И вчера, и сейчас - Михаил Зайцев

Олегу Пащенко

Смотрящий в озеро лесное,
Я вижу лес, растущий вниз.
Поляну. Поле овсяное.
Деревьев зубчатый карниз.

И солнце, блещущее ясно.
Себя, смотрящего со дна
Там все волшебно! Все прекрасно!
Там жизни нет. Вся здесь она!

А мир предельно прост.
Душе близки родные
Стада небесных звезд,
В полях стада земные.

Вечерний свет потух.
По медленному склону
Ведет стада пастух
К открытому загону.

В ночи стада лежат.
Сны видят золотые.
Все вперемешку спят
Небесные, земные.

Вода просыпалась с небес
Живительной прохладой.
В лучах вечерних блещут лес
И крынки над оградой.

Чиста, свежа и молода
Вся жизнь земная стала.
Всего упала-то вода.
Но ведь с небес упала!

Сергею Васильеву

Пить колодезную воду,
Слушать трав и листьев речь.
И небесную свободу
В сердце радостном стеречь.

Жить в лесу в простой избушке,
Ни о чем не горевать.
Утром ранним на опушке
Ягоду в лукошко рвать.

На закат смотреть, дорогу,
На ручья живую нить.
И учиться понемногу
И читать, и говорить.

Предрассветной ранью
Возле шалаша
Кружит над геранью
Чистая душа.

Чище вздоха мяты,
Трелей соловья
Чья ты будешь? Чья ты?
Все еще твоя!

Есть в запахе вечернего цветка
Печаль и тайна. И, его вдыхая
И к лепесткам губами припадая,
Отметишь вдруг: а жизнь-то коротка.

Но запах сей душе не объяснишь.
И ум пред ним робеет. И в томленье
Вдыхаешь вновь. Всю жизнь его хранишь.
И длишь, и длишь летучее мгновенье.

И, душой в тиши теплея,
С удивлением смотрю,
Как глядит в саду камея
На вечернюю зарю.

А заря глядит на гроздья
Виноградного огня.
Виноград глядит на звезды.
Звезды смотрят на меня.

Сквозь камышовые кусты
Летя на чистую свободу,
Сазаньи чиркают хвосты,
Закатом поджигают воду.

А на зеленом берегу
На фоне пожелтевших пашен
Гадает девочка в кругу
Размельтешившихся ромашек.

В урюпинской шали, бледна,
Была ты, как свет, молода,
И сани летели, и кони.
И наши пылали года,
Как двойка по алгебре в школе.

Под шапками белых берез
С тобой целовались до слез.
И снег был, и кони, и сани.
И крепкий глазастый мороз
Нам души смущал прикасаньем.

Но где это все, и куда
Умчались младые года,
В какие закаты, рассветы?!
В урюпинской шали, бледна
Но где ты, но где ты, но где ты?!

О грустное счастье, в бору
Смотреть одному на игру
Узоров на розовом снеге!
И сани стоят на юру,
И кони застыли в забеге.

Не сомневаюсь
В искренности Вашей!
Скажу и нынче,
Годы отстраня,
Нет и не будет
Солнечней и краше
Вас,
Не взглянувшей даже на меня!

Веселый ветер треплет волосы,
Свистит в свирельки камыша.
И тишиной реки, и голосом
Любимой счастлива душа.

И это жаркое купание,
И ближе некуда глаза,
И губ сладчайших лепетание,
И дождь холодный, и гроза!

В легкой майке, босиком,
Я шагаю с туеском
Тропкой невеликой
За земляникой.

Сердце радостное бьется.
И навстречу мне крадется,
Словно кот на лапах,
Земляники запах.

Я-то знаю, что она
В туесок мой влюблена.
Застеснялась вся, зарделась
Ей к лицу такая спелость!

За ручьем бежит ручей,
Тараторят, споря,
Кто из них светлей, ловчей,
Кто любимец моря.

А за ними я бегу,
Повторяю им же:
Все понять я не могу,
Кто из вас мне ближе?!

А за мной бежит любовь,
Эхом-смехом льется:
«Мне-то люб из вас любой!»
И опять смеется.

Смотреть с любовью в небеса
На божью благодать,
Шагать полями и овса
Рукою гладить гладь.
И принимать душою свет,
И видеть далеко.
И по ступенькам зим и лет
Шагать светло, легко.
И восходить на небеса,
И взгляд с них устремлять
На землю, полюшко овса,
На божью благодать.

Чудно в желто-зеленом
Дачно-осеннем раю
Быть молодым, влюбленным
В милую землю свою.

Сердцем без сожаленья
Слышу корней и крон
Легкое удаленье
В неощутимый сон.

Смирно отходит ветка
В зимнее волшебство.
Где-то на уровне света
Чувствую с ней родство.

Вьется вдоль дороги
Тропка, словно жгут.
И по тропке ноги
Радостно идут.

Хоть она длиннее
Большака-пути,
Но по ней милее
Ноженькам идти.

Тупо насупилась птица,
Голову клонит свою.
Что ей, стареющей, снится
В вечнозеленом краю?

Крылья обвисшие тянет
В сторону быстрой реки.
Блекнет бесчувственно память,
Сизо мутнеют зрачки.

Но за сплошной пеленою
Речка на солнце бурлит,
Вздыбились травы стеною,
Птица над ними летит!

Едва лишь ото льда
Успев освободиться,
Ожившая вода
Торопится умыться.

Купается, шалит.
Вся в брызгах, как в монистах,
На солнце с любопытством,
Как в зеркало, глядит.

Вдруг в порыве ветра
Колыхнутся травы,
Принагнутым верхом
Зашумят дубравы,

Небо почернеет,
Хлынет с неба тень
Мигом свечереет
Половинный день.

Где-то с треском, сверком
Глухо громыхнет
Неба черный беркут
Наземь упадет!

Хлещет дождь по травам,
По реке, стерне,
Пашням и дубравам,
Крыше и стене.

Вновь в порыве грозном
Замахнулся Стих.
Растянулся возле
Чистых ног моих.

Из небесной выплыло темницы,
Поудобнее уселось в облаках,
И лучи, как бабушкины спицы,
Замелькали в солнцевых руках.

Еще со сном в обнимку,
Но все же наяву
Ступаю на тропинку,
На росную траву.

На камушки ступаю
И, как проводнику,
Я свету уступаю
Дорогу к роднику.

За ним шагаю следом,
Как самый лучший друг.
Необозримым светом
Все залито вокруг.

Вдали вдруг заблистало
Да это же родник!
Еще светлее стало
На удивленья миг!

Мне видится знакомый сад,
Он по-осеннему листвуется.
Срывает мама виноград
И кистью каждою любуется.

Она задумчива, строга.
Работой доброй увлеченная,
Не замечает, как в стога
Сползает солнце испеченное.

В последнем тающем луче
Над рясной кистью виноградной
Дождинка на ее плече
Горит малюсенькою радугой.

Река себя, как зыбку,
Качает и качает
Ныряющую рыбку
И стайку белых чаек.

И рыбка без испуга
Глядит на стайку чаек,
И все они друг друга
С улыбкой привечают.

Радость моя высока,
Счастье мое велико:
Сыплю из туеска
На клеенку клубнику.

Медленно наклоняю,
В помощь ладонь подставляю,
Чтобы бочок не поранить
Самой румяной крайней.

Все, высыпаясь, подряд
Прямо в глаза мне глядят!