Пожалуйста, подумай, чтобы потом не жалеть.
Ты меня гонишь? Может, ты не сможешь со мной спрятаться?
Я всё смогу, и я тебя не гоню. Но подумай. Возврата может и не быть.
Я подумала.
Я ещё раз спрошу: ты уверена?
Да. Я исчезаю с тобой. С тобой я буду жить и с тобой погибну.
Тогда давай сюда свой коннект, если решила.
Коннект был устройством, по которому любой мог связаться с любым другим. По голосу коннект немедленно определял, кто на связи. Но по коннекту можно было установить местонахождение каждого его обладателя.
Марта! Я буду счастлив, если ты будешь со мной. Но я боюсь сделать несчастной тебя.
Я уже решила. Исчезаем вместе, сказала Марта, отдавая Марку свой коннект.
Я тебя люблю, сказал Марк, вынимая батарейки из своего коннекта и коннекта Марты.
Я тоже тебя люблю.
Если бы не ситуация Марта в первый раз произнесла эти слова. Марк периодически «признавался» ей в своих чувствах, но Марта каждый раз сводила эти признания к шутке.
Но ситуация обязывала.
Когда они достигли пяти километров, им стало не хватать воздуха.
Тогда Марк включил центральный двигатель в обратную сторону, а три балансирующих двигателя на противовращение и быстрее камня полетел вниз.
В глазах Марты опять появился ужас.
Всё в порядке. Иначе нас могли сбить какой-нибудь ракетой.
На высоте двести метров Марк начал торможение и на высоте десять метров завис над берегом Днепра.
Марта глубоко вздохнула.
Извини, но я описалась.
Это нормально, но придётся немного потерпеть.
Я потерплю.
Хорошо ещё, что не обкакалась.
Издеваешься?
Марта! Всё будет в порядке. Будет даже лучше, чем ты это представляешь сейчас. Но нужно потерпеть.
Марк летел не наобум. Он летел на Федотову косу. До неё оставалось не меньше часа быстрого лёта, и тут грянула гроза.
Лететь в грозу было не так уж безопасно, но зато была гарантия, что под грозовой тучей он будет незаметен для любых спутников и наблюдателей.
А дождь грянул знатный.
Но ливень быстро перешёл в морось, и лететь стало намного легче и безопасней.
Вот мы и дома. Сказал Марк, посадив септалёт на огороженный серым забором участок. Холостяцкие апартаменты.
С одной стороны этого участка находился трёхметровый жестяной ангар, коричнево-бурый от ржавчины, а с другой не то недостроенный, не то разрушающийся дом.
С одной стороны дома на втором этаже окна были застеклены и туда вела металлическая лестница.
Марта смотрела на всё окружающее с удивлением, а Марк открыл ворота ангара, запарковал там септалёт и повел Марту по этой железной лестнице.
Там было две больших и абсолютно пустых комнаты, закрытых стёклами, и закрывающаяся дверь, ведущая в комнаты, которые не были застеклены.
Марк открыл ее и зашёл. Марта заглянула за дверь и увидела, как он разбирает какую-то кучу больших серых дырчатых кирпичей.
Шлакоблок, сказал он. Из таких кирпичей когда-то построили этот дом.
Под кирпичами оказался большой ржавый ящик на колёсиках.
Марк закатил его в застеклённую комнату.
Аннигилятор?
Он, родимый. Вместе с чунити, компьютером и скачанной пять лет назад базой. Это самый большой чунити, что мне удалось добыть.
Тогда нельзя ли мне просушить трусики и обогреть помещение.
Хорошо. Только в обратном порядке.
Марк включил аннигилятор на нагревание до двадцати шести градусов.
Раздевайся.
Забрав трусики и комбинезон Марты, он отдал ей свой комбинезон и пошёл вниз.
Марта принесла несколько шлакоблоков. Найдя в холодных комнатах кусок картона, устроила из шлакоблоков два сносных места для сидения.
Марк принёс мокрые прополосканные комбинезон и трусики и повесил их на какой-то торчащий из стены штырь. Вторым заходом он притащил какую-то кровать, сделанную из цепляющихся друг за друга крючков.
Потом принёс какую-то траву и ветки, перевязанные проволокой.
Забросив часть травы в аннигилятор, он набрал какую-то программу, и из чунити поползла метровой ширины мягкая приятная материя.
Это атлас. На женское бельё номер программы я не помню. Найдём потом.
Когда из чунити выползло несколько метров ткани, Марк изменил программу и получил нитки, иголки и нож.
Всё это он вручил удивлённой Марте.
Справишься?
Да ты волшебник.
