Лежала на полу, глядя в потолок. Думала о том, что возможно все шаги к вершине уже бесполезны. И что мне суждено умереть на дне. Если бы мои пальцы каждый раз не спихивали, когда они зацеплялись о край вершины, то возможно было бы всё по-другому. А может это к лучшему? Ведь мне как никому было известно, что там наверху меня ждала только одна бессердечная чудачка, которая не оставила мне выбора в жизни. Смерть. Я чувствовала её взгляд снизу. Она ждала, когда я уже поднимусь к ней. То чувство, когда успех будет поражением. Но нельзя, моё воспитание не позволило мне сидеть сложа руки, поэтому я всю ночь писала речь. Делала всё возможное, чтобы победа хоть чуть-чуть могла оказаться в моих руках. Не заметила, как время приблизилось уже к подъёму. А я даже не ложилась. Отец, увидев меня в таком состоянии, лишь покачал головой, а потом заставил идти в школу.
Я слышал, что ты подала свою кандидатуру на президента школы, начал со мной диалог отец. Хотя нет, это были всегда монологи. В семье моё мнение и слово ничего не значило. Как и я сама.
Ну, что ж, раз подала, то выигрывай. Ты сможешь.
Мне даже перехотелось спать в этот момент. Отец сказал мне, что я смогу? Не унизил, не прочитал нотацию, а просто по-отцовски сказал, что смогу.
Улыбнулась.
Не улыбалась так давно, что даже не получилось. Но так приятно на сердце мне не было никогда.
Я смогу.
Подошла к двери класса. Услышала, как кто-то кричит моё имя, ставя его на одно место с матом. Сжала кулаки. Снова повторилось. Резко открыла дверь класса. Это был Коля Пивани. Тихий и милый мальчик. Таким его знаю я. Всегда улыбался мне странно и открывал дверь в столовую. Наверное, в душе относилась к нему лучше всех. Но сейчас он сидел на моей парте с ногами и выкрикивал в мой адрес маты. Встала в ступор. Что мне делать? Это так непривычно, когда тебя унижает другой человек, который до этого так не делал. Стояла в дверях класса и наблюдала за этим. Он встал с парты и громко сказал:
Что она сделает мне? А те, кто заступятся за неё? Я свободный человек. Что хочу, то и говорю.
В глазах потемнело. Уши заложило. Мне стало в этот момент так плохо, и поняла, что не каждый из нас свободен. Я была в оковах болезни, каждое моё движение контролировалось чем-то извне. Пока я пыталась прийти в себя, закрывая глаза и глубоко вдыхая, в классе наступила тишина. Поняла, что меня увидели. Открыла резко глаза, было туманно, но я вполне могла отличить фигуры людей.
Чего ты смотришь? спросил он.
Тяжело вздохнула и сделала аккуратно шаг вперёд. Пыталась не выдать своё самочувствие.
Я? Как ты думаешь, насколько твоё поведение нормально по отношению ко мне в настоящий момент? спросила я повышенным тоном, но я совершенно не слышала себя.
А твоё по отношению к нам? он говорил спокойным голосом.
У тебя ко мне есть какие-то претензии? Говори, я подошла к этому парню, чтобы разглядеть эти лицемерные глаза.
Ты думаешь, что лучшая?
Я почувствовала боль на своей щеке. Коля ударил меня. Туман ушёл. Коля смотрел на меня так, будто я его предала. А потом в его глазах прочитался страх. Я усмехнулась, хотя мне было совсем не до смеха. Так унижать меня мог только Артём. Почувствовала адскую боль в голове. Не могла ничего придумать, чтобы как-то отреагировать на это действие. Я ведь думала, этот человек, которому могу доверять на духовном уровне. Мне стало так больно от этого поступка. Это был нож в спину. Мне сразу вспомнилось, как Коля Пивани поддерживал меня во всём, как помогал донести тяжёлые книги. Вспомнила, как он как-то возразил Артёму Шнайдер по поводу меня. Вспомнила его искреннюю улыбку в сторону меня. И всё это разрушилось о поступок. Мне хотелось расплакаться от предательства, но меня отвлёк свист у двери. Там стоял Шнайдер.
Он медленно прошёл до меня, посмотрев с высока. Наверное, до этого никто настолько близко не находился со Шнайдер. Его глаза смотрели мне прямо в душу. У него настолько глубокий и проникновенный взгляд, что казалось, будто он видит тебя изнутри. Только через пару секунд я поняла, что Шнайдер стоит в полуметре от меня. Настолько близко даже для меня дико. Я немного отшатнулась назад, а он нахмурил брови. Артём немного наклонил голову ко мне, разглядывая щёку. Забыла, как дышать. Моргать. Говорить. Забыла всё. А гробовая тишина только всё угнетала.
Артём Шнайдер положил свою руку на мою щёку и шёпотом спросил:
Больно?
Не твоё дело, резко ответила и отвернула свою голову. Что за внезапное проявление нежности? Подумал, что так смогу уступить ему место в первенстве? Ну, уж нет. Была уверена, что это один из способов столкнуть меня. Мы будто играли в царя горы. Каждый шёл на то, что только мог. Но применять нежность в борьбе это слишком.
