Супер
В детстве меня постоянно обижали. Сначала лупили в детском саду. Били дети постарше, отвешивали оплеухи воспитательницы. Не знаю, чем я им всем не нравился. Родители перевели меня в другой детсад, но и там ничего не изменилось. Когда пошел в школу, этот кошмар продолжился. Три класса меня избивали и грабили, отнимая деньги на обеды и всякие мелочи, в одной школе, три класса в другой. Седьмой класс в третьей. Не помогало ничего: ни секция бокса, куда меня записал отец, ни советы родителей. Родители отправили меня на лето в деревню, к матери отца.
В деревне меня сразу невзлюбили. Деревенские жители вообще чужих не сильно любят. Неприятности начались в первый же день. Бабушка Вера отправила меня за хлебом в магазин, на другой конец деревни. Я шел по улице с двумя буханками хлеба в сделанной из оранжевого парашютного шелка сумке. Навстречу вышел высокий парень с текущей из разбитого носа кровью.
Слышь, дай сигарету, ломающимся баском сказал он.
Извините, я не курю, попытался обойти его.
Сигарету, говорю, дай! схватил меня за руки.
Не курю я!
Мне обезболивающее надо! Денег дай!
Нет у меня, отпустите! я рванулся, вырывая руки.
Вот ты как? даже будто удивился.
Потом тяжелый кулак врезался в мое лицо. Я пошатнулся, но устоял и, встав в стойку, закрылся.
Вот как? он оскалился, повел плечами, и снова широко махнул рукой.
Я отбил и в свою очередь попытался пробить двоечку, но тело было будто ватное и не слушалось. Удары вышли слабыми и медленными. Он легко уклонился и ударил ногой под колено. Ногу словно сломалась, я упал вбок, расплескивая пыль.
Так тебе, падла приезжая! сплюнул на меня, вытер с носа кровь. У нас тут так не ходят. Понял? присев, он вытер о мою рубашку испачканную в крови руку.
Я молчал, пытаясь встать.
Мобилка есть?
Нет у меня мобилки, пусти!
Брешешь, ловко прощупал мои карманы. Правда, нет, вздохнул разочарованно. И обувка маленькая, взять нечего. Ладно, будешь меня помнить. Васек меня зовут, встал и сделал шаг назад. Это для лучшей памяти!
Последнее, что я видел, была летящая в голову нога в стоптанном кроссовке. Очнулся где-то через час, встал из горячей пыли. Сумка с хлебом исчезла, одежда была безнадежно испачкана, рукав рубашки оторван. Приплелся домой.
Господи, что с тобой?! всплеснула руками бабушка.
Упал, пряча глаза, сказал я.
Горе луковое! Где же ты так упал?
Бежал, споткнулся, упал, ударился головой, монотонно перечислил я, очнулся, пошел домой.
А хлеб где?
Кто-то сумку украл
Вот же народ! Раньше такого не было, чтобы у лежащего без сознания что-то украсть. Это все дачники, понаехали тут. Ладно, будем без хлеба. Ты одежу-то сними, я постираю.
Вера Сергеевна, давайте я еще раз схожу.
Не надо, я сама завтра схожу.
Что делается-то, вздыхала за ужином бабушка.
Что случилось, Вера Сергеевна?
Пенсионный возраст повышают, Витя. Беда пришла, откуда не ждали.
Вы же уже на пенсии? не понял я.
Я-то пожила свое, мне хватит, а вот родители твои бедолаги.
Они долго проживут, без особой уверенности сказал я.
Дед твой, муж мой, Владимир Евгеньевич, земля ему пухом, в пятьдесят восемь лет преставился, а не пил и не курил и все время на свежем воздухе работал.
Да-а-а протянул, не зная, что сказать.
Ну да ладно, отерла слезу, от нас это не зависит, ничего изменить нельзя. Знать, прогневали Бога игрищами бесовскими, теперь ответ всем держать.
Назавтра я повстречал его снова, когда пошел нарвать травы для кроликов. С ним были еще двое, пониже.
О, пацаны, обрадовался Васек, смотрите, городской топает.
Троица двинулась ко мне.
Что вам надо? я отступил, чтобы забор прикрыл спину.
Ничего, заржал белобрысый крепыш.
Что ты с ним трепешься, Леха? недовольно спросил Васек. Не о чем с ним разговаривать. Ты деньги принес? его взгляд уколол меня.
Какие деньги? удивился я.
Как какие? Какие вчера не дал. Придуривается, дурашливо посмотрел на приятелей, не хочет по-хорошему.
Сейчас, третий, самый мелкий, до сих пор молчавший, шагнул ко мне и размашисто замахнулся правой, я его научу уважать.
Я нырнул под удар и пробил апперкот в подбородок. Он отшатнулся и отскочил.