Это не я. Это Тао Рубинштейн волшебник. А я только учусь, сказал Марк, вручая Марте сочный кусок светлого черепашьего мяса.
Это не я. Это Тао Рубинштейн волшебник. А я только учусь, сказал Марк, вручая Марте сочный кусок светлого черепашьего мяса.
Дом
На верхнем этаже дома было четырнадцать комнат. Но они были разгорожены стеной, проходящей через весь дом.
Наверное, когда-то этот дом принадлежал двум семьям, потому что такая же перегородка была и на первом этаже.
В большой комнате второго этажа на обеих половинах была дырка в полу, которая, как предположила Марта, должна была быть внутренней лестницей. В этой же комнате были двери, через которые можно было войти в шесть небольших спален.
Вообще дом за те две недели, которые прошли с момента побега от федералов, приобрёл изнутри вполне ухоженный вид.
Марта командовала Марком, говоря, что ей надо, а Марк придумывал, как это сделать.
Даже с чунити совсем не всё было просто. «Самый большой чунити», который у них был, выдавал детали не более метра в ширину и двух десятков сантиметров в высоту. Поэтому многое приходилось склевать. В перерывах между заданиями Марты Марк изготовил несколько небольших, «карманных», как он их назвал, аннигиляторов, и теперь в помещении всегда было тепло, и дождевая вода и в душе, и маленьком бассейне была тёплой.
Марта потребовала себе отдельную комнату и отдельную кровать, и это было сделано.
Комната была устлана приклеенной на пол нескользящей пластиковой плёнкой, не пропускавшей холод снизу. Стены стали зелёными с фиолетовыми разводами, а возле кровати и на ней лежали ковры с коротким, густым и мягким мехом.
Зачем тебе держать дистанцию? спросил Марк.
Нас только двое, и мы можем, друг другу так надоесть, что поубиваем один другого. А мне рожать. Я не хочу, чтобы ребёнок рос без отца.
Кто кого убьёт, у тебя сомнений не вызывает?
Нет, не знаю. Ты как тихий омут. Разве я могла когда-нибудь предположить, как ты будешь реагировать на опасность, и что у тебя уже всё заготовлено?
Вот ещё месяц, и дом превратится в дворец. Что ты будешь делать дальше? Ведь просто жить, любя меня, как я понимаю, ты не собираешься?
Не собираюсь. У меня есть определённые счёты с федералами, но к их реализации нужно хорошо подготовиться и подушечку подстелить.
Насчёт подушечки я тебя поддерживаю. Но зачем тебе федералы? Рано или поздно у них всё развалится. Люди их ненавидят. Если человек проживёт больше ста, они запретят ему медицинскую помощь. А моей маме всего шестьдесят. И что?
Эта система будет держаться очень долго, если её не подтолкнуть.
А по поводу подушечки Завтра ты начинаешь учить меня обращаться с чунити.
Хорошо.
Но быт продолжался, и продолжался до весны.
Появилась внутренняя лестница, все окна были закрыты прозрачным в одну сторону пластиком и непрозрачными шторами. Свет был во всех комнатах.
Наполовину был готов в два раза больший чунити, и у Марка была надежда, что он будет работать. Уверенности не было. Маленькие чунити, которые он изготавливал, работали, но таких больших, как он решил изготовить, он даже никогда не видел. А ему был нужен именно большой.
Рожать Марта должна была в апреле, и к этим родам тоже всё возможное было готово.
Были получены все необходимые лекарства, инструмент и знания. Но Марк очень волновался.
Он до этого знал, что женщины рожают, но не знал подробностей. Сейчас по базе, в которой кроме рецептов для чунити, казалось, собраны все человеческие знания, он выучил всё, что нашёл.
Но это была не та ситуация, в которой хотелось скорее применить все полученные знания. Но кроме него принять роды было некому.
Чтобы не отвлекаться на переживания о неотвратимых проблемах, он решил, что оставит их до того момента, когда эти проблемы нужно будет решать, а пока сосредоточится на работе. А работа была.
Кроме продолжения обустройства их нового жилища Марк, между домом и ангаром соорудил навес, изображавший то, что было под ним. Так что со спутника картинка не должна была меняться.
Это дало ему возможность проходить в ангар прямо из дома, и когда была большая облачность, вылетать на септалёте, собирая для дома всё, что могло пригодиться.
Неподалеку, под одним из пролётов заброшенного «Путинского» моста через Тузлу в Керчь, Марк нашёл несколько больших строений, в которых решил создать маленькую резервную базу. Особо он там ничего не делал, но оставил несколько небольших аннигиляторов с небольшими чунити, замаскировав их разным сусором.