Артём Шнайдер положил свою руку на мою щёку и шёпотом спросил:
Больно?
Не твоё дело, резко ответила и отвернула свою голову. Что за внезапное проявление нежности? Подумал, что так смогу уступить ему место в первенстве? Ну, уж нет. Была уверена, что это один из способов столкнуть меня. Мы будто играли в царя горы. Каждый шёл на то, что только мог. Но применять нежность в борьбе это слишком.
Поговорим? теперь я слышала за своей спиной уже не тот милый шёпот, а грубый голос, предвещающий беду. Он, что заступился за меня? К чему это?
Что это было? Ему стало не по себе от того, что его жертву унижает кто-то другой? Так что он ещё и собственник?
Но мои одноклассники думали иначе. На уроках я буквально чувствовала просверливающие взгляды. Мне самой было стыдно за этот поступок. Теперь все будут думать, что я слабая. Что не смогла ответить какому-то там парню. Что за меня заступились. Теперь я потеряю авторитет окончательно.
Но как бы я не могла заполнить свои мысли, мне было интересно, о чём Шнайдер разговаривал с Колей.
Обо мне?
Эту мысль сразу свернула и выкинула в урну. Его Величество никогда не будет разговаривать о таких смертных, как я. После уроков Шнайдер остался в классе и попросил остаться меня тоже. Когда все ушли, он проговорил:
Как твои успехи?
Ближе к делу, процедила я. Понимала, что если сейчас опоздаю домой, то отложиться приём таблеток, ужин. Это всё отложиться, а моя жизнь нет.
Никакой благодарности, парень закатил глаза и резко подошёл ко мне ближе, но оставил между нами два метра.
Чего ты хочешь? спокойным голосом спросил Шнайдер.
Быть лучше тебя, мне оставалось говорить правду, чтобы поскорей закончить диалог.
Тебе мало того, что ты лучше остальных?
Времени не было. Мои глаза бегали из угла в угол. Голова начинала раскалываться от напряжения. Почему-то решила, что сейчас умру. И стало так пусто. Пусто от того, что я никто. Даже Шнайдер сейчас, когда разговаривал со мной, говорил так, будто меня нет. Пыталась сосредоточиться хотя бы на одном его слове, но боль в висках давала о себе знать. Быстро достала из сумки таблетки. Потом оглядела класс, в углу нашла кран. Уже не помню, как оказалась у крана. Как пыталась ладонями собрать воду, чтобы запить таблетку. Меня окутала паника. Тело начинало дрожать. Когда поняла, что ладонями я соберу только капли, то пришлось подставлять голову под струю воды.
Ты в порядке? Шнайдер подошёл ко мне, пытаясь оглядеть. Через силу, проглотив горькую таблетку, я толкнула его и пошла домой. Глупый вопрос. По дороге стало легче. Но у дома я резко почувствовала себя хуже. Заболел живот. Возможно, я хотела сильно есть. Но меня ждало разочарование. Мои родители давно поужинали. В семье было такое правило: «Опоздал на еду не ешь». Но отец сидел ещё на кухне. Мне не хотелось, чтобы он меня видел, что я опоздала, что в таком состоянии. Но увы.
Какие оценки получила? спросил отец, заметив, как я пытаюсь тихо пройти в комнату.
Когда я повернулась к нему лицом, чтобы ответить. Уже сконцентрировалась и собралась с мыслями, то папа сказал:
Понятно.
Привыкла, что они делают вид, будто я им отвечаю. Привыкла делать вид, что привыкла.
Завтра я должна была показать свою речь директору, чтобы меня допустили до выборов. Но сейчас я почему-то смотрела в стенку и вспоминала веснушки Шнайдер.
Почему парень с такими милыми веснушками, такой холодный?
Вытянула руку вперёд и представила его. Будто дотянулась. Будто дотронулась до веснушек. Может они не такие холодные? Может они горячие? Но мои мечтания прервал кашель. Боль чувствовалась по всему телу, начиная с горла и заканчивая коленями. Я еле как дотянулась до зелёной баночки с большими круглыми таблетками, достала одну и проглотила. Нельзя тратить своё время на глупые мысли, нужно собраться и начать редактировать речь. Иначе ещё один провал.
Ручка выпадала из рук, буквы на бумаге были корявыми. Но я не сдавалась. Я сильнее, чем моя болезнь. Я сильнее, чем кто-либо. Я способна на большее. Не заметила, как уснула за рабочим столом. Проснулась, когда за окном появились первые лучи солнца. Быстро собралась в школу, выпила таблетки и спустилась вниз. На часах было только шесть. Дома была тишина. Я смотрела в зеркало, которое висело в прихожей напротив маленького диванчика. Во мне не было ничего примечательного. Обычные черты лица. Обычный размер глаз, обычный нос, даже взгляд у меня обычный. Почему все говорят, что мои черты лица такие же резкие, как и я? Обычная. Совершенная обычная. У меня даже волосы были обычной средней длины и обычного русого цвета. Наверное, единственное, что выделялось на моём лице это шрам на виске. Упала в детстве с качели на бетонный поручень. Все думали, что я умру. Но судьбой мне суждено умереть от другого.