«ЗЕРКАЛЬНЫЙ» ГОД
9 января, среда.
Чужды мне всегда были такие летописи, хотя в детстве любил читать дневник Капитана Блада. У самого же получалось примерно так: герой проснулся, побрился, отжался и не знает, о чем писать дальше. Но, то ли поговорить не с кем, а хочется душу облегчить, то ли самовнушение: кажется, если записываешь, твоя жизнь хоть чем-то примечательна. Был бы у меня личный психиатр, он бы мне посоветовал такую терапию. Наверное, помогает интернет завален дневниками, правда, эти эксгибиционисты мне не очень понятны.
Утром не хочется открывать глаза. Свалить бы на кого-то свою слабость! Сильные люди так не делают, но я к ним больше не отношусь. На погоду валить не хочется надо что-то пооригинальнее придумать. Родители, например. Точнее, дед плохо меня воспитал. Нет, глупо. Среда? Внешняя, в смысле. Музыка? Любовь?
Мой сосед снизу работает таксистом. Приезжает полтретьего ночи, хватается за гитару и подвывает. Ричи Блэкмор хренов! Уже третью ночь так. Встал не с той ноги.
Откопал в дорожной сумке шарф, который давным-давно связала мне Линда подруга детства. Вместе учились в музыкалке, потом пытались играть в рок-н-ролл. Она сказала тогда, что темно-синий блондинам идет и глаза красиво оттеняет. Намотал на шею, глянул оттеняет темные круги под глазами и совсем не красиво. Все же приятно ручная работа, кто-то о тебе заботился, с цветом парился, трудился согреет зимой.
Интересно, как там Лин?
13 янв., воскр.
Звонил Мутч бродячий однокашник. Просился пожить. Полезно будет хоть с кем-то пообщаться, а то уже разучился. Он приехал вечером, еще бледнее и страшнее меня. На откровения не настроен. Ладно, мне не к спеху, своей хандры хватает.
За чаем Мутч спросил, почему я вернулся из Питера. Я наврал, что соскучился по ребятам из группы, что не пошел мой рок-н-ролл на чужбине. Не скажешь же: из-за девчонки.
Неужели они ждали твоего возвращения?
Нет, просто ушел гитарист, и я занял его место, ответил я.
Мутч покачал головой. Не поверил. Лучше б я молчал, как он о своей жизни. Или насочинял повдохновеннее.
Предложил ему заново встретить новый год первого января получилось не ахти. Как говорится, был бы повод! Мы наварили пельменей, запили их кисловатым вином и провозгласили тост: «за сбычу мечт»!
А какие у тебя мечты? поинтересовался мой гость.
Выжить, отозвался я.
14 янв., пон.
Отсидел какую-то консультацию в институте. Зато с такой невероятной радостью вернулся домой! До чего я дожил съемную лачугу называю домом! Солнце никогда не заглядывает, ни в какое время суток. Пятый этаж, угловая. Район, как медведь в спячке: тихий, но угрожающий. К городу я стал привыкать. Первое время все здесь казалось невыносимо скучным и мрачным. Будто из дворца переселился в шалаш. Однако здесь мне самое место. Возомнил себя бомондом на какое-то время, пора и честь знать.
В универе грузят все, кому не лень. Преподы говорят, что понимают мое состояние после перевода из СПбГУ, но все же, надо работать, не забивать на лекции и т. п. Все ясно, все справедливо.
Где-то слышал, что если человек постоянно находится среди того, что его угнетает, он становится мрачным и депрессивным. Это правда, если судить по мне. Надо было елку нарядить на новый год и оставить до июля радовала бы мерцающей гирляндой и разноцветными шариками. Напоминала счастливое детство с салатом оливье и фильмом «Чародеи». Хурма, запах мандаринов и хлопушки! Куда, куда вы удалились, чего-то там, былые дни?!
30 янв., среда.
Сессию все-таки сдал, не знаю, как. Долго ничего не записывал, гробил время на подготовку. Мне нужна эта гребаная стипендия, хоть смех один, а не деньги. За квартиру уже долг висит. Да и просто лишний раз доказать себе, что могу мобилизоваться, если нужно. Кое-кто сомневается узнал случайно. В гараже у ребят. Понятно, меня после возвращения из Питера за человека не считают, надо как-то реабилитироваться. Теоретически надо, а практически до лампады.
Мутч до сих пор у меня, хотя я его почти не вижу. Он не знамо где шатается. Не говорит ни о чем, не делится проблемами. Я бы выслушал, может, легче стало бы нам обоим.
Моя квартира (живу я здесь почти полгода) раньше была похожа на проходной двор: постоянно толпились друзья по группе, иногда Линда заходила. Мы играли, когда не хотелось идти в гараж, или просто пили чай, болтали и слушали музыку. Кто-то приносил что-то новенькое или откапывал легендарное старье. Нам было весело вместе, мы знали друг друга с музыкальной школы. Данчер, самый старший, ему сейчас двадцать пять.
