Там трудно, но я привыкаю. Все это время работала в крыле, где люди лежат годами, но в понедельник меня переводят в отделение острых состояний, и там должно быть лучше. Она потянулась и зевнула. От тепла камина ее потянуло в сон. Там есть очень тяжелые случаи, мам. Одна старушка лежит там уже больше сорока лет и за все это время никому слова не сказала никому, никогда.
Боже мой. Значит, она и впрямь сумасшедшая?
Ну, такого диагноза не существует, мам, но да, у нее явные проблемы. Надо будет посмотреть ее документы при возможности и узнать, почему она там. Сейчас уже никто не помнит.
Распахнулась дверь, и порыв ветра задул внутрь вихрь высохших листьев. Брат Эллен так торопился попасть в дом, что споткнулся о порог и упал. Встав, осмотрел свои колени и, довольный их целостью, спросил мать:
Что на ужин, мам? Умираю с голоду.
Ты всегда умираешь с голоду, засмеялась миссис Кросби. Хоть бы что новое сказал!
Она потрепала его за волосы, а потом отошла, сложила руки и посмотрела на него.
Что? спросил Бобби.
Вместо ответа она улыбнулась и кивнула на отцовское кресло. Он проследил за ее взглядом.
Эллен! Ты вернулась! завизжал он, побежал к ней и запрыгнул на колени.
Приехала в гости ненадолго, потому что соскучилась по тебе. Она обняла его и поцеловала в лоб. Он прижался к ее груди.
У меня был карась, но он умер.
Эллен посмотрела на мать.
А, да, я не сказала? Несчастная рыбешка продержалась всего день.
6
Первый день в остром отделении можно было сравнить с первым днем в школе кругом невероятное количество новых лиц и имен, и все нужно запомнить. Но после двух выходных дней, зарядившись энергией, Эллен была готова к новым вызовам.
Если в отделении для хронически больных на выздоровление пациентов не надеялся уже никто, включая самих пациентов, то здесь активности со стороны персонала было заметно больше. Там речь шла скорее о компенсации болезненных проявлений, чем о лечении. В палатах пациенты мотали свой жизненный срок. А там, где Эллен оказалась сейчас, больные получали самое современное лечение, и была надежда, что некоторые из них поправятся. Иногда их даже посещал врач. Но было у двух отделений и нечто общее: почти вплотную стоящие кровати, отсутствующие дверцы туалетных кабинок, ванны в ряд без занавесок. Здесь не так сильно пахло разложением, но запах аммиака не могли перебить даже сильные моющие средства.
Доброе утро, сестра-стажер Кросби.
Казалось бы, зачем произносить эту громоздкую словесную конструкцию, но Эллен уже усвоила, что сестрой Кросби она станет только после получения квалификации.
Доброе утро, сестра?..
Аткинс. Она проверила этикетку на контейнере с лекарством и поставила его назад в шкаф.
Если сестра Уинстенли отличалась низким ростом и явной полнотой, то сестра Аткинс высоким ростом и худобой. У нее было узкое вытянутое лицо с острыми скулами и седые волосы, забранные в тугой пучок. Из косметики только красная помада, диссонирующая с ее блеклым внешним видом.
Добро пожаловать в отделение. Хотите чаю? кивнула она на видавший виды чайник в углу.
Да, спасибо.
Эллен вспомнила наставление матери: «Никогда не отказывайся от чашки чая и возможности сходить в туалет».
Сегодня поступит новый пациент, и я хочу поручить вам его принять.
Мне? Но
Не волнуйтесь, это совсем несложно. Сестра Аткинс отпила чай, оставив жирный красный след на ободке чашки. Вы работали в хроническом отделении, так?
Да, кивнула Эллен. Там было не до скуки.
Я наслышана, улыбнулась сестра.
Эллен покраснела. Информация об инцидентах в туалете и с зубами распространилась по больнице и общежитию со скоростью вируса, и теперь все, с кем она сталкивалась в коридоре, обязательно встречали ее заговорщической улыбкой или даже легонько толкали локтем.
Сестра Аткинс похлопала ее по руке.
Не переживайте. Нам настолько редко предоставляется возможность хоть немного развлечься, что все мало-мальски забавное сразу же пересказывают и, конечно же, преувеличивают. Она перевела глаза на горку бумаг у себя на столе. Новую пациентку привезут около десяти, поэтому я прошу вас приготовить кровать ту, что между Перл и Куини, а затем пойти на склад и собрать комплект одежды: ночную рубашку, дневной халат, чулки и панталоны. Постарайтесь подобрать то, что еще не застирано до дыр.
