Если это настоящее золото, в чем я почти уверен, то стоит она целое состояние. Уверен, люди вашего возраста таких подарков обычно не получают. Скажи-ка, сколько тебе? Шестнадцать? Может, семнадцать? Так что я спрошу еще раз: где ты ее взял?
Пэйлин не собирался сообщать им, сколько ему на самом деле лет или как он оказался на улице. И уж конечно, он не мог рассказать об уздечке и о том, у кого забрал ее. Вместо этого он просто пожал плечами:
Я не могу вспомнить.
Какая удобная у тебя память, заметил офицер Джейкобс. Ты помнишь, что это подарок, но не помнишь, от кого.
Теперь полицейский переключил внимание на крылатые сандалии превосходной работы. Изящные разноцветные перышки служили украшением крошечных крыльев, а в мягкую кожу были вделаны бриллианты, сапфиры и рубины потрясающей огранки.
А что об этом скажешь? Они тоже выглядят довольно дорого. Офицер Джейкобс подмигнул доктору, прежде чем усмехнуться. Или, может, скажешь, что тебе их дал Меркурий, посланник богов?
Все верно, просто ответил Пэйлин.
Что верно? спросил сбитый с толку офицер Джейкобс.
Это подарок от Меркурия. Пэйлин опустил взгляд и почувствовал нарастающий ком в горле. Он отдал их мне перед смертью.
Офицер Джейкобс нахмурился и тряхнул головой:
Что? Чьей смертью? Пэйлин, объясни мне, кто перед смертью отдал тебе эти сандалии?
Пэйлин почувствовал, что разговор заходит в нехорошую сторону.
Никто. Я же говорил, мне их подарили.
Ну уж нет, ты только что сказал, что кто-то погиб. И я знаю, что это не Меркурий. Тогда кто? Где он сейчас?
Я ошибся, защищаясь, затараторил Пэйлин. Меркурий не погиб. Нирады не вторглись на Олимп, и не было никакой войны. Все счастливы и в полном порядке.
Нирады? Олимп? повторил офицер Джейкобс. О чем ты вообще толкуешь?
Пэйлин понял, что ляпнул лишнее.
Я Я не помню. У меня болит голова.
Он с благодарностью заметил, как доктор Бернштейн вышел вперед.
Полагаю, на сегодня достаточно, офицер. Этот молодой человек прошел через ужасные испытания. Лучшее, что мы можем для него сейчас сделать, это дать отдохнуть.
Полицейский буравил Пэйлина взглядом, но, в конце концов, кивнул:
Ладно, продолжим позже. Он начал убирать уздечку, тунику и сандалии обратно в больничный пакет. Но вещи, пока мы не выясним, кому они принадлежат, побудут у меня.
Пэйлин запаниковал. Он приложил столько усилий, чтобы заполучить уздечку Пегаса, и не хотел, чтобы этот человек забирал ее у него. Откинув одеяло, он попытался подняться с кровати, но тяжелые гипсовые повязки остановили его.
Пожалуйста, это мои вещи. Вы не можете взять их.
Пэйлин, успокойся. Доктор Берн-штейн мягко уложил его обратно на подушки. Тебе пока нельзя ходить. У тебя сломаны обе ноги и бо́льшая часть ребер. Тебе нужно отдохнуть. Офицер Джейкобс не увезет их далеко. Просто прибережет, пока мы не выясним, кому они принадлежат.
Они принадлежат мне! настаивал Пэйлин.
Доктор?
В комнату вошла медсестра. Дрожащие руки крепко сжимали карту пациента. Она сильно побледнела и, казалось, умирала со страха, настороженно глядя на Пэйлина.
Только что пришли анализы крови.
Сестра резко сунула карточку доктору, словно бумага жгла ей руки. Не дожидаясь распоряжений, она в последний раз скользнула взглядом по Пэйлину и выбежала из комнаты.
Пораженный странным поведением сестры, доктор Бернштейн открыл карту и прочел результаты анализов. Выражение его лица мгновенно изменилось, он резко перевел взгляд на Пэйлина, затем обратно в карту.
Что там? спросил офицер Джейкобс.
Ничего не говоря, доктор Бернштейн перелистал бумаги, проверяя и перепроверяя результаты. Закончив, он закрыт карту и сконцентрировался на Пэйлине:
Кто или, точнее, что ты, черт побери, такое?!
Глава 5
Эмили все еще стояла на крыше вместе с Пегасом.
В какой-то момент ночной шторм, казавшийся бесконечным, закончился так же неожиданно, как и начался. Дождь прекратился, небо очистилось от туч. Город стоял, погруженный в полную тьму, и Эмили впервые в своей жизни смогла увидеть звезды, сияющие в полуночном небе Нью-Йорка. Она посмотрела в сторону Бродвея и прислушалась к жуткой тишине. Шуршали машины на улице внизу, но непривычно слабо. Лишь вскрики автомобильных клаксонов и полицейских сирен нарушали всепоглощающее безмолвие.
Пегас стоял рядом с ней, пока она смотрела на мир внизу. Ее рука рассеянно гладила мускулистую шею жеребца.
Отсюда все выглядит таким странным, мягко произнесла она. Как будто из целого города только мы и остались в живых.
Глядя на жеребца, Эмили все еще не верила своим глазам. Даже прикосновение не помогало. Так сложно было поверить в то, что настоящий Пегас здесь, в Нью-Йорке, стоит сейчас рядом с ней на крыше ее дома.
Но солнце начало подниматься, и девочка наконец-то смогла рассмотреть коня во всех деталях. Дождь смыл бо́льшую часть грязи, вернув коже жемчужно-белый цвет. Обойдя жеребца сбоку, Эмили обратила внимание, что левое крыло висит под странным углом. Даже не зная ничего о лошадях или птицах, она тут же поняла, что крыло сломано.
Скользнув взглядом дальше по спине, шокированная Эмили увидела ужасный ожог, которого раньше не замечала. Опаленные волосы и открытая кровоточащая рана.
Тебя ударила молния?
Пегас повернул к ней голову. Едва взглянув в его темные, умные глаза, девочка почувствовала, что он, возможно, понимает ее. Но не может ответить.