Почему мой дом опустел? У всех каникулы, есть время. После нового года никак не соберемся, а потом, после сессии?
31 янв., четв.
Утром приехала мама. Ясно, кто дал ей адрес В конце концов, именно она помогла мне найти эту халупу. Я не понял своих чувств: то ли рад ее видеть, то ли не очень.
Мама прошлась по комнате, оглядываясь на увешанные плакатами стены. Они выполняют не только привычное назначение, но и чисто эстетическое прикрывают выцветшие обои.
Почему бы тебе не вернуться домой?
Мам, не начинай, буркнул я и пошел ставить чайник.
Мама последовала за мной на кухню и села за шаткий стол-книжку.
Деньги есть?
Есть.
Мы говорили о всяких мелочах, обо всем, что служит для поддержания так называемого разговора.
Играешь с ребятами?
Я кивнул.
А концерты?
Это непросто, мам.
Концерт был много лет назад, но мама не пошла тогда посмотреть на меня. Это было незадолго до того, как я ушел из дома. Данчер хлопотал об организации. Он у нас старшой. К тому же, у него связи в обществе. Когда он обо всем договорился, мы напились на радостях, а потом, протрезвев, стали репетировать, как проклятые. Я помню, как сказал родителям об этом событии, как меня распирало от счастья. Я даже подумал, что они изменят свое отношение к музыке и ко мне, узнав, что я могу чего-то добиться.
Папа промолчал, мама кивнула и угукнула. Они оказались заняты именно в этот вечер, никак не могли уделить мне жалкие полчаса. Мы выступали в сборной солянке, о большем и не мечтали. Конечно, им не хотелось глотать сигаретный дым, слушать мат и видеть подвыпившую молодежь в коже и атрибутике, гремящую цепями. Но могли бы сделать вид, что рады за меня, ведь я так долго шел к своей мечте
Потом был разогрев в Москве, потом солянка в Питере. Так я и остался там после череды выступлений. Один. Сдавался гитаристом кому ни попадя, пожертвовав родной командой. Она простила и приняла, как блудного сына, почти пять лет спустя. Прошлое надо забыть, только очень уж настырно оно всплывает, или я такой злопамятный?
Мама ушла через минут через тридцать. Она все-таки уделила мне эти полчаса.
2 февр., субб.
Вечером позвонил Данчеру, он и Риз согласились прийти. И пришли! Я познакомил их с Мутчем (он мало говорил, но всем понравился). Данчер припер гитару, мы играли старые песни. Риз притащил коньяк обмывать свой уход из группы. Вот так новость!
Не парься, чувак, отмахнулся он от моих расспросов, бывает так паршиво, что музыка не помогает. А вам незачем провисать.
Хорошая новость заключается в том, что замену уже нашли: Арсений Астахов согласился постучать у нас.
Он же скрипач, нет? припомнил я.
Мы знакомы поверхностно, но такого рыжего балагура трудно забыть.
Теперь и ударник, просветили меня.
Сеня любил всех удивлять, это его фетиш.
Гостей еле выпер они бы и на ночь остались, но мне захотелось побыть одному. Я уже привык к этому. Помню, Иоланта спрашивала: «Я не очень много болтаю?» хотя, она говорила от силы минут пять. Она такая молчунья, что отвыкла от собственного голоса. Странно вспомнить ее имя. По-моему, трудно выдумать что-то более красивое. Или я рассуждаю, как влюбленный дурак? Прогресс: мне не стыдно признаться, что я влюбленный, да еще и дурак.
3 февр., воскр.
Данчер позвонил: у Линды день рождения. Я совсем забыл! Времени искать подарок нет, поэтому отоварился в магазине тортом и забежал в ближайшую палатку, купил диск Nightwish, даже не понял, какой. Меня капитально накрыла эта команда, надеюсь, Лин нравится.
О, шарфик носишь! воскликнула она, разглядывая меня со всех сторон.
Да, новое хорошо забытое старое. Как нашел ее подарок, так и не расстаюсь с ним. Благо, он теплый и не колючий.
Лин как всегда в черном. Ногти с серебристым лаком единственный праздничный элемент. Одно время она выпрямляла кудряшки, стеснялась смуглой кожи и сильно пудрилась. Теперь, похоже, поумнела.
Уф, отвык так веселиться! В конце концов, общая компания мне надоела, и я стал в соседней комнате рассматривать книги. Иоланта приучила меня обращать на них внимание. Книги в ее комнате могли многое рассказать о ней. У Лин столько книг, что можно зависнуть на неделю. Однако недолго я уединялся ввалился Риз и поволок веселиться с остальными. Я пытался. Наверное, получалось не сразу, зато потом удалось на славу