Мама вручала мне ее со слезами на глазах. Из страха разрыдаться я не стала открывать ее рядом с ней. Мне не хотелось, чтобы она подумала, что я не уверена в своем решении. Я люблю Пейтона и хочу быть только рядом с ним.
Хотя прощание и было тяжелым, последний год ясно дал мне понять, что мое место теперь рядом с Пейтоном. Наши судьбы неразрывно связаны.
Я потянула за конец ленты, чтобы развязать бант, а затем развернула бумагу. Внутри была небольшая открытка с котом, лежащим в гамаке, и шкатулка с украшением.
С любопытством я открыла ее. На красной бархатной подушечке лежала пара сережек. Я вынула одну из них и растроганно погладила по двум блестящим белым жемчужинам. Они были заключены в золотую оправу, одна чуть меньше другой. Это было простое украшение, очень красивое вне зависимости от моды. Я перевернула открытку.
Дорогая Саманта,
отпускать тебя очень трудно ты моя маленькая девочка и всегда ею останешься. Мне хотелось бы всегда быть рядом с тобой, и, по крайней мере, ты всегда в моем сердце, даже если твой жизненный путь ведет тебя в другом направлении. Я представляю, что мы с тобой, как эти две жемчужины, всегда и во все времена рядом. Иди своим путем и не оглядывайся назад.
С любовью,
твоя мама
Слеза, пробежавшая по моей щеке, капнула на бумагу. Неужели мама догадывалась, что творится у меня в голове? Почувствовала ли она мое беспокойство? Я надела серьги и подошла к зеркалу. Растрогавшись, я прижала руки к горлу, потому что внезапно стало больно глотать. Я даже не стала пытаться
Я почувствовала пропитанную потом подушку под головой. Ночная рубашка влажно липла к телу, и я услышала свои собственные всхлипывания. Несмотря на это, мне не удавалось вырваться из своего сна. Образы моего сонного разума, тяжелые, как свинец, не хотели меня отпускать, и уже казалось, что это вовсе не сон.
Ночь была черной и непроглядной. Но, несмотря на это, красный цвет, как сигнальный огонь, светил мне прямо в глаза. Я тонула в этом красном, как в зыбучих песках. Казалось, он хотел поглотить меня, и теплый металлический запах ударил в нос. Кровь. Я тонула в крови. Мой пронзительный крик оборвался где-то на границе между сном и реальностью, которые, казалось, слились воедино. Чья-то рука успокаивающе поглаживала меня по спине, но это не принесло мне покоя.
Ну наконец-то мисс Кэмерон снова среди нас. Тебе не следует ложиться спать, когда у тебя такое горе.
Я пожала плечами. На краю моей кровати сидел Кайл. Младший брат Пейтона, который был мертв.
Я потерла глаза и отодвинулась от него. Затем вздрогнула, а молодой шотландец сочувственно посмотрел на меня.
Ты в порядке? спросил он.
Черт возьми, нет, я не в порядке! Я спала и никак не могла проснуться. Или я уже начала видеть призраков? Судя по всему, я, очевидно, начала терять рассудок.
Я почувствовала, как рука Кайла мягко скользнула по моей спине, как дуновение холодного ветра.
Давай, девочка, ложись спать. Я буду присматривать за тобой. Завтра тебе точно станет лучше.
Я смотрела на Кайла, понимая, что это всего лишь сон, потому что юноши уже не было в живых. И будь это его дух, он не стал бы относиться ко мне так дружелюбно, а возненавидел бы меня. Он бы презирал меня за мою трусость или требовал возмездия. Я осознанно отправила его на верную смерть.
Но этот Кайл у моей постели улыбался. Он сидел со мной, и я могла чувствовать его близость. Он был так красив, так добр. Его взгляд был полон прощения. Это была его кровь, в которой я тонула, и я не заслужила, чтобы он спасал меня от этого. Но он сделал это, и я хотела поблагодарить его, сказать ему, как мне жаль, что я не изменила его судьбу, но, как зачастую бывает во сне, не могла пошевелиться. Казалось, меня взяли в плен в тот момент, когда в Килераке была свадьба и я не предупредила его о жестоком жребии.
Кайл схватил мою руку и нежно сжал ее.
Пусть будет хорошо, lassie все в порядке, прервал он мою благодарность и все остальные слова, которые даже сейчас я не могла произнести.
Я кивнула, а мои усталые глаза горели. Я смотрела в его лицо, пока сон медленно не поблек.
На следующее утро в голове пульсировало, как будто бесы устроили дикую оргию где-то между моими висками. Кошмар не отпускал меня. Я проклинала Пейтона, который всю ночь не возвращался домой. Мое настроение упало ниже плинтуса, впрочем, как и мои отношения.