Какие деньги? удивился я.
Как какие? Какие вчера не дал. Придуривается, дурашливо посмотрел на приятелей, не хочет по-хорошему.
Сейчас, третий, самый мелкий, до сих пор молчавший, шагнул ко мне и размашисто замахнулся правой, я его научу уважать.
Я нырнул под удар и пробил апперкот в подбородок. Он отшатнулся и отскочил.
Егор, ты чего? спросил Леха. Ты как это? Он ударил Егора?! неверяще посмотрел на Васька.
Сейчас, Васек вскинул сжатые кулаки и шагнул вперед, сейчас ты получишь, москвич! ударил лоу-кик, словно топором по ноге рубанул.
Бедро расслабилось и я упал.
Это тебе не бокс сопливый! врезал ногой в живот, заставив свернуться в комок. Мочи его, пацаны!
На меня посыпались удары ногами, не столько сильные, сколько обидные.
Вы что делаете, паразиты? послушался женский голос.
А что? спросил Васек.
Вы зачем мальчика бьете?
Наше дело, идите куда шли.
Ты как со старшими разговариваешь? А ну отошли, шпана!
Они неохотно отошли, злобно глядя на меня. Молодая женщина помогла мне подняться.
За что они тебя?
Не знаю, я просто шел.
Вы за что его? снова посмотрела на моих обидчиков.
Не твое дело, дачница, Васек достал из кармана сигарету и зажигалку и нагло закурил. Вали отсюда.
Я участковому скажу!
Скажи, а мы твою дачу сожжём, скорчил рожу Леха. И нам ничего не будет, мы несовершеннолетние. Поняла, корова?
Да я тебя! женщина шагнула к нахалам.
Попробуй, Васек щелкнул лезвием ножа-выкидухи.
Женщина попятилась.
Вали отсюда, пока мы тебя не трахнули, Леха показал неприличный жест.
Шалава городская, выдал Егор, понаехали тут, пройти не дают.
Женщина взяла меня за плечо и молча повела по улице. Вслед нам летели насмешки и комья земли.
Им правда ничего участковый не сделает, виновато сказала женщина, старательно отводя взгляд. Тут все местные, друг другу родня и половина сидевших. А мы чужие, нас не любят. Ты держись от них подальше.
Спасибо, что помогли.
Да не за что.
С тех пор я гулял один, стараясь не попадаться никому на глаза. Забрел к кирпичной ферме, где, окруженные джунглями из огромной лебеды, отражали солнце ласковые желтые лужи. Бродил по ним босиком, представляя, что иду вместе с Элли и Тотошкой по дороге из желтого кирпича в Изумрудный город, и на пути меня ждут встречи с настоящими друзьями: Страшилой мудрым, Железным дровосеком и Храбрым львом. Детство конечно, но так хотелось иметь друзей.
Деревенские ребята сюда не ходили, и я чувствовал себя спокойно. До того дня. Сегодня я представлял себя Эндимионом, неспешно ведущим баржу в задумчивых желтых водах Кэнса.
Гля, Васек, послышался ненавистный голос из густых зарослей лебеды, чухлома лазит.
Во чувырла городская, над лебедой поднялась вихрастая голова Васьки главного моего обидчика, в ссули залез.
Ничего это не ссули! закричал я, рванувшись им навстречу.
Еще и спорит, чорт, Васек, Егор и Леха, гогоча, стояли на берегу лужи, это коровы нассали.
Сами вы нассали!..
Получив от Васьки сильный удар ногой в живот, согнулся.
Пей, город! ударом в коленку сбоку он свалил меня в лужу. Это тебе не «Кока-Кола», москвич проклятый! резиновый сапог опустился на голову, заталкивая в мочу.
Я колотил руками, захлебывался.
Пей! гулко неслось сверху.
Перед глазами потемнело, а затем возник желтый свет, будто в конце тоннеля. Я рванулся навстречу свету и замер. На меня смотрел худой мужчина в сером плаще с капюшоном. Глаза его были цвета расплавленного золота я ни разу не видел расплавленное золото, но именно такое сравнение пришло мне в голову в тот момент.
Где я?! вскочил и огляделся. Будто бы пещера какая-то. Как я здесь очутился?
Ты исполнил древний ритуал, и теперь ты здесь.
Какой еще ритуал? Вы кто вообще?
Я старший клоачник.
Кто?!!
Клоачник, терпеливо повторил мужчина, старший.
Я непонимающе посмотрел на него.
Демон я, вздохнул клоачник. Часть той силы, что вечно жаждет зла и
Это прикол такой, да? перебил я, оглядываясь и пытаясь понять, откуда за мной наблюдают деревенские мучители.
Нет, это на самом деле, мой юный друг. Мы родились из попыток алхимиков получить Философский камень.