Вся одежда здесь стиралась чуть ли не в кипятке чтобы смыть без остатка рвоту, мокроту и следы других продуктов жизнедеятельности. Это приводило к тому, что одежда садилась, приобретала желто-коричневый цвет и теряла форму. Вдобавок от нее чесалась кожа это можно было заключить по тому, как больные начинали расцарапывать себя до крови.
Эллен вернулась со стопкой накрахмаленных простыней и начала заправлять постель. Первым делом она накрыла матрас клеенкой это было стандартное требование, вне зависимости от того, страдает новая пациентка недержанием или нет. На соседней кровати лежала Куини в вязаной накидке, которая покрывала ей плечи и завязывалась на шее атласным бантом. Она внимательно наблюдала за действиями Эллен из-под прикрытых глаз. У нее была целая шапка рыжих мелких кудряшек, а зеленые тени на веках, казалось, нарисовал неуклюжий ребенок.
Доброе утро. Я сестра Кросби. Сестра-стажер.
Куини перекинула ноги на соседнюю постель.
Значит, у меня будет новая соседка?
Да, ее скоро привезут. Надеюсь, вы окажете ей радушный прием.
Зависит от того, насколько она психованная.
Эллен надела наволочку на подушку и взбила.
Не знаю, что с ней произошло, но, уверена, вы сможете поладить, если постараетесь.
А когда мне можно будет домой? сменила тему Куини.
Это как доктор решит, ответила Эллен и присела рядом с ней на край кровати. Как давно вы здесь?
Не знаю, пожала плечами Куини. А какой сейчас год?
Сейчас ноябрь 1956 года.
Куини начала считать по пальцам:
Я здесь с тех пор, как умер мой отец. Это было в феврале 1952-го. Вы, может, слышали об этом по радио или в газетах читали. Он плохо себя чувствовал, но мы не думали, что все так серьезно, вздохнула она. Вот бы она просто осталась там и никогда бы не возвращалась.
Эллен с трудом понимала, о чем речь.
Кто бы не возвращался?
Моя сестра Елизавета. Куини не моргая смотрела перед собой и, казалось, была готова заплакать. Если бы она осталась в Кении, я бы сейчас здесь не была[2].
7
Она не знала, что взять с собой и сколько времени она будет отсутствовать. Сколько комплектов белья сложить, сколько книг? На кровати лежал раскрытый чемодан с выцветшей клетчатой подкладкой. Она подошла к туалетному столику и, взяв мамину щетку, провела рукой по мягким щетинкам. Сколько часов она провела, расчесывая мамины каштановые локоны, пока они не начинали блестеть так, что Эми могла рассмотреть в них свое отражение! Она провела расческой по волосам, которые намагнитились и торчали теперь во все стороны. Она знала, что никогда не будет такой же красивой, как мать, но это не значит, что не надо прилагать усилий, особенно сегодня. Набор был свадебным подарком маме от отца, и она знала, как мама дорожила им.
Ее взгляд остановился на золотых дорожных часах на камине. Она подошла и взяла акварель, стоящую за ними, снова и снова восхищаясь тонкими мазками, уложенными в такой экспрессивный рисунок. Золотые, бурые, бледно-желтые и серо-зеленые тона слились в пейзаж настолько живой, что каждый раз у Эми перехватывало дыхание от одного взгляда на него. Каждый раз, и даже сейчас, она всегда находила в нем что-то новое. Услышав рявканье отца на лестнице, она торопливо положила рисунок поверх одежды и остальной мелочи, закрыла крышку чемодана и застегнула его.
Эми. Ты готова?
Она встала наверху, у лестницы, с чемоданом в руках.
Уже пора? Я думала, мы что-то перекусим на обед
Питер Салливан смотрел на дочь. Он не смог скрыть охватившего его раздражения.
Эми, пожалуйста, не усложняй все больше, чем нужно, устало и с некоторым сожалением попросил он.
Застонав, она поставила чемодан набок и спихнула его вниз по лестнице. Отец отошел в сторону, пока чемодан, молотом ударяясь о каждую ступеньку, продолжал падать. Эми спустилась и подняла его. Она сделает еще одну попытку. Пусть отцу тоже будет нелегко.
А это точно обязательно?
Заметив его взгляд в сторону кухни, она проследила за ним и увидела Керри, державшуюся за дверной проем. Отец и дочь теперь смотрели на нее оба, и она скрестила руки на груди, явно не собираясь вступать в дискуссию.
Только так и никак иначе, Эми. Или я подаю в суд. Она говорила мягким тоном, который никак не соответствовал ее вызывающей позе.
Такой необходимости не возникнет, дорогая, твердо сказал Питер.