Кофе мне не особо помог, и его остатки, которые остыли за время моих раздумий, я выплеснула в раковину. Я серьезно задавалась вопросом, знает ли этот несчастный шотландец, что делает со мной. Неужели он не мог себе представить, каково мне будет в полном одиночестве в чужом городе, в новой квартире, с мечом на стене и призраком Аласдера Бьюкенена где-то за спиной?
Но уже в следующее мгновение проснулась моя совесть. Я не могла жаловаться на единственную ночь, проведенную в одиночестве, пока меня одолевали эти сумасшедшие мысли. И «одолевали» это еще мягко сказано.
Черт! пробормотала я и скользнула в свои тапочки.
Я уже почти свыклась со своей идеей, почти была готова. Но как мне удастся все исправить и получить искупление, если я не могу и ночи провести без Пейтона? Возможно, сейчас я даже должна быть благодарна, что он оставил меня одну. Благодаря этому я знаю, что со мной будет, если я осуществлю свою затею.
Сама мысль вызывала у меня мурашки по коже, и поэтому я закуталась в свою флисовую кофту и обмотала горло шарфом, прежде чем выйти на еще сырой утренний воздух. Хотя со вчерашнего дня от Пейтона ничего не слышно, я была уверена, что он придет на наше свидание на Калтон-Хилл.
Я поехала на машине Пейтона. Но моей целью был не памятник Стюарту на Калтон-Хилл, а одна из центральных улиц Принсес-стрит. Я замерла, когда снова подумала о том, зачем мне нужно туда. Чтобы отвлечься, я включила радио и сосредоточилась на дороге.
Как улица с односторонним движением, по которой я ехала, мой путь казался мне неотвратимо предопределенным. Было ли уже слишком поздно для того, чтобы повернуть назад? Вопрос все еще крутился в моей голове, когда чуть позже я перешагнула через дверь маленького магазинчика.
Над прилавком магазина красовались кельтские буквы: «Серебряные клинки нагорья». Как и во время моего первого визита сюда, при виде блестящих палашей и острых мечей меня охватило тошнотворное чувство. Раздававшиеся из динамиков грустные звуки волынки еще больше усиливали мое беспокойство. Я видела, как люди бросаются друг на друга с таким оружием, и знала, что один удар может оказаться смертельным.
Ангус Моррей, владелец магазина, был очень похож на Арагорна из «Властелина Колец», и с той же легкостью, как и его голливудский двойник, он взмахивал мечом в демонстрационных целях перед своими клиентами. Сегодня, однако, магазин пустовал, и Ангус небрежно прислонился к кассе.
Fàilte, мисс Америка! поприветствовал он меня.
Я улыбнулась, потому что это прозвище, возможно, подошло бы белокурой красавице, выступающей за мир во всем мире, но уж точно не мне.
Ты как раз вовремя. Ангус вытащил из-под прилавка деревянный ящик, откинул крышку и с гордостью показал мне свою работу.
В недоумении от своих собственных поступков я покачала головой. Я что, совсем с ума сошла? Что, черт возьми, я здесь делаю?
Я сглотнула подступивший к горлу комок и осторожно провела пальцем по лезвию, которое передал мне Ангус.
Возьми его в руки, почувствуй тяжесть и баланс, предложил он мне, завязывая на затылке волосы, которые доходили ему до плеч. Мужчина ободряюще кивнул мне, когда я нерешительно приняла его предложение.
Это же безумие! Я же неуклюжая, и дать оружие мне в руки равносильно приглашению к нанесению себе увечий. Я еще не забыла, что произошло, когда я пыталась защитить себя с помощью кинжала. Стоило только закрыть глаза, как я снова почувствовала кровь Росса Гэлбрейта на своих пальцах. Его взгляд будет преследовать меня до конца жизни. Однако я больше никогда не хотела чувствовать себя такой беззащитной, как тогда, в прошлом, когда я оказалась без оружия. Особенно если я продолжу тот путь, который выбрала.
Я ощущала прохладу кинжала в своей руке, и Ангус показал мне, как правильно его держать. Через несколько минут я привыкла к нему, и, по мере того как металл согревался в моей руке, мои чувства к оружию тоже теплели.
Спасибо, Ангус. Он идеален, одобрила я кинжал, запыхавшись от упражнений в нанесении ударов. Еще гравировку, и я буду довольна.
Сначала я хотел убедиться, что тебе подходит этот клинок, а затем приступать к гравировке. Но это быстро, ты сможешь забрать его завтра. Что ты хочешь выгравировать, мисс Америка?
Он взялся за рукоять клинка, ожидая моего ответа, но у меня во рту настолько пересохло, что мне понадобились все мои силы, чтобы заговорить. Я положила кинжал обратно в коробку и закрыла крышку.